Александр Тамоников - Солдатами не рождаются Страница 18

Официантка, словно и не было никакой перепалки, повернулась к бармену:

– Слушай, Костик! Что это могло так вывести из себя подполковника? Я впервые вижу его таким. Ну, не вечеринка же у Воронцова, в самом деле?

Бармен ухмыльнулся:

– Могу все тебе разложить по полочкам. Не задаром, конечно, но ты знаешь, что я попрошу взамен, как всегда немного экзотичной любви на нашем стареньком скрипучем диване в каптерке.

Людмила кивнула.

– Тогда слушай, кошечка. Как говорят наши клиенты-военные, из проверенных разведывательных данных, мне стало известно следующее. Хотя первая часть этих данных прекрасно известна и тебе, а именно то, что в подчинение Кудреева прибыла сестра Воронцова. Аппетитная, доложу тебе, сосочка! Свеженькая, не потасканная, фигуристая – короче, телка – высший сорт! А теперь вторая часть моих данных: твой неприступный подполковник растаял, как пацан, при виде этой девицы после возвращения из командировки. Но вот незадача, на Ольгу, эту самую соску, положил глаз и рембатовский замполит, господин Кравцов. Ты знаешь, что у меня с ним есть кое-какие общие интересы в кафе, так вот майор поведал мне, что полон решимости завладеть сестрой Воронцова. И сегодня, в день рождения жены своего командира, он напросился в гости к ним. Исключительно для того, чтобы начать обхаживать Ольгу. А Воронцов, в свою очередь, пригласил на вечеринку Кудреева, ну, это ты тоже знаешь. Теперь о том, почему в таком состоянии твой Кудреев. Я думаю, пройдохе Кравцову удалось чем-то завлечь Ольгу, а спецназовцу, понятно, это не понравилось. А замполит сволочь еще та! В закручивании интриг – спец. Он чем-то сумел вывести из себя Кудреева. Тот, как человек, бесспорно, благородный, но горячий, вспылил. А затем, чтобы не расстраивать до конца праздник, покинул дом Воронцовых. И пришел сюда, залить горечь поражения коньячком! Как тебе такой расклад? Учти, все, что я тебе поведал, не вымысел. Хотя, естественно, и он может иметь место, но не в главном. Главное – реальность, которую и намеревался создать на вечеринке сколь доблестный, столь и гнилой, господин майор Кравцов!

Людмила внимательно посмотрела на бармена. Тот улыбнулся в ответ. Официантка произнесла:

– Да, скорее всего так оно и было.

Людмила вновь задумалась. Значит, мой дорогой Андрюша, ты запал на новенькую? На свежачок потянуло? Только свежачок этот сомнительный! Ольга и замужем успела побывать, и вдовой лет пять. А сможет баба, познавшая мужика, столько лет жить без него?

Не сможет! А следовательно, были у нее хахали. Другими словами, блядовала! Так чем эта Оля лучше других? Ничем. И не видать ей подполковника. Лучшее место для сестрицы Воронцова – в постели у Кравцова.

Официантка обратилась к бармену:

– Костик, ты хочешь и далее иметь легкий доступ к моему телу?

– Что за вопрос, дорогая?

– Тогда придется тебе договориться с Кравцовым.

– О чем?

– О том, что, если даже ему и не удастся разложить Ольгу, майор должен будет распустить слух о том, что имел сестру Воронцова. Сделать это в условиях военного городка несложно. Ты окажешь мне такую услугу, Костик?

– Попробую, но думаю, если новая соска откажет майору в близости, он сам, без всяких договоров, обольет недотрогу такой грязью, что ей здесь уже не отмыться.

– Это то, что и надо.

– Мне одно, дорогая, интересно, что тебе-то вся эта суета даст? Ты для Кудреева не станешь лучше. Да, возможно, он отвернется от Ольги, но и к тебе не приблизится. Просто вы обе станете для него шлюхами, которых подполковник терпеть не может!

Людмила прошипела:

– А вот это уже не твое поросячье дело, понял?

Бармен вновь изобразил на физиономии ухмылку:

– Как не понять, дорогуша? Все мне прекрасно понятно. Но, смотри в зал, твой Кудреев уже осушил бутылку. Пора бы отправить его домой.

Официантка возразила:

– Пусть сидит, сколько хочет.

Костик подозрительно взглянул на любовницу:

– Эй, голубка! Уж, не с ним ли, ни хрена не соображающим, ты собралась уйти отсюда? Не выйдет! У нас договор, и сегодня ты моя!

– Я и буду твоя. Но сначала… хотя не будем загадывать. Не волнуйся, свое ты получишь сполна. Только сейчас не мешай мне.

В это время, опрокинув пустую бутылку на пол, из-за стола поднялся Кудреев.

Сегодня спиртное подействовало на него. Но не успокоило, как того желал командир отряда спецназа, а еще более возбудило. В пьяной голове мелькнула мысль: а не вернуться ли к Воронцовым и не дать в жало этому слащавому замполиту? Но подполковник заставил взять себя в руки. Он подошел к стойке, бросил на прилавок смятую пятисотенную купюру.

Бармен, улыбнувшись, предложил:

– Бутылочку с собой, господин подполковник? Все не скучно будет одному ночь коротать.

И эта фраза взорвала Кудреева.

Он схватил Костика за отвороты пиджака.

Легко вытащил тучную фигуру бармена прямо на стойку. Приблизил лицо к его вдруг перекосившейся от страха физиономии, медленно, но отчетливо проговорил:

– Если ты, хорь тыловой, еще раз откроешь свою вонючую пасть, чтобы что-либо посоветовать мне, я закрою ее навсегда. Похороню тебя, дерьмо у стойки! Усвоил?

Кудреев оттолкнул бармена, да так, что тот, отлетев назад, врезался в полки с напитками. Ударившись о дерево, Костик осел на пол, осыпаемый бутылками и банками с пивом, вином, водкой и коньяком.

Подполковник спецназа ногой раскрыл дверь на улицу.

Людмила растерялась от внезапной агрессии всегда уравновешенного и спокойного Кудреева. И очнулась от пискливого голоса поднявшегося с пола бармена:

– Ну, подпол, ну, сука! Ты пожалеешь, что поднял на меня руку! Смотри, Людка, свидетелем будешь. Завтра же сброшу бумагу в военную прокуратуру. Посмотрим, как запоет тогда этот беспредельщик!

Официантка, оценив обстановку, так, как недавно Кудреев, только легче, притянула к себе бармена, проговорив:

– Заткнись, Костик! Сам во всем виноват. И слушай, сейчас я слиняю, ты тут как-нибудь без меня. Но, закрыв кафе, не уходи. Я вернусь, обязательно вернусь, и, клянусь, в подсобке ты забудешь обо всем на свете, а не только о стычке с подполковником.

Потом, сбросив с себя фартук официантки, ринулась вслед за Кудреевым.

Она догнала его на темной улице, метрах в пятидесяти от кафе.

– Андрей!

Подполковник обернулся, глаза его были пьяны и злы.

– Чего тебе?

– Андрюш, что с тобой? Случилось что?

Кудреев расстегнул верхние пуговицы рубашки.

– Слушай, женщина! Тебе какое дело, что со мной? Что у меня? Зачем у меня? Ты перестанешь надоедать мне? Или слов не понимаешь? Хочешь, чтобы я с тобой поговорил по-другому?

– Хочу, Андрей, хочу! Если тебе станет легче, ударь меня! Избей! Сомни! Все приму!

– Короче, красавица, будешь продолжать лезть в мою жизнь – убью! Ты знаешь, я это сделаю!

Людмила вздохнула:

– Убивай! Все одно, жизнь без тебя – пустота.

Кудреев, успокаиваясь, покачал головой:

– Нет, Людмила, с тобой все же бесполезно говорить. Отвали. Мне надо домой.

Он повернулся, но споткнулся. Официантка кинулась к нему, удержав от падения.

– Эх, герой, давай хоть провожу, а то упадешь и встать без помощи не сможешь. Будут потом обсуждать, как командир спецназа валялся пьяным…

Андрей, поняв, что в этой чертовой темноте улицы вряд ли самостоятельно и без приключений доберется домой, согласился:

– Ладно, помоги. Пошли, но… только до калитки. Дальше для тебя – запретная зона.

– Конечно, Андрюша, что я, не понимаю?

Взяв офицера под руку, Людмила довела его до квартиры.

– Спасибо. А теперь возвращайся в кафе.

– Дверь-то сам откроешь?

– Уходи!

– Ухожу, только… Андрюша… будет плохо… пересиль себя, позови, а? Я для тебя сделаю все! Все, что ни пожелаешь…

– Я же сказал, уходи!

– До свиданья.

Людмила вышла на аллею, встала за кустарником, наблюдая за движениями Кудреева.

Подполковник с трудом нашел ключ, открыл дверь, вошел в квартиру. Вскоре внутри зажегся свет во всех окнах и забилась в стенах музыка. Через тюль Людмиле было видно, как Андрей откуда-то достал бутылку, приложился к ней, затем раздался звон разбитого стекла. Силуэт офицера исчез из поля зрения официантки.

Выкурив две сигареты, Людмила открыла калитку, прошла к двери. Та оказалась не запертой. Она прошла в комнату первого этажа. Подполковник лежал, раскинув свои сильные руки на софе. Не раздевшись и не разобрав постели.

Женщина выключила музыку и свет, вышла на улицу.

Посмотрев оттуда на окна квартиры Кудреева, проговорила:

– Понятненько, Андрюша! Теперь мне все ясно! Скоро о нас, дружочек, как и об Ольге с Кравцовым, заговорит весь городок! И не видать тебе своей недотроги! Это потом, когда я кину тебя, сможешь свалить к ней, если, конечно, захочешь, в чем я сильно сомневаюсь. А до того к этой правильной сучке я тебя не допущу! Нет, не допущу! Ждет тебя позор и одиночество, спецназ, за все те унижения, которым сейчас подвергаешь меня. Ох, и отомщу же я…