Андрей Сысоин - Америка XXI век Страница 17

— Ты так смотришь, Сэм.

Молчу. Звонок.

Вилла в пригороде Кейптауна. Мужчина неопределенной национальности сидя в кресле внимательно выслушивает мою речь. У него ясные доброжелательные глаза. Но я не обманываюсь. Заканчиваю, сажусь.

— Как изволите Вас величать?

— Сэм Рэд.

— Сигару, мистер Рэд?

— Спасибо.

— Мы ценим человека, от имени которого вы обратились. Но этого недостаточно.

Достаю дискету:

— Ясно, что она неубедительна, сэр, — протягиваю ему. — В основе нашего сотрудничества может лежать только доверие.

— Вы ничего не рассказали о себе, мистер Рэд, — мужчина передает дискету стоящему позади кресла человеку, — принесите, пожалуйста, кофе.

— Я слишком молод.

— Сколько?

— Двадцать три года.

— Вы учились?

— Получил военное образование. Но мне не суждено быть военным.

— Кем же Вы хотите стать?

— Писателем.

Мужчина с удовольствием смеется:

— Пейте кофе, юноша. Вы мне нравитесь. Мы поможем. Завтра же наши люди в Вашингтоне вас найдут. У нас есть ряд условий.

— Да. Я передам.

— Не суетитесь, молодой человек. Диктовать условия мы будем тогда, когда страна будет принадлежать вам, — он дружелюбно наблюдает за мной. — Молодости свойственно отчаяние. Но, скорее, это больше достоинство, чем недостаток, — легко поднимается с кресла. — До свидание, мистер Рэд. Я Вас запомню.

18

Вашингтон. Из здания Конгресса выходит Селси, садится ко мне в машину.

— Куда поедем? — включаю зажигание.

— Никуда. Зачем самолично заявился, делать нечего?

— Не ругайся. При Сенате существует Комиссия по борьбе с коррупцией?

— А я, по твоему, где работаю?

— Не знаю, Селси, мне неинтересно. Необходимо, чтобы Комиссия заинтересовалась, — понижаю голос, шепчу ряд имен.

— Ты машину сегодня проверял? — Селси недовольно обозревает сквозь тонированные стекла окрестности.

— Артур этим каждое утро занимается. Дело тонкое, поэтому сам приехал.

— Перестрелял бы всех просто, у тебя же куча молодцов, Сэм.

— Кого надо перестреляем, а этих не могу.

— Тебя самого убить надо, — Селси хлопает дверцей.

Теперь можно пообедать и выспаться.

— Отвлекись, Вил, я еду принес, — Уотерс залезает на стол, машет рукой между лицом Маклайфа и экраном компьютера, — сидишь тут безвылазно, а страна впадает в анархию. Включи хоть телевизор.

Телеобозреватель вещает о пришествии Царства Зла: экономический кризис, разбой, коррупция, политические убийства.

— Чушь он несет, — отмахивается куском пиццы Вил. — Что есть Зло?

— Атлантическое правительство, разрушающее Федерацию.

— Чушь! Ты — гуманитарий, а ничего не понимаешь в определениях. Только кофе и умеешь варить. Разве буря может быть злом? Только при анализе люди дают оценку действиям и поступкам. Называют их хорошими или плохими. Но действия и поступки — всего лишь физические феномены. А любое явление вызывается к жизни энергией. Именно ее мы называем добром или злом — самообман. Добро-Зло неразрывны — это энергия Космоса, еще ее можно назвать Силой-Насилием.

— И значит?

— Добра и зла нет, есть движение и результат.

— А смерть?

— Ты думаешь, существует смерть? — Вил удивленно смотрит, ненадолго задумывается. — На свете много есть такого, друг Мадди, что и не снилось нашим мудрецам… Никогда не делай оценок и не мешай — для тебя же работаю.

— Нашел что-нибудь?

— Дураку полдела не показывают. Ладно, не обижайся, иди смотри…

— Разве тебя зовут Сэм? — Мэри проводит пальцем по моей груди, замирает, долго смотрит в глаза, — Ты — Эндрю!

— А тебя зовут Анджела.

— Да! Я угадала. Мы — очаровательная пара: Анджела и Андрей.

— Нет: Андрей и Анджела. Давай поженимся, — сжимаю в ладонях ее упругие ягодицы, прижимаю Мэри к себе.

— Давай, несносный мальчишка!

Небо сходит с ума: полыхает солнце и сверкают звезды.

19

.

Поздний вечер, но сенатор не отпускает Селси. Они только что закончили работать и пьют холодный кофе.

— Ты считаешь, что стоит проголосовать за восстановление института президента? — вспоминает сенатор о завтрашнем дне.

— Обязательно. Я подготовил меморандум, — Селси передает сенатору файл с бумагами, — политическое устройство США до Переворота являлось оптимальным. Страна к нему вернется, не смотря на любое развитие событий.

— Да? Я почитаю перед сном. На сегодня все. Жду тебя завтра в 9 утра.

Селси едет в Арлингтон. Немного не доезжая города сворачивает к мотелю. До полуночи сидит в темном номере, съедает купленный по дороге холодный ужин. Затем покидает мотель и возвращается домой.

Во сне он встречается с Кэмолом. Рэй что-то выговаривает ему. Селси видит в открытом окне дома напротив яркий солнечный блик — оптический прицел. Он толкает Кэмола. Пуля попадает в сердце Селси.

Утром он не проснулся.

Кэмол спускается вниз и впускает в дом Бонза.

— Давно не общались, — Бонз не раздеваясь грузно опускается в кресло.

— Ну? — Рэй пододвигает стул.

— Выпало звено — Селси погиб.

— Каким образом?

— Умер как старик в кровати, только детей и внуков вокруг не хватало.

— Ты что-то подозреваешь?

— Может быть… Селси мы заменим. Меня другое беспокоит: ситуация уходит из-под нашего контроля.

— Бакдэаз?

— Нет, Рэй, его ты сам себе придумал. Нас стало очень много. Мало того, что мои поручения выполняются в совершенно извращенном виде, я еще получаю извращенную информацию, граничащую с ложью. Мы играем в испорченный телефон?

— Нет, Мартин, дело не в этом. Мы решаем сложную многофункциональную задачу. Ее выполнение требует полной свободы воли исполнителей.

— Не нравятся мне твои взгляды, — Бонз встает, медленно вышагивает по залу. — Свобода не терпит пустоты. Вмешались некие непонятные мне силы. Могущественная организация использует нас в своих целях? Разберись с этим, Рэй.

Передаю Питу Даниэльсу кейс:

— Денег должно хватить на все.

— На кого регистрировать организацию?

— Вы, док, будете учредителем. Выберите еще пару соратников.

— Как мы назовемся?

— «Красный рассвет», — вмешивается Голд.

— Нет, это как-то по-экстремистски. Помолчи, Артур. Может «Наследие»? Ваше предложение, док?

— «Партия свободных людей».

— О`кей. Политическую программу и устав писать Вам.

— Каковы наши цели и задачи?

— В мае — выборы президента, по новому закону — всенародные. Партия должна развернуть широкую пропаганду за кандидатуру генерала Ибсона. Связывайтесь с Монреалем через Браун. Она же обеспечит mass media.

— Финансовые вопросы?

— Передо мной не надо отчитываться. С налоговыми властями проблемы решит Голд. Действуйте, не оглядываясь, док. Слушайтесь генерала.

— Будем еще встречаться?

— Не думаю.

Выхожу с Голдом на улицу. В машине он занимает кресло водителя:

— Куда теперь, Сэм?

— Отвези меня домой. И съезди в Бронкс, там возникли какие-то проблемы.

— Хочу быть первой леди! Я сделаю тебя президентом, Эндрю.

— Отстань, Мэри.

— Чего испугался, маленький? Ты не знаешь еще своей Анджелы.

— Я тебя всю знаю. Великий освободитель Америки маршал Хайдеггер будет президентом.

— Никогда не будет.

— Почему?

— Потому что атомные бомбы нам на головы кидал.

— Тогда — генерал Ибсон.

— Пока — да. А потом — ты.

— Не говори ерунды! Кто я такой?

— Слушай во всем свою умную девочку.

— Нет, Мэри. Нельзя сидеть выше всех.

— Хорошо, пошли в кровать.

Мэри не устает кружить мне голову.

— Коньяк и кофе. И много.

Бармен ставит на стойку пузатый бокал, большую чашку.

— Ты не хочешь меня угостить?

С трудом узнаю Минитмена. Он выглядит значительно старше.

— Осторожнее с Мэри Браун, Эндрю. Она очень серьезный человек, — Эдвард поднимает бокал, подмигивает, — За нашу победу! Тебе привет из Москвы от всех родных и близких.

Коньяк пресен на вкус, кофе соленый.

— Пойдем к Фреду, Эндрю. Он хочет тебя видеть.

— Зачем Алекс взял автомат. Зачем он защищал этого генерала, — говорит и плачет Ольга Боброва, — Где вы были, ты, Заяц, Майк? Почему вы не вместе, Андрей?

Действительно, почему?

Брайтон-Бич. Уотерс и Маклайф сидят за столиком русского ресторана у большого окна.

— Где ты весь день пропадал, Мадди?

— Я вступил в партию Фримэнс.

— И чем вы там занимаетесь?

— Боремся за избрание в президенты генерала Ибсона.