Альберт Байкалов - Иного решения нет Страница 18

– Тебе двойка, – толкнул его в бок Антон. – Зачем двигатель оставил заглушенным?

Пленников усадили за заднее сиденье. Дороги почти не было видно из-за стелющихся клубов белого дыма. Тронувшись, машина осторожно развернулась и, быстро набирая ход, направилась прочь из села.

Такие фокусы разведчики проделывали с завидным постоянством, естественно, старательно замалчивая эти факты от начальства. Минимум сил, отсутствие сведений о противнике. Работали жестко. Любой прокол, и трибунал Филиппову обеспечен.

Глава 5

Татьяна подошла к стене, сделанной из прочного, как камень, стекла, и посмотрела вниз. По автостраде, огибающей основание небоскреба, сновали машины, на короткое время замирая у светофоров и вновь, через мгновение, начиная свой путь. По казавшимся неимоверно узкими с высоты шестидесятого этажа тротуарам перетекали пестрые ручейки прохожих. Огромные, правильной формы здания, опоясанные снизу разноцветной рекламой, словно гигантские минералы торчали из одетой в бетон земли, расширяясь кверху. Выла, как в каком-то заправском боевике, сирена полицейской машины. Посвистывая винтами, на крышу дома напротив опустился легкий вертолет с похожей на пузырь кабиной. Все, что в этой части Манхэттена напоминало о природе, – это огромное, немного сероватое небо.

От непривычки сердце слегка сжималось. Казалось, башня качается, а может, так оно и было.

Отоспавшись после перелета в огромной спальне, больше похожей на спортзал, из которого убрали инвентарь и внесли несколько непонятных статуй, гигантских размеров телевизор и спальный гарнитур из красного дерева, Татьяна принялась осторожно осматривать апартаменты, в которых оказалась. Кухня не отличалась оригинальностью и скорее походила на обыкновенный бар при российском ресторане. Если бы не пара плит с вытяжками и кухонный гарнитур, то она бы подумала, что на этот раз Яков выбрал местом для их отдыха одно из своих заведений, предварительно убрав посетителей.

Приведя себя в порядок, Татьяна побродила с полчаса по многочисленным комнатам пентхауса, после чего уселась на большой, заваленный множеством самых разных подушек и пуфиков кожаный диван перед телевизором и взяла в руки пульт. Огромные пространства, отсутствие людей, за исключением изредка появляющихся угрюмого вида парней из службы безопасности, которых она перестала воспринимать как одушевленные предметы, непривычный, казавшийся для русской женщины хаотичным, интерьер действовал подавляюще. При мысли о предстоящем разговоре ныло под ложечкой. Сам Хорин умотал куда-то сразу из аэропорта, поручив охране довести ставшую пленницей Татьяну домой.

Она бегло просмотрела с десяток национальных каналов, и уже хотела поискать развлекательную программу, как неожиданно увидела на экране лицо своего подопечного.

Он стоял на фоне своих мордоворотов перед кучкой журналистов, которые словно пытались засунуть в рот олигарху свои микрофоны с логотипами компаний. Диалог велся на английском, которым в отличие от иврита Нестерова владела в совершенстве.

– Как вы расцениваете последнее заявление президента России по поводу отсутствия политических мотивов в заключении под стражу владельца компании «Рем Нефть»?

– Это заказное дело, – спокойно ответил Хорин. – Я прекрасно знаю владельца этой компании. Все, что он делал, было направлено на повышение благосостояния населения России и демократизацию общества.

– Так почему его арестовали?

– Это Россия, – пожал плечами Яков. – Возможно, нефтяной пирог решил прибрать к рукам кто-то другой.

– Вы имеете в виду президента?

– Я этого не говорил, – он изобразил на лице улыбку. – Не исключено, что просто не хотел делиться…

– Вот скотина! – Татьяна отключила телевизор и улеглась на диване.

Хорин появился спустя час. Сразу прошел к ней и уселся в кресле напротив.

Нестерова села. Попыталась натянуть низ короткого шелкового халатика на бедра. Потерла ладонями колени, словно они у нее замерзли.

– Ты сейчас говорил то, что хотели услышать враги России. Зачем? – неожиданно спросила она.

Яков не знал, что Татьяна смотрела пресс-конференцию, и оживился.

– Почему ты так решила? – он удивленно хмыкнул. – Неужели я похож на вруна?

– Вы не похожи, вы просто есть самая плохая часть своей великой страны, – она сказала так от имени израильтян, которых представляла в своем лице со времени «разоблачения» в самолете.

– Ты, наверное, как и большинство евреев, недавно переехала в Израиль из России! – догадался он, проглотив обиду.

– Я не еврейка, – она наклонилась к вазе с фруктами и, оторвав виноградину, сунула ее в рот. – А русская. У меня муж еврей. В России я окончила Высшую школу милиции. Немного стажировки, и снова тружусь в силовом ведомстве, только другой страны.

Начав этот диалог, Нестерова преследовала цель узнать, успел ли он ее проверить. Возможно, Хорин блефовал, и у него просто нет такой возможности. Тем более Израиль не Россия, где таким фокусам перестали удивляться.

– И почему же мы негодяи? – он наклонил голову набок.

– Возьмем, к примеру, вашу компанию «Рем Нефть», – не сводя с него взгляда, медленно заговорила она. – Всему миру известно, что, прежде чем стать нефтяной империей, ее хозяин распорядился разорить три завода по переработке нефти. Искусственно создав безработицу, выгнал на улицу около сорока тысяч человек, у которых, между прочим, семьи. В результате дележа месторождений погибли по разным причинам около семидесяти человек. Все преступления носят заказной характер. Дальше больше, налоги, которые «Рем Нефть» платила в казну государства, были равны половине отчисляемой в бюджет суммы аналогичной вьетнамской компании, которая в тридцать с лишним раз меньше «Рем». Такое даже для Страны Дураков – роскошь.

– Ты не понимаешь, – соскочив со своего места, Хорин заходил по комнате. – Я добываю. Я строю инфраструктуру, плачу налоги…

– Яков, – она томно прикрыла глаза. – Это все принадлежит вашему народу. Причем в равной степени. А ты и тебе подобные дограбились уже до того, что полезли в политику. Видите ли, президент слишком много думает об остальном народе и его потомстве. Не дает развернуться так, чтобы штаны трещали. Значит, враг. И вы начинаете мышиную возню вокруг Кавказа и всего прочего, что подрывает мощь государства. По сути, вы работаете в угоду другим государствам. Плебеи. Нет никакой гордости за страну.

Хорин некоторое время ошалело смотрел на Татьяну, затем, набрав полную грудь воздуха, с шумом выдохнул, качая головой:

– Ты не права! Это страна по-прежнему тоталитарна. В ней попираются права и свободы граждан.

– Слушай, – она поднялась со своего места, – надоело. Плевать я хотела на твоего президента, будь он американец, русский или араб. Я впервые в Америке и хочу посмотреть ее. Если ты еще не собрался меня убить как агента, отвези куда-нибудь.

– Хорошо, – на секунду задумавшись, кивнул Хорин. – Только… – неожиданно он потупил взгляд и замялся.

– Что только? – переспросила она, удивившись переменам во внешности своего опекуна. – Ты боишься, что я убегу? Не стоит. Моя обязанность – оберегать тебя в Израиле. Оказавшись за рубежом, становлюсь просто бесплатным приложением к олигарху. Пусть здесь у американцев голова болит, чтобы тебя русские ненароком не замочили. Мое дело там, – она показала пальцем в сторону. Туда, где, по ее мнению, был Израиль.

– Может, тебе необходимо связаться со своими хозяевами? – осторожно спросил он. – А то ненароком решат, что я убил тебя и закатал в асфальт в лучших традициях российских мафиози.

«Значит, мишура у тебя, а не связи и служба безопасности, раз ты до сих пор не смог узнать, есть ли среди секретных агентов израильской разведки сотрудница с такими, как у меня, данными, – обрадованно подумала Татьяна, направляясь в комнату. – Больше говорят. Одно название – олигарх. Приеду домой, куплю щенка пекинеса и назову Олигархом. От названия сути не меняется. И в постели так себе. В жизни лох. Красив, как примат в зоопарке. Ничего необычного. Просто повезло один раз, а теперь распирает от уверенности в том, что свалившееся богатство – плод гениальности».

– По поводу общения с моими начальниками попрошу не беспокоиться, – выйдя спустя полчаса из своей комнаты, предупредила она. – Они не должны знать о наших откровениях, и я сама позабочусь, как объяснить сложившуюся ситуацию. И не вздумай кому-то сказать, кто я на самом деле. Веди себя как прежде.

– У меня по этому поводу вопрос, – он потер пальцем переносицу, собираясь с мыслями. – Ты сказала – муж. А как же наши отношения?

– Какой муж? – переспросила она и тут же спохватилась: – Ах да, который еврей. После переезда мы недолго прожили вместе. Поэтому, если ты имеешь в виду постель, то все остается в силе.

Легкость, с которой Татьяна вышла из казавшегося накануне безвыходным положения, слегка вскружила голову, и она стала делать ошибки.