Михаил Серегин - Мастер кулачного боя Страница 18

– Ну знал, я и не отказываюсь, – пожал плечами Михалыч. – Что с того?

– Ты ведь хотел, чтобы Монахов тебе тоже отстегивал, как отстегивает Замятин… А он не захотел…

– И ты думаешь, что я его за это порешил? – Пуская клубы дыма, Михалыч уставился на Танина. – Да я его после этого, если хочешь знать, только уважать стал, хотя там можно было сорвать жирный кусок. Но это я такой, ему просто повезло. Ты ведь знаешь: свято место пусто не бывает, кто-нибудь все равно бы его прижал как следует. А я же не могу его бесплатно крышевать, сам посуди.

– Значит, ты к его смерти никакого отношения не имеешь?

– Абсолютно, вот те крест, – перекрестился Михалыч. – Бля буду. И вообще, я слышал, что его собственная баба грохнула.

– Кто-то заставил ее нажать на курок. – Китаец закинул ногу на ногу. – А у твоих бойцов не было красной «БМВ»?

– Нет, – покачал головой Михалыч, – мои на «меринах» катаются и на джипушниках. Сам я на «Кадиллаке»… Крутая тачка, я тебе скажу, хоть и не новая.

– Видел, – кивнул Танин, – неплохой аппарат. А не знаешь, кто на красной «БМВ» ездил?

– На «бээмвухах» многие катаются, кое-кто и на красных. Это-то тебе зачем знать?

– Они грохнули охранника, который впустил их в дом Монахова.

– Откуда знаешь? – заинтересовался Михалыч.

– Сам видел.

– Значит, ты тоже долго не проживешь, – вздохнул Михалыч, – а жаль, хороший ты парень. Или они не знают, что ты их засек?

– Знали… – Китаец прикурил новую сигарету.

– А теперь что, забыли, что ли? – недоверчиво усмехнулся Михалыч. – А-мне-зи-я?

– Нет, – покачал головой Танин, – память у них была, наверное, хорошая. Сгорели они вместе со своей «бээмвухой», Михалыч.

– А ты, оказывается, не так прост, Танин, – уважительно глядя на него, сказал капитан.

– Да нет, – поморщился Китаец, – это не я, они сами разбились, а бак взорвался от детонации. Кстати, можешь звать меня Владимиром, – добавил он.

– Ну-ну, Владимир, – Михалыч усиленно задымил сигарой, – так что же ты от меня-то хочешь?

– Скажи, чьи пацаны на красной «БМВ» ездили, ведь ты наверняка знаешь…

– Может, не всех, – задумчиво произнес капитан, – но знаю. Только тебе я этого не скажу.

– Почему?

– Никогда Михалыч стукачом не был и не будет, понял? – наклонившись вперед, сурово произнес капитан.

– А может, ты просто навешал мне тут лапши на уши и думаешь, что я тебе поверил? – Танин тоже наклонился немного вперед, глядя Михалычу в глаза. – Я ведь знаю, что Монахов тебя терпеть не мог, а ты говоришь, что уважал его. Что-то в это слабо верится.

– Хочешь сказать, я вру? – спокойно спросил Михалыч, но его глаза начали наливаться кровью, предвещая бурю.

– Просто я не верю в чистоту ваших воровских законов, – не менее спокойно ответил Танин. – Подставить кого-то, чтобы поживиться за его счет, – вот ваши так называемые законы. И не пытайся меня убедить, что именно ты самый честный из воров, все равно я останусь при своем мнении. Ты же философ, а у философов могут быть совершенно противоположные мнения.

Китаец, конечно, рисковал, выдавая такую откровенную тираду, но последняя его фраза, видно, подействовала на капитана успокаивающе. Буря затихла, так и не начавшись.

– Не знаю, сыщик, может, ты и прав, – Михалыч, гремя льдом в стакане, допил мартини, – только зря ты приехал, все равно я тебе ничего не скажу. Вот если бы ты привел мне какие-то веские аргументы…

– Эти люди, которые катались на красной «БМВ», – убийцы, – сказал Китаец. – Они поджарились в своей тачке и больше не смогут убивать, но тот, кто стоял за ними и руководил их действиями, – жив. Он найдет себе новых исполнителей и будет продолжать убивать, как и раньше. Подумай об этом на досуге. Скольких они еще отправят на тот свет? И ради чего? Стоят ли человеческие жизни тех денег, ради которых убивают?

– Это меня не касается, – скептически поморщился Михалыч, – я никого не убивал.

– Ладно, я пошел. – Поняв, что дольше оставаться на яхте не имеет смысла, Китаец встал и направился к выходу.

– Куда же ты? – остановил его Михалыч. – Оставайся, отдохнешь с девочками, поговорим с тобой о смысле жизни… Сейчас привезут жрачку из ресторана.

– Нет, Михалыч, – Китаец обернулся и покачал головой, – как-нибудь в другой раз.

– Будет время – заходи, – крикнул ему вслед начинающий философ, – пообщаемся.

«Пообщаемся, – пробормотал едва слышно Китаец, – и очень скоро».

Черноволосый, похожий на цыгана Яшка сидел на борту, потягивая пиво из банки. Когда Танин вышел на палубу, он вскочил и направился в каюту. Убедившись, что с шефом все в порядке, вытащил из кармана «ПМ» и, держа его за ствол, протянул Китайцу. Танин молча забрал свой пистолет, сунул его в кобуру и быстро спустился по трапу, рядом с которым нес вахту Шуба. Он зло покосился на своего обидчика и, буркнув «еще увидимся», сделал шаг в сторону, пропуская Танина. Девушек на палубе видно не было, видимо, они сидели в капитанской рубке.

Еще в каюте «Святой Анны» Танину показалось, что стало теплее. И не просто теплее, а даже жарко, но тогда он решил, что это связано с герметичностью яхты. Однако, выбравшись наружу, Китаец понял, что температура существенно поднялась.

Танин сел за руль, опустил стекло и, бросив прощальный взгляд на красавицу-яхту, запустил двигатель.

Оставив «Массо» на небольшой площадке во дворе своего дома, Китаец направился к подъезду, но тут же почувствовал какое-то едва уловимое жжение между лопатками, которое всегда предвещало опасность. Он прислушался к этому знакомому ощущению и понял, что тревожные импульсы исходят с разных сторон двора. Кто-то пожаловал по его душу.

Не доходя несколько шагов до подъезда, Танин остановился, прикуривая, и незаметно окинул взглядом двор. Высокая растущая луна, висящая между редкими облаками, хорошо освещала каждый уголок.

Один сидел, не скрываясь, на грубо сколоченной скамейке возле второго подъезда соседнего дома. Другой выглядывал из-за угла дома, стоявшего напротив. Возможно, где-нибудь прятался кто-то еще, но Китайцу сейчас было не до размышлений.

Страха не было, просто заработали навыки выживания. Он действовал почти автоматически, зная, что его тренированное тело само о себе позаботится. Сделав несколько рваных рывков, чтобы не дать возможности нападавшим стрелять прицельно, Китаец упал на асфальт рядом с распахнутой дверью.

Как оказалось, вовремя. Три или четыре пули ударились в стену дома, отколов несколько кусочков кирпича: одна застряла в старой деревянной двери. Стреляли из пистолетов калибра «макарова» или чуть больше. Пистолеты были с глушителями, так как самих выстрелов слышно не было.

Быстро закатившись в подъезд, Китаец достал пистолет и опустил флажок предохранителя. Еще две пули, выпущенные с разных сторон, застряли в двери на уровне груди, видимо, стрелявшие не поняли, что «мишень» бросилась на землю.

Осторожно выглянув во двор, Китаец увидел, что сидевший на скамейке преодолел уже больше половины расстояния до подъезда и был от него метрах в пятнадцати. Второй тоже выскочил из своего укрытия и приближался справа, но двигался не так быстро, прикрывая первого. Китайцу было удобнее стрелять в него.

«Больше ты без клюшки ходить не сможешь», – без сожаления подумал Танин. Он плавно потянул за спусковой крючок и, как только прогремел выстрел, эхом отражаясь от стен ближайших домов, тут же откатился в сторону. Пуля, выпущенная из пистолета Китайца, раздробила нападавшему коленную чашечку и застряла в бедренной кости. Тот взвыл и, изрыгая проклятия, грохнулся на асфальт. В то же самое мгновение второй нападавший выпустил несколько пуль в то место, откуда полыхнуло пламя выстрела. Только Танина там уже не было.

Успокоив дыхание, Китаец прицелился и выстрелил еще раз, теперь во второго нападающего. И попал ему в плечо. Тот выронил пистолет из пробитой руки, но сразу же поднял его здоровой рукой и, подпрыгивая от боли на месте, сунул за пояс.

Из-за угла дома, где он прятался, на большой скорости вынырнул светлый импортный микроавтобус и резко затормозил рядом с ранеными. Оттуда выскочил здоровенный детина, помог неудавшимся киллерам загрузиться в салон и, быстро сев за руль, рванул со двора.

Китаец поднялся, отряхнул пыль и, сунув «пээм» в кобуру, стал подниматься по лестнице.

Глава 8

Раздевшись, Китаец встал под холодный душ. Вода смывала усталость и пот, придавала бодрость и свежесть. Гель для душа на основе минералов Мертвого моря приятно растекался по коже густой пеной с тонким ароматом.

Растеревшись полотенцем, Танин набросил махровый халат и прошел на кухню. Достал рюмку из шкафа и направился в гостиную. Там перед журнальным столиком сел на диван и плеснул в рюмку граммов пятьдесят коньяка.

Пустота его квартиры показалась ему сейчас тоскливой. Он взял телефон, поставил его на колени и пробежал пальцами по кнопкам.