Сергей Самаров - Дао воина Страница 18

Старший следователь поморщился и отмахнулся:

– У людей траур… То, что ты предлагаешь… Даже кощунственно… Для них сейчас любая проверка… А… Что тут говорить… Пощечина, одним словом…

– Я еще, товарищ полковник, ничего не предлагаю… Я только предполагаю… Но уверен, что безопасность следственной бригады должен обеспечивать именно я со своими людьми. Потому и задаю вопрос, товарищ полковник, который меня волнует… – Романов сказал достаточно жестко и твердо, не слишком теряясь от того, что при равном количестве звездочек на погонах его погоны всего с одним просветом, а сами звездочки маленькие, в отличие от звездочек старшего следователя и его погон с двумя просветами.

– Ты, старлей, похоже, местных жителей вообще за людей не считаешь… – добавил тут же смурной и злой опер ФСБ Саид-Магомет Ягадаев, как и все, почти не спавший в эту ночь, и оттого еще более озлобленный. Так произнес, словно хотел этой фразой обвинить спецназовца во всех смертных грехах, в том числе и за происшедшее здесь.

На это Романов не ответил. Нужным не посчитал и предоставил оперу самому решать, что кроется за его молчанием – согласие или возражение.

Наметанный глаз умеет видеть многое из того, что простому взгляду недоступно. Траур – трауром, но от угрюмых людей из тех, что появились в числе самых последних, то есть самых осторожных гостей села, откровенно пахло лесными кострами, и Романов, как опытный спецназовец, недаром получивший «краповый» берет, предупредил своих бойцов, чтобы они были настороже, и даже выслал две тройки самых опытных парней «погулять» по ближайшим лесным гущам и проверить, нет ли где скопления боевиков. Особо попросил обратить внимание на точки, с которых удобно вести обстрел села. К сожалению, таких точек вокруг множество, и следственная бригада вместе с отрядом охраны представляли собой заманчивую мишень. О своих превентивных мерах Романов старшему следователю не доложил. Во-первых, тот, хотя в настоящий момент и является его непосредственным начальником, все же не боевой офицер и вряд ли поймет всю сложность ситуации. А во-вторых, Набиев слишком, мягко говоря, деликатный, как показалось старшему лейтенанту, человек и может не одобрить любую боевую активность, если она кому-то не понравится. И будет против любого жесткого действия даже в том случае, если эта жесткость вполне вписывается в законы, который старший следователь и сам любит соблюдать, и от других требует того же.

Старший лейтенант с беспокойством наблюдал за мужчинами и старался определить дворы, где концентрируются люди, на его взгляд, наиболее опасные. А определять внешне опасных визуально он давно научился. В этих дворах могут быть тайники с оружием.

Но чуть позже начали приходить и женщины, традиционно одетые во все черное. Женщины в конкретных дворах не концентрировались, они вообще собирались одной единой толпой. Это обеспокоило дополнительно. Романов хорошо знал, что в таких ситуациях женщины представляют гораздо большую опасность, нежели мужчины. Против мужчин, если они вдруг станут агрессивными и непредсказуемыми, всегда можно применить силу, и никто тебя за это не осудит. Приказ однозначен – обеспечить безопасность следственной бригаде, а остальное значения не имеет. А вот что делать, когда на тебя бросается толпа женщин? А такие случаи бывали уже не однажды. Эта толпа не просто оцарапает лицо или изобьет своими кулаками, в которых скрыта отнюдь не женская сила. Она разорвет человека на куски. Женщины не боятся оружия и смерти, им не присуща мужская осторожность, потому что хорошо знают – далеко не каждый решится выстрелить в безоружную, ослепленную яростью женщину. Но и это не все – женская истеричная отчаянность и бесстрашие, совмещенные с гневом, многократно возбуждают и мужчин и толкают их на более активные действия.

Романов, сведя брови на переносице и заложив руки за спину, снова медленно, словно прогуливаясь, прошелся по постам и призвал своих бойцов быть трижды осторожными и четырежды выдержанными, не поддаваться на провокации, которые могут возникнуть по любому пустяковому поводу. А возникнуть они должны обязательно. Такой приток людей в село, если учесть стабильную недостаточность информированности людей в событиях, происходящих в республике, выглядел откровенно организованным, а там, где появилась организованность, обязательно следует ждать провокации. Старший следователь же и безостановочно следующий за ним опер республиканского управления ФСБ Саид-Магомет Ягадаев будто бы глаз лишились и не видят происходящего. Может быть, они в самом деле не видят этого и не понимают, чем грозит сложившаяся ситуация? Откуда им, кабинетным работникам, знать и чувствовать настроение толпы, если они с толпой сталкивались только в юности на праздничных советских демонстрациях. Но старший лейтенант Романов хотя подобные демонстрации застал только в раннем детстве и только слышал о них, для того и поставлен командиром охраны, чтобы нынешнее положение чувствовать, И он его чувствует. Оттого и беспокоится…

У старшего лейтенанта богатый опыт. Это его третья командировка в Чечню, и ни одна из предыдущих не прошла гладко и ровно, как порой проходит у других. Два ранения, три государственных награды – это о чем-то говорит… И он давно научился чувствовать опасность, не сказать, чтобы легко, но все же различать, где опасность реальная, а где надуманная. Но в любом случае нельзя начинать действовать первому, но и нельзя упускать критический момент, когда жесткие пресекающие действия становятся необходимыми. И Романов старался уловить момент, когда психологическая «нить накаливания» толпы будет готова «перегореть» и вызвать «короткое замыкание»…

Старался уловить… Однако весь боевой опыт старшего лейтенанта подсказывал ему – что-то уже должно было бы начаться. И людей достаточно, и страсти накалены до того предела, когда ярость обязана перехлестнуться через край, чтобы ошпарить того, кто к этому не подготовился. А это пресловутое «что-то» все не начиналось и не начиналось. Ощущение сложилось такое, что толпа ждет некоей команды. Или события, которое послужит командой…

Что это за событие, он понял, когда в небе над селом, выбирая место для посадки, завис еще один вертолет – большой военно-транспортный, не несущий на подкрылках оружия. И старший следователь Набиев сказал с тяжким вздохом:

– Прилетели… Теперь придется попотеть и покраснеть…

– Кто, товарищ полковник, прилетел? – поинтересовался старший лейтенант.

– Иностранцы… Комиссия ПАСЕ во главе с лордом Джаккобом. И еще эти… Журналисты…

– Ясно…

– Что вам ясно?

– Что прилетели иностранцы…

– Вот именно! А что мы имеем сообщить им?

– Только то, что знаем сами…

– То есть, что мы ничего не знаем?

– А разве может хоть одно следствие завершиться сразу после осмотра места происшествия?

– Бывает такое… Не так редко, как думается посторонним…

– Но приговор, тем не менее, выносит не следователь и даже не старший следователь, а судья… И не нам, наверное, решать, кто виноват в случившемся…

Романов отвернулся и приложил к глазам руку козырьком, чтобы лучше рассмотреть маневры вертолета. Он не стал углубляться в основательные объяснения. Но теперь старшему лейтенанту все стало действительно ясно. Именно прилета этого вертолета дожидалась толпа, которую кто-то специально собирал здесь, и именно потому толпа не предприняла никаких активных действий сразу, в момент высшего накала страстей. Но предпринять их еще сможет. На глазах у иностранцев…

И к этому следует готовиться…

Только как можно к этому подготовиться? Какие ответные меры может принять командир отряда охраны на глазах у комиссии ПАСЕ и иностранных журналистов, которые специально и прибыли для того, чтобы стать очевидцами этих ответных мер и полюбоваться происходящим, а вовсе не для того, чтобы разобраться в ситуации?..

Командир нового вертолета мужик, судя по всему, рисковый, как и большинство вертолетчиков… И следственная бригада, и спецназовцы, и местные жители внимательно наблюдали, как тяжелая военно-транспортная машина совершает маневры, по сантиметру изменяя положение корпуса и выискивая место для сложнейшей посадки между зданием местной школы и стоящим неровно вертолетом похоронной команды. Посадка завершилась успешно, и неизвестно, кто из наблюдателей в данном случае вздохнул с большим облегчением…

А старший лейтенант Романов посадкой не заинтересовался совсем. Его обеспокоило отсутствие одной группы, ушедшей на рекогносцировку окружающих возвышенностей. Вторая группа давно вернулась, доложив, что на высотах, кроме стреляных гильз, ничего обнаружить не удалось, следовательно, там поле деятельности открывается только для следаков. По времени давно должна вернуться и вторая группа…