Юрий Шубин - Забавы Пилата Страница 18

– Во-первых, что-то искали. Вероятно, то, что похищено из бункера! Во-вторых, если преступник не половой маньяк, то мстили. И в-третьих… – задумался Зайцев.

– В-третьих, – медленно произнес полковник, – похоже, что подельники поссорились и похищенное находится у Баркаса. Кто-то приходил к нему, но, как говорится, не застал дома.

Переварив подкинутую версию, Зайцев согласился:

– Ты прав…

Через десять минут в дверь постучали.

– Разрешите? – в кабинет заглянул Игнатов с горящими, как лампочки, глазами.

Каледин знал капитана как опытного оперативника, поэтому его глаза выдавали грядущее важное сообщение.

– Заходи. Что случилось? – поинтересовался полковник.

– Лодочников нашелся! – выпалил Игнатов и расплылся в довольной улыбке.

– Живой? – осторожно уточнил полковник, ожидая очередного пинка судьбы.

– Целехонький и упакованный в камеру, – сообщил капитан.

– Кто его взял? – удивился Каледин.

– Милиция. Сидит в изоляторе временного содержания за кражу. Пойман с поличным, теперь дожидается суда.

– Вот так! – искренне обрадовался полковник, не слишком веря в нечаянную удачу. И, вскочив из-за стола, сказал: – Тогда собирайтесь, поехали к нему…

В то время как милиция и ФСБ шерстили уголовную публику столицы, пытаясь выйти на след причастных к делу лиц и переполошив даже законспирированных информаторов, Сухарик второй день томился в изоляторе, маясь от неопределенности своего положения. Первая ночь, проведенная в камере, была зябкой, бессонной и мучительной. После вчерашнего допроса парня никто никуда не вызывал, а его новый знакомый, Баркас, ставший в камере чуть ли не смотрящим, обрадовал, что, мол, так можно и неделю прокантоваться или больше и никто о тебе не вспомнит.

– Это менты специально так делают, квасят подозреваемого, пока он сам в дверь не постучит и не скажет, что готов давать показания, – делился опытом Баркас. За каких-то двадцать часов он вполне освоился в камере и даже похлебал немного тюремную еду, от которой Сухарик отказался категорически.

– Ничего, привыкнешь! – посмеивался над ним Баркас. – Сначала все носы от шлюмки воротят, а потом сама идет!

Однако новый рацион не хотел приживаться и в желудке Баркаса, отчего иногда в камере раздавались вполне определенные звуки испускаемых газов. Ощутимым был и запах. Но если все обитатели хаты стойко сносили проделки «смотрящего, то свергнутый с общественной должности Хулиган после нескольких коротких перепалок и стычек на этой почве стал всерьез подумывать, как бы обломать Баркасу рога. Недвусмысленные перешептывания с худощавым мужиком средних лет со всей очевидностью указывали на готовящийся бунт. Чтобы вернуть пошатнувшееся уважение, работяга был готов пойти на сотрудничество с Хулиганом.

– Будем вместе держаться, – торжественно сообщил Сухарику Баркас. – Видишь, эти «сявки» «мазу на нас собираются тянуть».

Сухарик глянул на зло зыркавших в его сторону заговорщиков и согласился на коалицию с бывалым, как ему показалось, уголовником Баркасом.

С железным стоном дверь в камеру отворилась. Арестанты повернули головы к выходу, гадая, кого вызовут.

– Лодочников! – громко произнес вертухай. – На выход!

– Что-то быстро обо мне вспомнили, – усмехнулся Баркас и под конвоем отправился в комнату для допросов.

В небольшой клетушке с привернутой к полу мебелью Баркаса встретили двое незнакомых людей. На милицейских оперов они совсем не были похожи, одеты в аккуратные костюмы с галстуками вместо «положенных» для ментов джинсов, футболок и потертых кожаных курток. Кроме того, странным для простого допроса оказалось и техническое обеспечение. В углу на штативе стояла готовая к работе видеокамера, а на столе ждал своего часа маленький серебристый диктофон.

Не слишком ли много для простого урки, укравшего бутылку водки в магазине?

– Здравствуйте, – степенно произнес Каледин и указал на стул. – Присаживайтесь.

– Спасибо, начальник, – поздоровавшись, бодренько ответил Баркас. – Интервью у меня будете брать?

Опустившись на предложенный стул, арестант рассматривал полковника, пытаясь сообразить, кто перед ним. По одежде и манере держаться выходило, что не рядовой следователь, а большой начальник. Второй у него на подхвате, но тоже не шушера ментовская.

– Опять про бутылку водки будем говорить? – усмехнувшись, пробурчал задержанный.

– Не совсем, – казенным голосом ответил Каледин и сухо уточнил: – Вы Лодочников Петр Иванович, одна тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года рождения?

– В самую точку, – подтвердил Баркас. – А что – выгляжу моложе?

Развязная реплика осталась без внимания, и это тоже ему не понравилось. Менты обязательно ответили бы на выпад. Рявкнули бы, стукнули бы кулаком по столу или по морде… А эти терпеливые. Не к добру.

– Ранее привлекались к уголовной ответственности? – монотонно задавал вопросы полковник.

– Было, начальник, – согласился задержанный. – По молодости, с кем не бывает! Две «ходки» за кражу и разбой. Разве в твоем досье не записано?

Второй мужик, в галстуке, недобро посмотрел на Баркаса и что-то аккуратно записал.

Каледин вытащил сигареты. Одну быстро сунул в рот и прикурил. Струя ароматного дыма облачком поплыла над столом и достигла Баркаса. Тот потянул носом терпкий аромат и нетерпеливо заерзал на жестком стуле.

– Слышь, начальник, – не выдержал он. – Угостил бы сигареткой, а?

– Угощайтесь, Петр Иванович, – предложил полковник, и его покладистость снова не понравилась Баркасу.

Конечно, перед допросом, чтобы заполучить нужные следователю показания, бывает, что они задабривают подозреваемого и сигаретой, и кофе, и другими поблажками. Но не из-за банальной же кражи пузыря водяры.

«Нет, что-то тут не то», – мучительно соображал Баркас, разминая пальцами твердый бумажный цилиндр. Не куривший несколько часов кряду, он сунул сигарету в пламя зажигалки и, прикурив, с наслаждением затянулся.

– Вот это жизнь, начальник, – благодарно произнес арестант.

– Так за что вас задержали, Петр Иванович? – спросил Каледин, выпуская в сторону дым.

– Там же написано, за что, – усмехнулся Баркас. – Шел мимо, смотрю – в магазине дверь открыта. Ну, я зашел посмотреть. Нашел пузырь… Распечатанный, заметьте – я его не взламывал. Только отпил, а тут добры молодцы налетели… Руки вверх… Наручники…

Арестант получал удовольствие не только от дымящейся сигареты, но и от возможности пообщаться с «гражданином начальником» в довольно фривольной форме.

– Неужели вам в прокуратуре заняться нечем, как из-за бутылки водки ноги топтать и людей беспокоить?

– А кто вам сказал, что мы из прокуратуры? – будто удивившись, поднял глаза полковник. – Разве мы не представились?

Каледин выдержал паузу, наблюдая, как мучается в догадках и нервничает сидящий напротив человек. Нет, совесть у него нечиста. Это видно точно.

– Мы из Федеральной службы безопасности, – медленно и четко произнес полковник. Он никогда не называл «контору» по буквам, только полностью и с должным уважением.

Расшифрованная аббревиатура ФСБ впилась в мозг арестанта раскаленными иглами. Последовала немая сцена. Баркас переменился в лице, мгновенно став серьезным и каким-то серым. Чувствовалось, что нервы его натянулись. Будто не расслышав, он недоверчиво уточнил название учреждения:

– Из ФСБ, вы сказали?

– Вы правильно поняли, Петр Иванович, – подтвердил Каледин. – И, думаю, понимаете почему.

Словно ища подтверждения словам полковника, Баркас посмотрел на Зайцева, но тот лишь молча и презрительно буравил его глазами, как Ильич буржуазию, порождая в душе зэка возрастающую тревогу.

– Из-за бутылки, что я в магазине спер? – старательно подавляя волнение, спросил Баркас.

Он заранее знал, что контрразведка не занимается мелочовкой, а берется только за крупные дела. Но не мог поверить, что его нашли так быстро.

– Вы подозреваетесь в шпионаже, – жестко, как удар хлыста, бросил полковник. – Ваша группа тщательно спланировала свою акцию и проникла на военный объект. Вы похитили секретные специзделия, убили военнослужащих, находившихся при исполнении… Ваши отпечатки пальцев найдены на дереве, где у вас заело трос. Помните, чтобы отцепить трос, вам пришлось снять перчатку? Вы думали, на дереве следы не остаются? Еще как остаются! Так что вы, Петр Иванович, влипли по самые уши, и чем скорее с вашей помощью похищенное вернется на место, тем меньше у вас шансов получить высшую меру. Причем не на бумаге, поверьте мне, а, как вы любите говорить, в натуре. Лодочников, не заставляй нас вытягивать из тебя правду по слову. Лучше рассказать обо всем добровольно. Это совет.

Голос контрразведчика стал беспощадным, как пуля «расстрельного пистолета» [4] . Переход с вежливого обращения «вы» на «ты» также не предвещал ничего хорошего. Баркас понял, что попал в капкан, и если он будет в нем трепыхаться, то сильнее затянет петлю.