Сергей Алтынов - Предателей казнят без приговора (Сборник) Страница 18

– Бросайте оружие и немедленно покиньте вертолет! Иначе мы взорвем его!

Усиленные мегафоном команды подавались людьми полковника Анда с разных сторон. На португальском, русском и арабском языках.

Глава 10

– Имя-фамилию-отчество можешь не говорить.

Вертолетчик нервно кивнул. Было видно, каких немалых трудов ему стоило сдерживать дрожь, бившую его массивное тело. Он явно был нашим с Никаноровым соотечественником. И у него также было первоначальное накопление капитала. Когда-то профессиональный пилот армейской авиации, теперь наемник, готовый скопить «капитал» на костях моих ребят.

– Сколько вас и каковы цели отряда? – продолжил допрос Никаноров.

– Пятнадцать человек. Минус я и… Те двое, кого вы завалили у вертолета, – ответил вертолетчик, уставившись в земляной пол.

– Стало быть, двенадцать. Жить хочешь, – без вопросительной интонации произнес Никаноров.

– Не расстреливайте, – не поднимая глаз, пробормотал вертолетчик.

Никаноров лишь усмехнулся.

– Предателей Родины не расстреливают, парень, – решил блеснуть эрудицией я. – Их вешают.

– Я никого не предавал.

– Цель твоего отряда?

– Уничтожить вот их… – вертолетчик кивнул в мою сторону.

Он сумел-таки взять себя в руки.

– И много в отряде… таких, как ты? – спросил я.

– Славян-то? – переспросил пленник. – Немного, но есть.

– И то хорошо, что немного, – подвел итог допроса Никаноров и дал команду увести пленного. – Видишь, все сошлось, – произнес Андриан Куприянович, когда мы с ним остались наедине. – Твое решение?

– Да такое же, как и твое, полковник, – неожиданно для самого себя, ответил я.

– Чужими руками Леонтьев хочет избавиться от меня. Для этого посылает твою группу. Если мы с тобой, Валентин, и в самом деле схлестнулись… – Анд взял выразительную паузу и пытливо уставился на меня своими черными глазищами.

– Я привык выполнять поставленную задачу, чего бы это ни стоило, – произнес я довольно-таки банальную фразу.

– Предположим, вы захватываете или убиваете меня, – продолжил Никаноров. – Но после этого вы больше не нужны Леонтьеву…

– Андриан Куприянович, я это знал еще, как говорится, прошлым вторником.

– Нам надо сделать так, чтобы группа ваших ликвидаторов сама вышла на нас. А для этого тебе надо взять меня в плен или убить.

– И вы на это согласны? – спросил я.

– В плен – нет! – категорически произнес Никаноров. – А вот убить… Ох, не хочется умирать, но… придется! – не менее категорично, без малейшего намека на шутку, закончил Анд.

Я хотел было задать вопрос, как он себе это представляет, но в этот момент за стенами послышались крики и беспорядочная стрельба. Никаноров молча схватился за автомат и мгновенно оказался во дворе. Мне, хоть и безоружному, ничего не оставалось, как последовать за ним.

Пули ударили прямо над головой Никанорова. Еще не видя, кто, куда и зачем стреляет, Анд отпрыгнул в кусты, вжался в землю. Я же решил укрыться за стеной строения, в котором только что проходил допрос. Вжавшись в стену спиной и затылком, обезопасив тыл, я пытался определить, откуда идет стрельба. Но не прошло и пяти секунд, как виновник стрельбы сам возник передо мною. Наш недавний пленник, вертолетчик, спрыгнул откуда-то слева, видимо, с невысокой крыши соседнего строения. В руках он сжимал пистолет, ствол которого тут же чуть не уперся мне в грудь. Позиция оказалась весьма удобной, чтобы применить нефедовский прием. Чуть оглохнув от близкого выстрела, я даже сам удивился, как быстро и эффективно мне это удалось.

– Предателей не расстреливают, – только и произнес Никаноров, осматривая мертвого вертолетчика.

– Он сам, – ответил я. – Лихой парень. А твои конвоиры маху дали.

Никаноров досадливо махнул рукой. То, что пленник сумел обезоружить его людей и пытался бежать, явно задело его. Подбежавшим подчиненным он устроил гневный, краткий разнос, а затем мы вновь уединились в штабном помещении.

– Школа Нефедова? Узнаю… – Чуть помолчав, Никаноров добавил: – Хотел, стало быть, злодей завалить неприятеля, а застрелил самого же себя. Сам. Всегда бы так в жизни, а? А теперь быстро отвечай, Валентин, мы враги или друзья?

– Друзья, – не задумываясь ответил я. – Но я хотел бы от тебя как от друга получить ответ всего на один вопрос. Кто доложил вам о прибытии нашей группы?

– Отвечу честно – понятия не имею, – так же без лишних раздумий ответил мне Никаноров. – Но в самой верхушке леонтьевско-глушковской банды есть очень влиятельный парень в немалых чинах. И парень этот, во-первых, очень много знает, во-вторых, ненавидит Леонтьева и компанию, в-третьих, явно симпатизирует мне. И очень лих, дерзок до безумия. На моих людей он вышел в Москве, имеется у меня там, знаешь, и пара человечков. Сам вышел, да так, что те даже лица его не помнят. Высадились вы в срок и ровно в том составе и с тем вооружением, что и было указано. Плюс среди вас имеется Упырь, он же предатель, которого тот лихой парень непременно должен вычислить. А в затылок вам дышат леонтьевские наемники. Как только я или мой труп будут в ваших руках, все… Видимо, этого тот лихой парень тоже допускать не хочет.

– Если все-таки Гриша?

– Нет, – категорически ответил Андриан. – Этот себя положит, но такую паутину плести не станет. Да и Леонтьев его так близко не подпустит. Нужно найти того, кто сформировал отряд.

С ответом я не нашелся. Все верно, как говорится, без сучка и задоринки. Поэтому сразу перешел к основному плану:

– Таким образом мой отряд схлестывается с твоим. Кто-то погибает, кто-то выживает.

– Так точно, – кивнул Никаноров и поставил в своем блокноте цифру «1».

– Два. После подобного сражения живых и невредимых остается немного, – продолжил я. – Тут-то и появляются леонтьевские наемники из бывших уголовников и уцелевших боевиков.

– Три. Они добивают убитых и раненых, сжигают несколько местных построек, – кивнул я на пальмовые сооружения. – Затем благополучно эвакуируются. Ну и наконец…

– Четыре. На остров оперативно высаживается специальный миротворческий контингент под личным командованием генерала Леонтьева. Формально – спасать отряд подполковника Вечера, но, увы, отряда уже нет в живых. Разве что кроме одного человека, который и будет раздавать подробные интервью прессе и ТВ. Остров берется под охрану, а вождь заключает двухсотлетний договор об аренде плантаций для кондитерской фирмы семейства Глушковых.

– Именно так, Валентин.

Глава 11

– Победа будет за вами.

Никаноров произнес это будничным тоном, а я лишь передернул плечами. В самом деле, мой отряд в жестоком поединке уничтожает подразделение полковника Анда. Большая часть моего отряда, увы, тоже гибнет. Дым, гарь, стоны, кровавые тела… Вот что должны будут увидеть леонтьевские наемники, когда подойдут к полю боя. О том, что все это именно так, а не иначе, им сообщит… Да, да – сообщит Упырь, который наверняка держит с ними связь. Но до этого мы должны раскрыть Упыря.

– Знаю я, как взять вашего Упыря, – буднично произнес Никаноров. – Вот эту штуку видел? – кивнул он на металлическую треногу, снабженную тяжелой патронной коробкой.

– Станковый пулемет, – ответил я, назвав при этом западную фирму-производителя. – Не слишком удобная в бою вещь. В одиночку и вовсе долго не провоюешь, чтобы перезарядить, уйдет как минимум полторы минуты. Нужен прикрывающий. Кучность огня хорошая, но опять же тяжел при транспортировке. Хорошая мишень для снайпера.

– Зато идеальный инструмент для палача, – резюмировал Андриан. – Поставим так шагах в шести-восьми группу неподвижных субъектов в количестве… Ну, хотя бы десяти человек. И очередью… На открытом пространстве ни один не уйдет. Спрятаться в местной растительности тоже не удастся. Обрати внимание, как рама ходит. Согласись, никому не уйти…

– Ты в восторге?

– Такая штука клад для палача, то есть Упыря. Вашего Упыря. Это наживка. И он очень скоро на нее клюнет, уж поверь.

– Спорить не буду, потому что верю.

– Ну а теперь слушай, как мы здорово перевалим друг дружку!

При этих словах глаза Никанорова вновь загорелись от азарта. Чувствовалось, что он очень горд своей «разработкой» и уверен, что я, как профессионал, сумею оценить ее по достоинству.

– В конце девяностых в моем подразделении была разработана новая тактика по борьбе с массовыми беспорядками, – начал Андриан. – Точнее, с обезумевшей неуправляемой толпой. Приходилось видать такую? Приходилось, знаю, – тут же сам и ответил он.

Да, полковник Анд прекрасно осведомлен. С толпой этой неуправляемой, все на своем пути смещающей, я знаком не понаслышке. В начале девяностых эта мерзость расцвела пышным цветом. Заводят толпу несколько лидеров, как правило, картаво-носатых, внешне очень не привлекательных, но буйных. «Долой армию! Долой КГБ! Долой милицию!» Слышал, видел, впрочем, как и все соотечественники. Только невдомек тем, кто, точно попки-дураки за картаво-носатыми повторяют «долой…», что какой бы плохой не была армия, КГБ и треклятая милиция, но других защитников у «толпы» (а также всего остального населения) НЕТ и НЕ БУДЕТ! Поэтому надо тщательно разбираться, думать, улучшать… Впрочем, картаво-носатые к этому не приспособлены. Ладно, в столице поорали, воздух попортили, разошлись. А что было в других регионах?! Я как раз из училища выпустился, зеленым двадцатилетним лейтенантом (курсантом стал в неполные семнадцать, после суворовского). Из Афганистана наших только-только вывели, на межнациональные конфликты бросили. Так, в двадцать лет, я и столкнулся с «проявлениями демократии». В одной из республик милиция и КГБ куда-то испарились, видимо, местные картаво-носатые их успешно «демократизировали». Заперлись «демократизированные» в своих зданиях и сидят, не выходят. А в соседних дворах детей заживо жгут, женщинам животы вспарывают. Потому как те не титульной нации оказались…