Сергей Соболев - Борт № 1 Страница 18

Заметив, как нахмурил брови старший, женщина добавила:

– Формально я доктор, имею соответствующую степень и разрешение работать по специальности на определенных местах и должностях. Просто мое медицинское образование еще не полностью завершено.

– Как вы сюда попали?

– В Ашур?

– Для начала, да. Хотелось бы знать, что вас привело в нашу страну.

– А потом расскажете, что вы делаете здесь, в этом ущелье, – подал реплику «особист».

– Я записалась в волонтеры. Подразумевалось, что меня и еще одну женщину, она медсестра, отвезут в лагерь беженцев Ярмук под Дамаском. Там остро не хватает медиков.

– Там остро не хватает всего, – сказал амир. – Режим не способен наладить помощь беженцам… Продолжайте, Лаура Мартенс.

– Неделю назад мы выехали из Бейрута…

В помещении послышался приглушенное восклицание – Малик потревожил раненую ногу, и у него невольно вырвался стон.

Лаура, прервав едва начатый ею рассказ, смотрела поочередно то на амира, то на сидящего на стуле мужчину с забинтованной ногой.

– Женщина утверждает, что надо сделать операцию, – негромко сказал Умар.

Амир вопросительно посмотрел на бельгийку, которую занесло каким-то ветром в их раздираемые кровавыми распрями края.

– Что, есть какая-то серьезная опасность? – спросил он. – Вы ведь, кажется, обработали рану и наложили повязку?

– Это было сделано наспех. – Лаура Мартенс говорила медленно, тщательно подбирая слова. – В полевых условиях, без соблюдения должных санитарных норм. Это первая помощь… У вас здесь имеется хирург?

– Нет у нас хирурга, – процедил Умар, умолчав о том, что несколько суток назад врача убили по его приказу. – Был фельдшер, но… Но и его нет.

– Больному нужна операция, – сказала женщина. – Это срочно.

– Не понял… а кто здесь больной? – подал голос Малик. – Это про кого ты, женщина, такое сказала?

– Вы ранены, – обернувшись к мужчине, устроившемуся за столом, проговорила Лаура. – Два осколка в подкожной ткани… их можно – и нужно! – извлечь. С третьим будет труднее… В любом случае раны нужно как следует обработать.

– Пустяк! – Малик бодрился, хотя лицо у него покрылось пятнами, а глаза как-то странно блестели. – Смажь мне эти царапины зеленкой или йодом! Сделай новую повязку. И на этом – все.

Женщина неожиданно строго посмотрела на старшего.

– С такими ранами не шутят, – сказала она. – Если не обработать как следует, если не извлечь осколки… хотя бы то, что можно извлечь… То может начаться сепсис. А это чревато очень плохими последствиями.

– Хм…

Амир, повидавший на этой войне многое, прекрасно понял, о чем идет речь. Иногда ранение кажется легким, а сама рана пустяковой. Но если вовремя не обработать пораженный участок, то может начаться сепсис, приводящий к тяжелым формам гниения и к развитию гангрены, если ранение в конечность.

– Значит, надо делать операцию? Вы уверены?

– Как можно скорее. И я об этом уже говорила вашим людям!

Женщина, подойдя к Малику, положила вдруг ему руку на лоб.

– Ну вот! – сказала она. – Даже градусник не нужен… Температура уже за тридцать восемь.

– Надо же, какая вы строгая. – Амир криво усмехнулся в бороду. – А сможете сами прооперировать?

– Я не хирург вообще-то…

– Но вас ведь чему-то там учили, в этих ваших университетах?

Женщина прерывисто вздохнула.

– Мне понадобится набор хирургических инструментов. У меня при себе есть лишь скальпель. Моего запаса бинтов и тампонов тоже не хватит.

Амир вопросительно посмотрел на своего помощника.

– Есть какие-то инструменты, – сказал тот. – Остались от прежнего доктора… Перевязочные материалы тоже найдутся.

– Нужно хорошенько прокипятить инструменты! Есть автоклав?

– Не знаю, что это такое, – признался Умар. – Но после хирурга остались металлические коробки.

– Запас медикаментов имеется?

– С этим туго… Я прикажу, принесут все наши аптечки, все, что имеем.

– У меня в сумке есть аптечка. Пусть и ее принесут.

Умар крикнул одному из двух часовых, чтобы тот принес сумку женщины.

– Понадобится свет. Я не могу оперировать в потемках, при свете керосиновой лампы.

– Запустим генератор. Повесим в нужном месте гирлянду с лампочками.

– Пусть отгородят вот это угол, – Лаура показала на стоящую в глубине пещеры кровать. – Достаточно будет закрепить пару простыней.

– Сделаем.

– Мне нужно умыться.

– Это без проблем. – Умар кивнул в сторону прохода, за которым находится пещера меньших размеров. – Там найдете источник… Я распоряжусь, чтобы принесли мыло и чистый кусок материи.

– И пусть побыстрее принесут мою сумку! Мне нужно надеть чистое платье, в этом оперировать я не могу по соображениям санитарии.

– Какая бойкая, – сказал Умар. – Раскомандовалась тут…

– Сделайте все, что она просит, – велел амир.

Двое телохранителей амира отправились в дом паломников за сумкой и инструментами. Командир отряда и «особист» отошли в сторону.

– Будешь лично наблюдать за ходом операции, – негромко произнес старший. – Если эта особа попытается причинить вред Малику…

– Я буду стеречь каждое ее движение, – заверил Умар. – И я убью ее прежде, чем она только подумает совершить что-нибудь плохое.

Вскоре Амир переместился в ближнюю пещеру – туда принесли еще один стол и пластиковые кресла.

Приготовления в центральной пещере шли полным ходом. Запустили в работу генератор, повесили гирлянду с лампочками, отгородили угол, поставили кипятить бак с водой. Из дома паломников привели одну из монахинь – ту, которая ухаживает за ранеными и больными. Она будет помогать прибившейся к отряду моджахедов медичке.

По ступеням – из монастырского храма – в пещеру спустился один из помощников амира, отвечающий в отряде за связь. В руке у него телефон «Турайя».

– Амир, вас просят выйти на связь.

Карим бросил на него удивленный взгляд.

– Что, заработал спутниковый телефон? Как тебе это удалось?

– По воле Всевышнего… Нам из Ярмуда звонят.

– Кто?

– На линии ваш достопочтенный родитель, амир.

Карим взял у помощника спутниковый телефон. Жестом велел тому отойти в сторону.

– Ассаламу алейкум, дорогой отец!

Из трубки донесся знакомый голос:

– Ва-алейкум ас-салом Карим! Рад тебя слышать, сын мой.

– Я тоже рад, отец.

– Несколько суток с тобой не было связи.

– Не работал спутниковый телефон.

– Мы ваши вызовы по рации принимали, а вы нас почему-то не слышали.

– Лоялисты на всех диапазонах забивали помехами радиоэфир.

– А сегодня?

– Сегодня глушат не так интенсивно, как в прошедшие дни.

– С чем это связано? Как думаешь?

– Думаю, связано с переговорами, в которые они пытаются с нами вступить.

– Что предлагают?

– Предлагают передать им заложников, а самим сложить оружие.

В трубке послышался сухой смех.

– Представляю, что ты им ответил, Карим.

– Мой ансар обозвал их собаками… А потом мы расстреляли двух заложников, а трупы скинули в ущелье.

– Я тебя понял… Давай теперь поговорим о главном.

– Я весь внимание, отец.

– Малик со своими людьми прошел к тебе?

– Да, отец, сегодня утром вышли… Смогли прорваться через заслоны. Малик ранен.

– Ранен?

– К счастью, не очень серьезно. Сейчас ему делают операцию. Уверен, с ним все будет в порядке.

– Он передал тебе мой приказ?

– Да, отец, он передал мне зеленый блокнот.

– Ты все понял, сын мой?

– Да, отец. Я все понял. Но… могу я спросить?

– Что именно?

– Такая прекрасная укрепленная позиция… Мы можем удерживать ее столько, сколько понадобится.

– Наша каламунская группировка полностью разгромлена. Прорваться к нам в Ярмуд удалось лишь немногим… Твой отряд сейчас в окружении.

– Я знаю, отец. Хотя нам глушат связь, картину боев я умею читать и по звукам.

– Ты опытный воин, Карим. Я горжусь тобой. И ты мне нужен… ты и твой отряд.

– Отец, мы здесь сковали большие силы. Против нас действует пятая бригада, две сводные батальонные группы, спецназ… И это не считая нескольких отрядов «шабиха». Они плотно окружили ущелье и контролируют визуально и огнем все подходы. Но из-за нас они не могут отвлечь эти силы для штурма Ярмуда. А это, думается, тоже важный фактор в нашем положении.

На другом конце беспроводной линии какое-то время царила тишина.

Карим подумал было, что связь оборвалась, но в трубке вновь зазвучал голос отца, влиятельного лидера оппозиции, командующего наиболее боеспособными частями моджахедов в этой стране.

– Карим, я тебя услышал. А теперь ты услышь меня.

– Я внимательно и с почтением слушаю тебя, дорогой отец.

– Я хочу знать, имеешь ли ты возможность выполнить мой приказ? Ты же сам говоришь, что тебя в ущелье крепко стерегут.

– У меня есть план…

– Не говори больше ни слова, сын. Это ненадежный канал связи… Но я рад слышать, что ты уверен в своих силах и в своих людях.