Александр Шувалов - Переводчик Страница 18

– Здорово, Саня, – поприветствовали присутствующие пришедшего, причем на этот раз Бацунин – на фарси, Боксер – по-вьетнамски, а Сергей – и вовсе по-амхарски. Саня светски поклонился и ответил на монгольском:

– Сайнбайну! – и добавил по-русски: – Тамерлан, привет!

Из-за останков когда-то, еще при советской власти, раскуроченного «Москвича», раздалось глухое, чуть слышное рычание, означающее, очевидно, ответное приветствие.

Кстати о Тамерлане. Это был пес Володи Боксера породы боксер, естественно.

Невысокий, очень мощный пес, уникум в своем роде. Во-первых, необычайно умный. Тот же Саня Котов (к которому Тамерлан почему-то благоволил и даже, помнится, разок дал себя погладить) как-то на полном серьезе заявил Боксеру, что глаза у пса как бы умнее, нежели у хозяина. На что Володя на полном же серьезе ответил, что намедни играл с Тамерланом в карты и тот продул с разгромным счетом 4:6. Во-вторых, тот еще боец. Во дворе дома, где поселились Боксер с Тамерланом, кое-кто из разбогатевших соседей стал заводить модных в то время бультерьеров и ротвейлеров. И как же при такой крутости не натравить своего жуткого пса на спокойно гуляющего Тамерлана? Большинство псов нападать отказывалось, собаки чувствуют... В тех немногих случаях, когда это все-таки случалось, все проходило по одной привычной схеме: сначала Тамерлан рвал на тряпки напавшего пса, а затем Володя избивал попытавшегося вмешаться хозяина. Володю ведь не просто так прозвали Боксером: он был чемпионом мира и Европы среди молодежи, из проведенных девяноста двух боев умудрился проиграть аж три, а из выигранных восьмидесяти девяти только одиннадцать не завершил нокаутом. В-третьих, Тамерлан сдержанно относился к окружающим и вообще человечество не очень любил (Котов не в счет, просто он сам внешне немного походил на пса той же породы), зато Володю обожал и слушался беспрекословно. Так что бандитов ожидал еще тот сюрприз.

– Что с тобой, Саня? – спросил Боксер, с изумлением глядя на столь «похорошевшего» Котова.

– Я в образе, – важно ответил тот и тут же спросил Бацунина: – Как работаем, сразу на кранты или языки нужны?

– Одного Тамерлан живым возьмет, второго я, так что особо не стесняйся.

– Понял. Серега, как служба?

– Служим обновленному отечеству и Паше Мерседесу, – лениво ответил Волков и протяжно зевнул: – Скорее б уж эти клоуны приезжали, а то спать хочу, нет сил.

Тут и бандюки появились, как будто услышали. Подъехали круто, на «восьмерке» и почти небитой «девятке». Из машин вывалилось семеро роскошно экипированных в китайский «адидас» и турецкую кожу бойцов, все, естественно, с цепями. В те наивные времена в бандиты в основном рекрутировались представители спортивных единоборств, пулевая стрельба войдет в моду несколько позже. Так что было на что посмотреть: приехавшие все как один начали крутить шеями и выполнять комплексы разминочных упражнений. При этом они, естественно, не переставали жевать резинку, старательно восстанавливая кислотно-щелочной баланс.

А как они были вооружены?! Кастеты, бейсбольные биты, велосипедные цепи... Прямо продвинутая банда из самого крутого детского сада Гарлема. Почему детского сада? Да потому, что банды младшеклассников там уже вооружены автоматическим и полуавтоматическим оружием. Впрочем, одна единица огнестрельного наличествовала. Ее гордый обладатель остался у машин в позе Чака Норриса из бесконечного тягомотного телесериала о крутом шерифе. Остальные двинулись к Бацунину и его команде. По мере приближения к будущим спарринг-партнерам бандиты расслабились и начали мерзко хихикать, и было от чего: однорукий Гера, Боксер, похожий на нахохлившегося воробья (выступал в юности в категории 67 кг, с тех пор не растолстел), никакой Сергей (надел куртку на два размера больше и ссутулился) и, наконец, Саня Котов, нервно икающий, трясущийся и постоянно хватающийся за сердце. Когда накачанные бандюки (все сплошь бывшие борцы и боксеры) подошли совсем близко, Саня громко сказал «ой» и попытался спрятать свою стодвадцатикилограммовую тушу за хрупкой фигурой Володи. Сереге стало так смешно, что даже спать расхотелось.

Самый роскошно одетый (в почти настоящий «адидас» и с почти золотой цепью на шее) бандит со словами: «Вы что, убогие, в натуре...» – схватил огромной ладонью Бацунина за лицо и толкнул, вернее, ему показалось, что он все это сделал. Его схватившая пустоту рука вдруг оказалась в капкане, тело продолжило движение вперед, затем резко вниз и, сверкнув в воздухе почти настоящими кроссовками «пума», грузно ударилось о землю. Последовавший за этим резкий удар в основание черепа на некоторое время лишил нападавшего доступного ему сознания.

Одновременно с этим Боксер, громко хлопнув в ладоши, крикнул: «Давай!» – и тут же на прыжке нанес страшной силы крюк в висок ближайшему супостату, сделал перекат через плечо и напал на следующего. Саня Котов, еще раз сказавши «ой», первым ударом инвалидной трости из фальшивого бамбука перебил голень противнику, а вторым – проломил ему череп.

Сергей, не особо мудрствуя, костяшками пальцев сломал кадык первому из противников и подсек второго. Не успел тот долететь до земли, как его голова встретилась с Саниной клюкой. На этом все, собственно, и закончилось, не успев даже толком начаться.

А что же стрелок? А ничего, лежал себе отдельно от своего ружьишка и дышал через раз, а Тамерлан, удобно устроившись на его накачанной груди, нежно сжимал в пасти его же горло.

Оглядев поле битвы задумчивым взором творца, Саня Котов зачем-то поправил носком ортопедического ботинка чью-то безжизненно лежащую руку и молвил: «Такие лялечки».

Бандитов, живых и мертвых, погрузили в «газель» и отвезли совсем недалеко – к заброшенным железнодорожным путям, где который год стояла всеми забытая цистерна с какой-то химической дрянью. Там двоих, временно оставшихся в живых, быстренько допросили и, сломав им шеи, забросили вместе с ранее убитыми в цистерну растворяться.

Тем же вечером четверо в масках нанесли визит вежливости в кафе «Калинка» в Измайлове, в результате чего все руководство группировки Слона-младшего с ним во главе было перебито, и «Росмед» получил некоторую передышку, достаточную для организации собственной службы безопасности (этим занялись Боксер с Саней Котовым).

А потом он окреп, заматерел, стал концерном, и «наезжать» на него стало небезопасно для кого бы то ни было.

В общем и целом эта история запомнилась всем ее участникам безобразным скандалом, который учинил при расчете Саня Котов. Получив, как было обещано, пол-литра «Джонни Уокера», он начал нагло требовать еще сто пятьдесят граммов, мотивируя это тонкостью собственной натуры и ранимостью души. Когда ему в этом было отказано, гнусно выматерился и достал из портфеля два литровых «Баллантайна». Здорово они тогда впятером посидели. Тамерлан, кстати, не пил. Ему в качестве гонорара купили очень много говядины, которую он всю без замечаний схомячил.

Глава 15. Оздоровительная

Пытка, казалось, продолжалась вечно, и Волков понял, что силы его на исходе. Он валялся голый на животе на какой-то лавке. Было невыносимо жарко. Что-то твердое упиралось ему в шею так сильно, что он не мог пошевелиться. Страшной силы удары сыпались на голое тело, по лицу текли слезы и пот. Не в силах более терпеть этой муки, он с трудом открыл рот и прохрипел:

– Отпустите, дяденька, я расскажу, где партизаны.

– При чем тут партизаны, не нужны нам никакие партизаны, – голосом кота Матроскина ответствовал Бацунин. Придерживая тем, что осталось от левой ручищи, волковский загривок, он методично охаживал того эвкалиптовым веником с добавлением крапивы. «Нежно» приложившись еще несколько раз по спине и чуть ниже, он со словами: «Надо бы парку добавить, ты тут полежи пока» – на секунду ослабил хватку, положил веник Сергею на спину и взялся за ковш. Понимая, что второго шанса может не быть, тот пулей вылетел из парной, едва не вынеся головой дверь, и с размаху нырнул в бассейн. Волкову показалось, что вода вокруг него вспенилась и закипела. Из парной показался Гера.

– Вылезай, подлый трус.

Благоразумно отплыв на центр бассейна, Сергей сложил пальцы в кукиш и с наслаждением предъявил его Бацунину:

– Может, и трус, зато живой. И вообще, давай теперь я тебя веничком, а?

Странно, но факт: охотно лупя веником других, сам Бацунин в отношении себя этого не допускал: его грудь и спина были покрыты глубокими шрамами, и на этом смехотворном основании он утверждал, что не испытывает эстетического наслаждения при соприкосновении тела с веником, приводя этим в глубокое разочарование желающих взять реванш. Саня Котов, помнится, зарыдал в голос.

– Ладно, алкаш, пошли чай пить.

– Это другое дело, это мы с удовольствием, а варенье будет?