Евгений Сухов - Гнев смотрящего Страница 18

– Прекрасно – тогда обговорим условия… – обрадовался журналист.

– Что за условия? – изображая недоумение, переспросил Варяг. На самом деле он, конечно, прекрасно понимал, о чем идет речь. Козицын, преодолев секундное замешательство, стал объяснять собеседнику свою мысль:

– Видите ли, сейчас уже все понимают, что информация о данном конкретном человеке – это товар для данного конкретного человека. А любой товар стоит денег – это сказал еще Маркс…

Варяг хотел было заметить, что Маркс старался всуе не говорить таких пошлых вещей, но сдержался.

Журналист продолжал:

– К тому же у меня есть начальство…

– Я все понял, – прервал его Варяг, – и разделяю целиком вашу идею. Но сейчас я бы предложил не зацикливаться на этом интервью. Мне хотелось бы обсудить более долгосрочное сотрудничество. Речь пойдет об издании новой газеты.

Для Варяга в принципе не составляло трудности учредить не только одну газету, но и целый ряд изданий. Воровское сообщество контролировало множество предприятий, способных профинансировать любое периодическое издание. Загвоздка состояла в том, что сообщество вряд ли одобрило бы выделение денег просто на пропаганду неких политических идей – во всяком случае, на данный момент воры были к этому не готовы. Другое дело, если бы издание быстро стало приносить прибыль – тогда вопросов, скорее всего, не возникло бы. Но чтобы сделать газету прибыльной, требовались бойкие перья и профессионалы, знающие газетную кухню. Поэтому Варяг, не желая ходить вокруг да около, прямо заявил Козицыну о своем намерении основать газету и подобрать для нее сильный авторский коллектив.

– Вы смотрите в корень, – заявил гость. – Сильные авторы сделают газету интересной, а там и реклама пойдет, и заказные статьи… Проблем нет, предложение очень интересно, и я готов к сотрудничеству. Если будут подходящие условия, то считайте, что я ваш.

– Простите, под условиями вы что имеете в виду? – осведомился Варяг. – Уровень оплаты или что-то еще – направление газеты, например?

– Да нет, зачем? – пожал плечами журналист. – Мы же профессионалы, наша задача в каждом направлении найти изюминку. Мне важно только одно – чтобы моя работа в вашей газете не препятствовала мне сотрудничать в других изданиях.

Варяг на некоторое время задумался. Он собирался гoворить о принципах, которых должна придерживаться новая газета: защита национальных ценностей, борьба с расхищением национального достояния и тому подобное, однако перед лицом такой простодушной продажности все речи о принципах звучали бы крайне глупо.

Варяг улыбнулся краешком губ, вспомнив о разговоре, который он недавно вел с известным московским вором по прозвищу Саша Турок. Говорили о прессе – эта тема интересовала Варяга, а Турок, любивший вращаться среди писателей, артистов, журналистов и прочей богемы, рассказывал ему о своих знакомых.

– Перечитывал недавно книжку про Ходжу Насреддина, – хвастался Сашка, любивший почитать книжки. – Знаешь, что считалось самой редкой вещью на Древнем Востоке?

– Голубой верблюд? – вспомнил Варяг.

– Точно, – с уважением посмотрел тогда на Варяга Турок. – Ну еще бы, кто я такой, чтоб тебя учить… Тогда короче, я так скажу: легче найти голубого верблюда, чем порядочного журналиста в Москве. За бабки что хошь напишут.

– Может, тебе просто не везло, Сашок? – предположил Варяг.

– Ну, пацанов из патриотических газет я не знаю, они на тусовки не ходят. И по-моему, все зануды, – пожал плечами Турок. – А прочие, которых я знаю, – все жулики и политические проститутки поголовно.

…Припомнив этот разговор, Варяг внимательно посмотрел на Козицына и подумал, что этот человек уж точно не является голубым верблюдом в мире журналистики.

– Самый обычный верблюд, – пробормотал Варяг себе под нос.

– Что? – переспросил Козицын, придвигаясь ближе.

– Ничего, – ответил Варяг. – К сожалению, мое время истекло. У меня дела. Приятно было познакомиться. И до свидания!

Часть II. Не связывайся с законным

Глава 8. Деньги нужны завтра

Потревоженный настойчивым звонком в дверь, Андрей Спиридонов подскочил на постели и ошалело огляделся. Комнату заливал бледный утренний свет. «Да что они, охренели, что ли, – времени четыре утра!» – ворчал Спиридонов, шлепая босиком к двери. Он посмотрел в «глазок» и в тускло освещенном коридорчике

увидел хмурое лицо Коляна. Андрей издал восторженный возглас и принялся торопливо отпирать замки. Николай ввалился в прихожую, стуча зубами, и сразу потребовал чаю.

– Б-р-р, холодно под утро, – буркнул он, – а на мне только эта рубашонка, и то не моя. Да и штаны, по правде говоря, тоже не мои.

– А может, чего покрепче? – заикнулся было Андрей.

– Вы что тут, бухать без меня приучились, а, Аспирин? – сурово взглянул на него Колян. – Придется завязывать, теперь не до этого будет. Много дел накопилось…

– Я уж волноваться начал, – заговорил Андрей. – От тебя столько времени ни слуху ни духу, а как с тобой или с ребятами связаться, я не знаю…

– И слава богу, Андрюха, – усмехнулся Колян. – Поэтому тебя и не вычислили. А ребят больше нет. Горыныча и Хорька замочили, и еще десятка два полегло.

– А остальные как? – выдавил Спиридонов.

– Насчет остальных точно не знаю, но думаю, что тоже ничего хорошего. Я сейчас Гнилому попробовал позвонить, а там только определитель номера сработал, и все. Хорошо, что я из автомата звонил…

– А что стряслось-то, Колян? – спросил Спиридонов. Глаза его округлились от испуга. – Ведь такая могучая бригада была!

– Она и осталась, – возразил Колян. Он обращался теперь и к другим бойцам, которые, продрав глаза, в одних трусах возникли в дверях кухни и теперь слушали рассказ бригадира. – Мы ведь живы, а значит, и бригада жива. Нас предали, мы понесли потери, но окончательно уничтожить нас не смогли. Посмотри на меня – я жив-здоров, а ведь побывал у них в лапах, валялся на полу, прикованный к трубе, и били меня, и всякой дрянью обкалывали…

При упоминании об уколах Колян прикусил язык: бойцы могли догадаться, что речь идет о «сыворотке правды», и поинтересоваться, не сболтнул ли чего лишнего их бригадир своим мучителям. К счастью, на эти слова никто не обратил внимания, и Колян продолжал:

– За троих наших я уже отомстил. Меня трое охраняли. Я всех троих замочил и ушел. Это ихние шмотки на мне – мои все в кровище были. Я одному башку отрезал и поставил на стул в прихожей против двери – передал свой прощальный привет. Пусть знают, суки, с кем связались. Но главная моя месть впереди: за свои страдания я этого Варяга заставлю пострадать да помучиться. И уже знаю – как!

– Круто, – покачал головой Спиридонов. – А кто же нас предал-то?

– Угрюмый, – соврал Колян, решив всю вину свалить на бывшего своего заместителя: все равно эти бойцы не знали, когда и при каких обстоятельствах Угрюмый покинул бригаду. – Мы должны были одного законника грохнуть, который мешал многим людям. Я сам готовил это дело, а Угрюмого оставил на хозяйстве. Так он, паскуда, предупредил того законника, и нас там уже ждали. Пацанов посекли из «калашей», я чудом уцелел, но попался. Мало того, он, сука, все хаты наши продал, какие знал, так еще все точки, которым мы «крышу» давали, сдал…

– А какого хрена он связался с этим законником? – задал резонный вопрос Спиридонов. – Чего ему не хватало-то?

– С Надькой моей спутался, а я им мешал, – мрачно процедил Колян.

Не очень-то приятно было признаваться в этом бойцам, но, во-первых, таким образом логично объяснялась мнимая измена Угрюмого. Во-вторых, Колян твердо решил любой ценой покарать Федьку и Надьку, а без помощи этих парней теперь ему было не обойтись.

– Точно! – встрял в разговор наконец проснувшийся и притопавший к дверям кухни Леха Водолаз. – Я тут недавно звонил в Таежный, так оказалось, что Угрюмый там объявился.

– В Таежном? – дернулся на табуретке Радченко. – И что он там делает?

– С пацанами из твоей бригады контачит, которые там остались. Говорит, Коляна больше нет, в натуре. И что он, дескать, теперь будет бригадиром.

– А что пацаны? – пытаясь сохранять спокойствие, поинтересовался Колян.

– Сомневаются пока, – пожал плечами Аспирин.

– Правильно сомневаются, – усмехнулся Колян. – Рано он меня похоронил. Будут еще на коленках передо мной ползать – и он, и эта блядь Надька. Но пока нам здесь кое-какие дела надо доделать. У вас было конкретное поручение: разработать богатых фраеров по списку, который я вам дал. Какие успехи?

– Сейчас…

Спиридонов сходил в комнату и вернулся с кожаной папкой – в прежние времена с такими папками под мышкой ходили комсомольские работники. Он вел подробные записи о наблюдении за «фраерами». Записей накопилось уже достаточно для того, чтобы составить обобщенный распорядок дня каждого из наблюдаемых. Они жили не маскируясь – отчасти это объяснялось тем, что у большинства из них имелась «крыша».