Кирилл Максимов - Парень с крутым нравом Страница 18

Он поднялся на крыльцо, зашел во флигель. После жары на улице тут было прохладно. В прежние времена умели строить. Толстые стены работали не хуже кондиционера, аккумулировали в себе тепло, чтобы отдать его в прохладные дни и по ночам.

А вот в номере вновь стало душно. И дело не в температуре. Воздух застоялся, снова стал ощущаться неприметный запах каких-то химикатов.

Богдан открыл окна и двери, чтобы номер как следует проветрило сквозняком. Ветер поднимал и опускал занавески, теребил салфетки, стоявшие в вазочке. Князев выгрузил покупки в холодильник, водку положил в морозильник, чтобы охладилась хорошенько. Именно такую он любил. Ему нравилось, чтобы бутылку сразу покрывал иней.

Богдан уже нацелился нарезать колбасы и хлеба, как услышал за спиной шаги и обернулся. Сделал он это быстро. Жизнь научила реагировать мгновенно.

– Я вас напугала? – спросила директор детского дома Ольга Латушко. – Я постучалась в косяк, но вы не услышали, наверное.

– Да, не услышал.

Ольга стояла, привалившись плечом к дверному косяку, и улыбалась. В руке она держала поблескивающий полированным металлом судок-термос, в каких доставляют обеды на стройки и в поле.

– Далеко собрались? – поинтересовался Князев, указывая взглядом на судок.

– Это не для меня, а для вас, – сказала женщина. – Обед с доставкой.

– Я не заказывал. Как раз в магазин сходил, продуктов принес.

– Вы не поняли. У нас в гостинице «все включено». Есть кухня для воспитанников. Кафе поблизости не наблюдается. – Женщина говорила торопливо, словно куда-то спешила, то и дело поглядывала на циферблат часов, висевших над холодильником.

Секундная стрелка судорожно дергалась.

– Система «все включено» подразумевает и спиртное, – улыбнулся Богдан.

– Я знаю, что о нем вы уже сами позаботились. Разведка работает.

– Позаботился на свободное от работы время. Да вы проходите, – пригласил Богдан, поняв, что держит женщину в дверях.

Ольга Латушко поставила судок на стол и стала разбирать его. Меню мало походило на то, что, по представлению Князева, полагалось воспитанникам детского дома. Два эскалопа, огромных, как стелька для обуви сорок пятого размера. Картофель фри. Соусы в пакетиках. Десерт из свежих фруктов.

– Мне одному столько не съесть. Я, когда сытый, могу и на посту уснуть. Хороший охранник – голодный охранник, как говорил мой прежний работодатель.

– Я тоже с вами вместе пообедаю. Если вы не против, – сказала Ольга. – У меня день ненормированный, забот много.

– Естественно, не против. – Князев пожал плечами.

– Я у вас посуду возьму. – Ольга принялась деловито раскладывать еду по тарелкам.

Ко всему прочему она достала из сумочки пакетик с уже порубленной зеленью и посыпала ею блюда.

– У вас как в ресторане, – заявил Богдан и усмехнулся.

– Обижаете, у нас лучше. Порции больше.

Спорить по этому поводу не приходилось. Порции и в самом деле были изрядными. Богдан видел, что нравится женщине, но дышал к ней абсолютно ровно. Такой тип его не возбуждал. У каждого мужчины насчет женщин свои заморочки. Одним нравятся пухлые, другим – поджарые. Кому-то подавай с большой грудью, а кому-то по душе маленькая.

Это только внешняя сторона, а еще есть и внутренняя. Ольга была совершенно не во вкусе Князева, хотя отказать ей в привлекательности было нельзя. Наверняка существовал слой мужчин, которых могли свести с ума ее широкие бедра и колышущаяся грудь. При этом колыхалась она с опозданием к другим движениям. Голос у Ольги был несколько истеричный, даже когда она говорила спокойно. Но такое у учительниц сидит в крови.

– Давайте лучше поедим. Если вы не против. – Последние слова она произнесла уже в который раз. – Кухоньки у нас тесные. Не расположиться толком. – Не дожидаясь согласия, она, прямо как заправская официантка, подхватила тарелки и понесла их в комнату.

Богдану пришлось последовать за ней. Они устроились за журнальным столиком. Ольга опустилась в кресло, Князеву пришлось сесть на кровать.

Он резал эскалоп столовым ножом, стараясь придерживаться правил этикета, отправлял мясо в рот маленькими кусочками. Но картофель фри, хорошо прожаренный, никак не хотел держаться на узкой вилке, падал с нее.

– Вы не стесняйтесь, руками его берите, – посоветовала женщина. – Едят же так в бистро.

Богдан воспользовался советом. Он чувствовал себя слегка скованным. Одно дело, когда ешь в большой компании, другое – наедине с женщиной, которую едва знаешь. Принятие пищи – очень интимный процесс. Латушко то и дело бросала на Богдана быстрые взгляды. Ела она аккуратно, брала в пальцы по одному брусочку жареной картошки и отправляла в рот так, чтобы не испортить помаду на губах.

– Вкусно, – похвалил Богдан.

– Это я сама готовила. – Ольга улыбнулась. – Для себя и для вас. – Сказано это было слегка жеманно и очень двусмысленно.

«Зря стараешься, – подумал Богдан. – Ничего у нас с тобой не будет. Но не скажешь же об этом открытым текстом. Она милая, старается ради меня. Зачем обижать человека?»

– Ой, совсем забыла.

– О чем?

– Запивать чем-то надо. Я сок принесла. Он в пакете на кухне.

– У меня тоже сок есть. Мой любимый. Томатный. Вы будете?

– Томатный я люблю. – Директорша детского дома облизнула губы. – Если вы не против, я сама принесу. На правах хозяйки.

– Банка даже не открыта, – предупредил Богдан.

– Я привыкла все сама делать. – Это прозвучало так, словно Ольга сказала: «Мужа у меня нет».

– Неудобно.

– Я сама. Сидите-сидите!.. – Ольга замахала руками в ответ на попытку Богдана подняться, встала и торопливо вышла на кухню.

«Странная она, – подумал Князев. – Суетится много. А кто я для нее такой? Очередной постоялец в гостинице при детском доме».

Латушко недолго звенела посудой на кухне, что-то полоскала, затем вошла, важно неся перед собой пластиковый поднос с двумя стаканами, наполненными кроваво-красным соком.

– Держите. – Она остановилась рядом с Богданом.

– Спасибо.

Ольга вновь уселась на свое место, забыла о картошке и стала мелкими глотками отпивать сок. При этом она умудрялась не смазать накрашенные губы.

Князев доел эскалоп, дожевал картошку, отодвинул тарелку и тоже стал пить сок мелкими глотками, как если бы в стакан был налит его любимый коктейль «Кровавая Мери».

– Надолго к нам? – поинтересовалась Ольга, пытливо глядя на постояльца.

– Как получится. Сегодня первое дежурство. Вдруг наниматель будет недоволен моей работой?.. Но сам я настроен задержаться тут надолго. Вы не подскажете, а Копоть, мой предшественник, жил здесь, в вашей гостинице?

Женщина задумалась, словно на этот вопрос нельзя было сразу ответить «да» или «нет».

– Здесь жил, – наконец-то произнесла она как-то отстраненно. – Но в другом номере. Он особняком держался. Особо не разговаривал. Только «здравствуйте», «до свидания». Необщительный человек был.

– Вы сказали «был»?..

– Но он же пропал. – Ольга развела руками. – Потому я так и говорю. Будет счастьем, если он найдется. Но места тут гиблые. Кто пропадал, его уже не находили. Вы слышали о местных страшилках?

– Приходилось. Но я человек в прошлом военный, в чертовщину не верю, – сказал Богдан и пригубил сок.

– Вы его пьете как крепкое спиртное. Обычно мужчины все опрокидывают залпом, а вот женщины смакуют напитки.

Князев почувствовал, как у него слегка закружилась голова, будто он и в самом деле выпил немного водки. Богдан прикрыл веки и ощутил, что его немного покачивает.

– Все в порядке? – обеспокоилась Ольга.

– Да, все хорошо, – ответил бывший десантник, открывая глаза.

Ему показалось, что комната слегка переменилась. Он не сразу понял, в чем именно, затем сообразил, что цвета стали ярче, словно вместо тусклой лампочки в патрон кто-то вкрутил яркую. Но это явно произошло не в реальности, а у него в голове.

Князев посмотрел на Ольгу. Женщина сидела, подавшись вперед, и напряженно смотрела на Князева. Зрачки расширены. В глубине ее глаз будто бы плясали адские огоньки.

– Вы красивая, – неожиданно для себя сказал он.

– Спасибо, – ответила женщина.

– Позвольте вам заметить, что у вас почти классические пропорции, как у греческих скульптур. – Богдан почему-то перешел на старорежимный сленг, совершенно не свойственный ему. – Это, конечно, не совсем в моем вкусе, но все же… – Князев замолчал, поражаясь самому себе.

Ему страстно захотелось эту женщину прямо здесь и сейчас, хотя пятью минутами ранее он даже не помышлял о подобном.

– Почему люди боятся сказать то, что думают? – спросила Ольга, поднимаясь и выгибая спину.

– Они боятся, что их не поймут или истолкуют их слова превратно, – проговорил Богдан.