Михаил Нестеров - Оперативное вторжение Страница 18

Фикция. Фигня, точнее.

Интересно, что там сказано про Ильина. Лев: «Вы вполне можете оказаться в центре внимания. Будьте готовы действовать сообща с другими людьми. В субботу — воскресенье вспомните о старых друзьях»[9].

Брехня, заключил Артемов. Он закрыл журнал и с минуту тупо смотрел на обложку. Там стояли номер и дата: 24/2002, 10 июня. «Вот это впарили! — обалдел он. — Даже не прошлогодний, а позапрошлогодний журнал-то. А как новый».

Простая вещь, более чем рядовое событие, однако это ввергло Артемова в ступор. Он даже не заметил, как старший лейтенант Родкевич плотно прикрыл дверь, держа сотовую трубку. А когда открыл ее спустя минуту, был бледен и напряжен.

— Встать, — хриплым голосом приказал он своему подопечному. — На выход.

С нарастающей тревогой в груди Артемов ждал объяснений и наблюдал за процедурой, проходившей в обратном порядке: на Ильина конвойный надел наручники и скомандовал: «Вперед!»

Родкевич вошел в купе и закрыл дверь.

— Товарищ полковник, мне только что сообщили: здание вокзала захвачено террористами.

Глава 5

Взвод

12

9.40

Обширная площадь магазина «Погребок» разделялась на несколько частей: три торговых зала и вместительный «надел», отведенный под склад. За неделю до теракта дверь на склад представляла собой широкую решетку, сваренную из арматуры и выкрашенную в зеленый цвет. Теперь вход усилила еще одна дверь из толстого листового железа, оснащенная звуконепроницаемым наполнителем. На ней стоял врезной замок, открывающийся ключом как снаружи, так и изнутри. На решетке же привычно болтались два навесных замка: один амбарного типа, второй — с откидывающейся пластиной и контрольной бумажкой внутри. Сегодня рано утром хозяин магазина Саид Нуралиев открыл склад, и продавцы разобрали товар. Как всегда в дневное время, на двери остался лишь хлипкий контрольный замок. А внутренняя дверь была просто плотно прикрыта. За ней, соблюдая полную тишину, готовилась к выходу диверсионная группа Али Кемаля. Вместе с командиром — сорок один человек. Все проходы между стеллажами и штабелями коробок и ящиков были заполнены боевиками. Три лампы на сером потолке хорошо освещали помещение и тех, кто находился внутри. Запахи разнообразных товаров, начиная от печенья и конфет и заканчивая типографской продукцией, перебивал рабочий запах пота боевиков. Тишину нарушало их прерывистое дыхание, металлические щелчки встающих на место магазинов и бряцание автоматных затворов.

На всех без исключения, не считая Кемаля, обутого в высокие кожаные ботинки, были армейские сапоги. Боевики, облачаясь, скрывали голенища под штанинами черных брюк. Поверх черных же курток, заправленных в брюки, — стандартная «боевая выкладка» с плечевыми ремнями, пистолетным ремнем, отделениями для гранат и с подсумками для автоматных магазинов.

Шапки-маски были стянуты зелеными повязками с арабской вязью на них: «Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его». Лишь один человек не прятал свое лицо под маской. Он и был лицом диверсионной группы, авторитетом, который скажет российским силовикам если не все, то очень многое. Во всяком случае, то, что ждет их впереди. Тридцать видеосюжетов, которыми располагали спецслужбы России, где Кемаль лично казнит российских военнослужащих и мирных граждан, — лишь малая часть «послужного списка» террориста.

Вот и сейчас, за минуту до захвата стратегического объекта, Кемаля снова снимает видеокамера. Она в руках боевика Руслана Исмаилова, жестокого и беспощадного воина. Он берет крупным планом лицо Кемаля и впитывает в себя каждое его слово; каждый слог, каждая буква придают бойцам силу, уверенность, настраивают на беспощадную борьбу, спаивает их вместе в единое целое.

— Помните, братья: русские собаки будут бояться выйти из дома, есть, спать, пока есть Чечня и ее неразрешенные проблемы. Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его. Аллах акбар!

— Аллах акбар! — негромко прошелестел многоголосый гул.

Руслан перекинул видеокамеру за спину и поправил ремень, попавший на кармашек с портативной радиостанцией. Подошел к выключателю и, поймав утвердительный жест командира, выключил свет. Складское помещение погрузилось во мрак.

Самый крупный боевик по имени Бауди Заурбеков стоял у двери. Ее приготовился открыть его смуглолицый товарищ Юсуф Умаров.

Массивная дверь открылась легко и без малейшего шума. Через решетку второй двери открылся вид на торговые площади магазина, на продавщиц и немногочисленных покупателей, убивающих время в ленивых хождениях по коммерческим точкам вокзала.

Боевиков, готовых начать штурм центрального здания, пока не видел никто. Одетые во все черное, они словно растворились в потемках служебного помещения, были частью той беспросветной темени, которая вот-вот накроет первый зал ожидания, скует страхом первых людей, первых заложников, первых жертв.

Андрей Кабаев, Али Кемаль и шахидка Таиса Муслимова думали и чувствовали одинаково. Первая кровь. Сейчас Кемалю нужна была первая кровь. И если Андрей пересилил себя, то Кемалю преодолевать себя не приходилось ни при каких условиях. Стоя позади рослого Бауди Заурбекова, он уже наметил жертву, даже две: искусственную блондинку, стоящую за прилавком, и немощного старика, невесть как спустившегося на этот этаж. Полный контраст: дородная краснорожая продавщица и высохший желтолицый дед.

Дужка контрольного замка была утоплена на один щелчок, замок в таком положении открывался без ключа. Юсуф Умаров потянул замок вниз и проворно вынул его из проушин. На этот резкий, хотя и не очень громкий, звук отреагировала только одна продавщица. Приподняв выщипанные брови и оцепенев от изумления, она в полном молчании смотрела, как один за другим из складского помещения появляются вооруженные люди и молниеносно рассредоточиваются по просторному залу. И также не издавая ни звука. Вот террористов заметили сразу несколько человек, раздался первый вскрик, а вслед за ним две коротких автоматные очереди.

Первой упала полная продавщица с неестественно гладким, как резиновый мяч, лицом. Вслед за ней Кемаль, первым из отряда нажавший на спусковой крючок австрийского «тээмпэ», убил старика. Пули попали ему в плечо, шею и свернули хлипкую челюсть. С обезображенным лицом этот ранний покупатель повалился на холодный пол.

— Всем наверх! — несколько раз выкрикнул Кемаль, давая очередь поверх голов пассажиров и превращая витрину с дорогими винами и самопальной водкой в стеклянное месиво. — Всем наверх!

На выходе из магазина молодая женщина, одетая в модную короткую куртку и высокие сапожки, свернула к лестничным маршам, ведущим на площадь. Кемаль свалил ее, отстреляв вначале по ногам, а потом — в спину.

— Всем наверх!

Боевики по ходу продвижения разбивались на группы в пять-шесть человек и занимали позиции согласно плану операции.

Выход из «минус первого этажа» блокировался сдвижной решеткой, похожей на те, что перекрывают в нерабочее время метро входы в подземку. Те пассажиры, что сейчас спускались по лестнице, рванули назад, спотыкаясь и оставляя на скользких ступенях свои вещи. Укрывшись за первым поворотом, пятерка Усмана Тумриева подождала, когда раздастся первый взрыв брошенной гранаты и разлетятся, выбивая из облицовки стен куски мрамора, осколки. Пластик сорванных и искореженных взрывом плафонов трещал под ногами чеченских диверсантов, бежавших к решетке. Сдвинуть ее в сторону было делом нескольких секунд. Закрепить ее по месту, опустить массивную задвижку и просунуть в проушины арматуру, загнув концы, — полминуты. Несколько коротких очередей для острастки через решетку, и пятерка боевиков, выполнивших свою работу на этом участке, устремилась к следующему. В зале камер хранения, откуда был только один выход, работала подгруппа Юсупа Ухманова. Он и узбек с похожим именем и фамилией — Юсуф Умаров — подгоняли к выходу десяток человек. Вынужденно задержались у третьего окна выдачи багажа, за которым забаррикадировался приемщик. Громадный, с массивной золотой цепочкой на шее, Константин Жулебин не уступал в оперативности боевикам из подгруппы Усмана Тумриева. Он выдернул шпингалет крепления, и тяжеленная решетка, сорвавшись и зафиксировавшись в пазу прилавка, отгородила его от чеченских штурмовиков. Пригнувшись, Костя ушел с линии огня, который по нему открыли сразу двое боевиков, и скрылся за стеллажом, забитым багажными сумками и чемоданами. Неизвестно, где он проходил службу и проходил ли ее вообще, но действовал как настоящий боец спецподразделения. Еще не успели упасть на пол отработанные гильзы из пистолетов-пулеметов, а приемщик уже тыкал в клавиши своего мобильного телефона.

— Милиция? Нападение на камеру хранения!.. Слушай, дура!..

И послушать было что. Когда Жулебин, не прервав связи с отделением милиции, снова поменял дислокацию, то увидел под ногами сразу две «эргэдэшки». В лабиринте стеллажей приемного пункта багажа хозяин ориентировался лучше, чем в своей четырехкомнатной квартире. Вслед за мобильником в руке приемщика появился двухзарядный — он же двуствольный — «дерринджер». Громкий хлопок выстрела, вырвавшийся из-за решетки третьего окошка, сказал боевикам, что этого парня голыми руками не возьмешь. Что подтвердил и второй выстрел. Оператор в отделении милиции только что не сорвала с себя наушники с микрофоном. Она нажала на кнопку вызова и энергичными жестами торопила дежурного по городу.