Роман Каретников - Девушка с пистолетом "ТТ" Страница 18

Дверь была сделана из тяжёлого дерева, на ней красовалась изображённая металлической вязью цифра «19». Для полной уверенности, держа коробку левой рукой, Женя нажал кнопку звонка. Он подождал какое-то время, нажал ещё несколько раз, затем поставил свою ношу на пол и достал отмычку.    

Первый замок поддался легко. Женя обрадовался и принялся за другой. Подвижный язычок отошёл в сторону, но защёлка не открылась. Желток затаил дыхание и ввёл отмычку глубже, пытаясь уловить нужный момент. Так он провозился четырнадцать минут, пока, наконец, не раздалось характерное «клац» и дверь не распахнулась, приглашая Женю войти и чувствовать себя полновластным хозяином. Часы показывали 10 часов 32 минуты.   

Желток взял коробку, вошёл внутрь и закрыл дверь. Со щелчком замка у него будто что-то оборвалось внутри, и Женя почувствовал реальную опасность своего положения. Если до этого его нахождение в коридоре было объяснимо  и ненаказуемо, то сейчас он становился взломщиком, то есть, преступником со всеми вытекающими отсюда последствиями. Женю начало трясти ещё сильнее, чем этим утром.        Чтобы отвлечься, Желток принялся напевать песенку «Мать, мать мне говорила». Первым делом он обследовал дверь. Ничего похожего на датчики не замечалось. Можно было работать спокойно. Уговаривая себя таким образом, Желток пошёл вглубь квартиры.   

Что его, не привыкшего к мало-мальски человеческим условиям жизни, больше всего поразило, так это не количество комнат – их было пять, а сама обстановка, создававшая специфическую, неведомую Жене атмосферу. Мебель, обои, светильники, мягкое покрытие на полу как бы перенесли его в другой мир, другую жизнь, с которой до этого Женя не соприкасался и видел лишь издали, да по телевизору. Желток заставил себя захлопнуть рот и вернуться к рабочему ритму. Но, сказать это оказалось легче, чем сделать. Организм бешено бунтовал против такой эмоциональной нагрузки. Кровь мощным потоком мчалась по своим каналам, сердце ухало так, что звенело в ушах и, в довершение всего, желудок пригрозил сложить свои полномочия.    

Жене нужна была кухня. По крайней мере, он надеялся, что то, что он ищет, находится в кухне. Ещё при первом осмотре он обратил внимание на отсутствие мусоропровода в коридорах и на лестничных площадках. Логично рассудив, что здесь не будет такого, как в их доме, где жильцы ежедневно в пять часов вечера выстраивались в длиннющую очередь к приезжающему мусоровозу, Женя предположил наличие данного удобства в самих квартирах.      

Кухня оказалась последней по счёту из комнат, в которые заглянул Желток. Она соседствовала с громадным залом, предназначенным, видимо, для приёма гостей.

Женя заметил, что в зале мебель была абсолютно новой, даже сохранившей специфический запах, а в двух других комнатах её почти не было. Похоже на то, что жильцы сюда переехали недавно. Если так, то поиск наличных несколько осложнялся. На новом месте, при отсутствии привычных предметов, деньги могут оказаться в самых необычных заначках.

Приёмник для мусора действительно был вмонтирован в стену кухни. Женя моментально распотрошил свой короб, сбросил начинку из картона в мусоропровод, разобрал упаковку и отправил её вслед за картоном.

Нужно было приниматься за работу, но живот Желтка свело резкой болью. Желудок настоятельно потребовал опорожнения. Женя почувствовал, что минута промедления может иметь для него гибельные последствия. Поэтому из кухни он со всех ног бросился на поиски туалета.

Нашёл он его с третьей попытки и, паспахнув дверь, на секунду замер на пороге. Сказать, что туалет был по размеру такой как Женина квартира, было бы, конечно, преувеличением. Но, не таким уж и большим преувеличением. Один минус: Женя никак не мог найти выключатель. А сидеть на унитазе в туалете с открытой дверью он почему-то не мог. Даже, несмотря на то, что в квартире никого не было. Поэтому дверь Женя закрыл и вернулся назад в совершеннейшей темноте. Левой рукой он нащупал толчок, правой расстегнул штаны и сел, испытывая наслаждение, которое может разделить только человек, получивший искомое в самый последний момент. От удовольствия у Желтка на лбу выступил пот. Он сидел, ничего не видя и чувствуя, как обостряются его органы восприятия. Жене казалось даже, что он слышит шорох оседающей на пол пыли.

Мало-помалу его глаза привыкли к темноте. Кроме того, через дверь по периметру пробивались узкие полоски света, рассеивающие мрак. Женя начал различать обстановку. Рядом с унитазом находилось биде, которое он раньше видел только в кино. Дальше поблёскивал рукомойник. На маленькой подставочке в виде столика, прямо возле Жени, стоял телефон.

Желток представил себе человека в его положении, напрягающегося на унитазе и одновременно разговаривающего по телефону. Эта картина, почему-то, очень развеселила его.

«Интересно, а в ванной у них телефон есть?» – подумал Женя.

Он взял трубку, послушал гудок и положил её обратно.

Левой рукой Женя нащупал рулон туалетной бумаги и принялся отматывать необходимое. Крайне неудобно, оказалось, действовать в резиновых перчатках. Но ради пущей безопасности Желток снимать их не стал. Он очень боялся случайно оставить где-нибудь свои отпечатки.

Женя мучился, застёгивая штаны, когда раздался звук, который заставил его похолодеть и замереть от ужаса. Кошмар! Желток подумал, что сейчас он упадёт на пол и умрёт тут же на месте. Но смерть, однако, не приходила, а звук продолжался.

Кто-то открывал входную дверь.

21.

Бита вспомнил человека, которого он видел во дворе дома, где жил Вознесенский, совершенно случайно. В тот момент он находился у Матвея, с которым они решали извечные вопросы – «как быть» и «что делать». Вопрос «кто виноват» отпадал сам собой. Виноватыми в сложившейся ситуации они себя не считали, валя всё на суку-судьбу.                  

Положение их команды и до этого было далеко не блестящим. Теперь же прессинг возрастал со всех сторон. Отношения с южной группировкой продолжали ухудшаться, что и подтвердил последний разговор с Хасаном. До открытых стычек дело не дошло, но, повисшее в воздухе напряжение действовало на нервы людям Матвея.   

Усиливалось давление и со стороны властей. Случай с семьёй Вознесенского, как и следовало предполагать, всколыхнул всех. Когда Матвей последний раз встречался с Демьяновым, тот в открытую угрожал ему. Правда, Бита сообщил, что после этого Демьянов поочерёдно виделся с Яцеком и Хасаном, что предполагало аналогичные выпады и в их адрес. Но, очередь расплачиваться, всё-таки, была сейчас на группе Матвея.

- Как ты думаешь, - спросил Бита, - у него что-то на нас есть?         

- Нет, - сказал Матвей. – Он вёл пустой разговор. У них нет ничего, они пытаются поймать воздух. Поэтому Демьянов так и злится. Он не дурак, понимает, что смерть Вознесенского была выгодна, в первую очередь, нам, но ухватиться ему не за что.      

- А какая Демьянову разница? Всё равно отвечать нам. Ему ведь главное – дело закрыть, - сказал Бита, знавший рутинную розыскную работу лучше Матвея.        

Тот поморщился от этих слов. Вот уже несколько последних дней Матвей решал, кого из своих людей отдать Демьянову. Теперь всё повернулось по-другому. Если раньше ребятам светили сроки чуть больше или чуть меньше, то теперь речь шла о высшей мере наказания. Матвей пробовал убедить Демьянова взять кого-нибудь из мелкой уличной шушеры. Бита за не фиг делать мог подобрать кандидатов. Но, тот отказался наотрез. Дело будет настолько шито белыми нитками, сказал он, что такая туфта не пройдёт даже на областном уровне. А сейчас, когда через плечо заглядывает начальство из центра, и подавно. Люди должны быть подготовленными, а сама схема поимки – разработана с умом. То есть, другими словами, нужно было дать задание и вывести людей на какой-нибудь объект, где их и повяжут.     

- Кстати, ты думал, что делать с ребятами? – заметил Бита. – Тут ведь старый номер не прокатит. Типа, они сидят, а бабки идут. Когда перед ними замаячит вышка, они языки развяжут.       

- Думал, думал, - Матвей встал из-за тяжеленного громадного стола, отделанного под мрамор, и подошёл к окну.         

- Я с Демьяновым говорил насчёт этого. Предлагал ему положить их там на месте. Но, он категорически против. Хотя бы один, говорит, должен остаться, а то с них с самих голову снимут.     

- Вот этот один языком трепать и начнёт.         

- Начнёт, конечно.               

- А если они его возьмут, а потом в камере его замочить?              

Матвей махнул рукой.   

- Ты что! Они на такое в жизни не пойдут! Им за это головы быстро поотрывают. Нужно отчитываться перед главком, а тут явная липа.           

- А что Демьянов сам говорит?