Александр Тамоников - И тогда он зачистил город Страница 18

У перекрестка телефон Тимохина пропищал сигнал вызова. На связь вышла Татьяна:

– Знал бы ты, каких трудов мне стоило узнать, куда помещен Леонидов.

– Но узнала?

– Да! В больницу «Скорой медицинской помощи».

– Понятно! Спасибо! У вас все нормально?

– Оля просится погулять. Надоело сидеть дома. Ведь она не понимает, почему ее не пускают на улицу.

– Объясни ей, что, как только приеду, все вместе погуляем!

– Хорошо! Как ты?

– Нормально!

– Сейчас в больницу?

– Да! Я просто обязан появиться там, хотя к Славику меня вряд ли пустят.

Татьяна согласилась с мужем:

– Скорее всего, не пустят, но ты прав, появиться там надо. Узнать, как его самочувствие и не нужна ли какая помощь.

– Попробую поговорить с врачами, оттуда сразу домой поеду.

– Мы ждем тебя!

– До встречи!

Тимохин отключил сотовый телефон.

Он забрал со стоянки «десятку», поехал к больнице «Скорой медицинской помощи». Припарковаться пришлось за квартал до БСМП, ближе не было места. До приемного покоя дошел пешком. Спросил у пожилой строгой дежурной медицинской сестры:

– Здравствуйте! К вам доставлен Леонидов Вячеслав Юрьевич, я бы хотел узнать, какого его состояние, и переговорить с лечащим врачом.

Медсестра, не поднимая глаз, сухо ответила:

– Ничего не получится. Леонидов помещен в реанимацию, а следовательно, доступ к нему закрыт. У врачей же хватает работы и без посетителей.

– Но как-то узнать о состоянии больного можно?

– Я вам сказала все! До свидания!

Александр отошел от окошка. Увидел дверь, открыл ее, оказался в длинном коридоре, заканчивающемся лифтами и лестницей. Пошел по коридору. До лестницы не дошел. Сзади его окликнул мужской голос:

– Молодой человек! Минуту!

Тимохин оглянулся и удивленно воскликнул:

– Юрик?

Мужчина в синем врачебном костюме удивился не менее Тимохина:

– Саня?

– Я! А ты что, здесь работаешь?

– Да, я окончил медицинский институт!

– Точно, ты ж у нас один из класса в медики пошел. Ну здорово, что ли?

– Здравствуй, Саня!

Когда-то Юрий Серегин и Александр Тимохин учились в одной школе, в одном классе, более того – последние годы сидели за одной партой.

– Какими судьбами здесь? Ведь ты же у нас военное училище окончил и служил, как я слышал, последнее время где-то у черта на куличках.

– Отслужил свое, Юра, и в городе, можно сказать, давно. Сюда же зашел узнать об одном пациенте, что сегодня был доставлен в вашу больницу. Но у вас разве что узнаешь? Послали в приемном покое к чертовой матери, и все дела.

Врач предложил:

– А ну-ка пройдем ко мне!

– Куда это?

– В травматологическое отделение, которым я заведую, там узнаем о твоем пациенте.

– Ты заведуешь отделением?

– В этом есть что-то удивительное?

– Да вроде молод!

– Молод, но уже доктор наук. Так идем?

Бывшие одноклассники устроились в кабинете заведующего отделением. Серегин попросил принести им чай, спросив у Александра:

– А может, чего покрепче примем? Есть и водка, и коньяк! Родственники пациентов несут. Отказываешься – обижаются. Целый бар набрал.

Тимохин отказался:

– Нет, Юра, не могу. Я за рулем!

– Понятно! Тогда побалуемся чайком.

Одноклассники рассказали друг другу о своей жизни, вспомнили юность. Выпили по пиале зеленого чая. После чего Серегин спросил:

– Так кто тебя интересует, Саня?

– Некий Леонидов Вячеслав Юрьевич.

– Леонидов? А он кто тебе, родственник?

– Нет! Работал у меня в кафе барменом.

Сергеев кивнул:

– Ясно! Смотрел я его, как привезли в приемный покой! Отделали парня на совесть, можно сказать, живого места не оставили. Но, что интересно, голову не тронули. А значит, цель у тех, кто бил, была изувечить парня, сделать инвалидом, а не убить. Хотя я бы не стал утверждать, что твой бармен выживет. Он сейчас в реанимации. Подожди…

Заведующий отделением снял трубку телефона:

– Алло! Игорь Алексеевич? Серегин говорит! Нет, к таджику я отношения не имею, меня интересует состояние Вячеслава Леонидова. Да? Ясно! Милиция? Ну это их работа. Понял тебя, спасибо!

Закончив разговор, Сергеев взглянул на Тимохина:

– Состояние Леонидова критическое. Готовится операция. Результат предсказать невозможно.

– Понятно! А к какому таджику ты не имеешь отношения?

– Да на рынке одного торговца порезали. Таджика. Так вот я его не осматривал, другой врач занимался гостем из бывшей союзной республики.

– Значит, Леонидов может умереть?

– Может, Саня! А за что его так?

– За то, что работал у меня!

Заведующий отделением удивился:

– Не понял!

– А что тут понимать? Да и не надо тебе это!

– У тебя серьезные проблемы?

– Да! Если что, могу рассчитывать на твою помощь? Естественно, медицинскую, вне больницы и без афиширования?

– Конечно, можешь, хотя это является нарушением закона.

– Юра?! О каких законах ты говоришь? В стране, вставшей с ног на голову?

– Ты прав!

Серегин достал из накладного кармана визитку:

– Держи! Звони, коль понадоблюсь. Да и просто так звони, всегда рад буду пообщаться с тобой! А лучше увидеться. В другой, желательно, обстановке.

– Возможно, и увидимся. А визитку оставь при себе, я запомнил номера. И домашний, и служебный. Свой не даю! Мне звонить не надо. Извини, обстоятельства. Одна просьба, ты тут приглядывай за Леонидовым. Договорились?

– Какой разговор, Саня!

– Ну, ладно, Юра, пойду я! Дел много! Будет лучше, если никто не узнает, что мы с тобой знакомы, и то, что встречались в больнице.

– Да! Ты, видимо, заимел очень крупные неприятности, если говоришь подобное!

– Ничего, как говорится, прорвемся! Спасибо тебе, не провожай, выход найду!

– Давай, Сань. Звони!

Возвращаясь на стоянку у дома, он убедился, что на этом этапе за ним не следили. Не заметил он слежки и за домом. Помешала этому задумчивость майора, который не стал подстраховываться и не провел вторично обхода территории, ибо спешил домой. А за ним и его квартирой внимательно наблюдал один из охранников Мирзы, молодой неглупый парень, носящий в банде погоняло Пломба. Он оставил «Ниву» в соседнем переулке, сам же, пройдя за Тимохиным от стоянки до двора, устроился в скверике, откуда ему хорошо были видны и окна квартиры Тимохиных, и двери всех подъездов пятиэтажного здания. А Пломба, одетый в легкий спортивный костюм и домашние тапочки, не привлекал к себе внимания. Жильцов в трех домах, образующих двор, сменилось много, и бандит вполне мог сойти за одного из них.

Тимохин открыл квартиру своим ключом. Тут же в прихожую вышла супруга:

– Ты был в больнице?

Александр, сбросив туфли, поцеловал Татьяну:

– Был!

– Что со Славиком?

– Плох он, Танюша! В критическом состоянии. Врачи назначили операцию, но шансы выжить у нашего Славика мизерные. Бандиты буквально всего переломали его.

Татьяна вздохнула:

– Уж лучше сразу убили бы!

– А вот это не входило в их планы. Славика били по всему телу, а вот голову не задели. Следовательно, имели цель сделать его калекой или не дать умереть в лесу.

– Но зачем?

– Думаю, этим бандиты показали, что может произойти и с нами, и то, чтобы на легкую смерть мы не рассчитывали.

– Господи! Но это же звери какие-то!

– Это, Танюша, бандиты! Собери чего-нибудь перекусить и скажи Оле с матерью, что, когда поужинаем, пойдем прогуляемся.

– Хорошо!

– А я пока руки вымою!

Гуляли Тимохины около часу. Сначала в скверике, откуда вовремя убрался Пломба, затем вдоль парка, что находился недалеко от дома. Во время прогулки Александр внимательно следил за обстановкой. Вдоль дороги стояли машины, в некоторых находились люди, но наблюдали ли они за семьей майора или занимались какими-то своими делами, определить было невозможно. Очевидным являлось то, что откровенно показательно за семьей не следили. Но если даже и следили, Тимохин найдет способ оторваться от бандитов при отходе. Хорошо, что он встретил своего бывшего одноклассника. Юра и в юности был парнем надежным. Таким остался и сейчас. Возможно, удастся встретить еще кого-нибудь, дабы укрыть семью в городе так, чтобы ее местонахождение не стало известно бандитам. А уж потом, выманив людей Мирзы на себя, обеспечить выезд жены, дочери и матери из Города, к месту нового пристанища. Вот только где найти это пристанище?

В 20.20 семья вернулась домой. Настроение у жены, которая чувствовала себя на улице напряженно, что было заметно невооруженным взглядом, значительно улучшилось. Оля никак не отреагировала на прогулку, а вот мать Александра выговорила сыну:

– Мы что, теперь постоянно вот так будем на прогулку выходить, двигаясь по определенному маршруту и в определенное время? Как в тюрьме?

Тимохин постарался успокоить мать, но Антонина Сергеевна не стала и слушать его. Заявила, что будет жить, как жила, и выходить из дома когда вздумается. Но Александр хорошо знал свою мать. Поворчит, выскажется и сделает все как надо. Просто ей необходимо выразить протест против того, что происходило в семье за последнее время.