Андрей Воронин - Сквозь огонь и воду Страница 18

– Как водичка?

– Бодрит. По-моему, это не я, а ты мечтал искупаться.

– Что-то расхотелось, – Пашка поежился от холода.

– Главное – окунуться, – крикнул Дорогин и вновь исчез под водой.

Пашка зашел поглубже. На него двигалась волна. Он с ужасом почувствовал, как кто-то схватил его за ноги и поволок в море. Пашка вскрикнул от неожиданности, и его голова исчезла под волной.

– Ты что, очумел?! – закричал Разлука, когда вместе с Дорогиным оказался на поверхности. – Я чуть воды не наглотался.

– Моя наука тебе пойдет на пользу, никогда не расслабляйся, особенно когда получаешь удовольствие. Поплыли быстрей!

И, не дожидаясь согласия, Дорогин резко рванул в сторону горизонта. Он плыл баттерфляем, поднимая фонтан брызг, фыркая и отплевываясь.

"Он сильный, как зверь!” – Пашка, как ни старался, не мог поспеть за другом. Ему казалось, что сам он остается на месте.

– Слабак! – кричал Дорогин, подзадоривая приятеля. – Ты же раньше лучше, чем я, плавал!

– Расхотелось дурачиться, – Пашка Разлука перевернулся на спину и увидел над собой синее небо, усыпанное мелкими редкими облачками. Вода уже не казалась холодной.

«Какая разница, – подумал Пашка, – дети мы или взрослые? Когда рядом нет зеркала, не видишь морщин на лице, понимаешь, что ничего не изменилось с тех пор, все так же дурачимся, пытаемся что-то доказать друг другу. Странная легкость у меня в душе, когда рядом Сергей.»

Еще минут десять мужчины дурачились, прыгая в прибое. Наконец, обессиленные, выбрались на сухую, теплую гальку и разлеглись на ней.

– Ради таких моментов стоит жить, именно они остаются в памяти.

– Тебя тоже посещают такие мысли? – изумился Пашка.

– Я ко всему, что со мной происходит, подхожу с одной меркой: можно это будет вспомнить в самый последний момент жизни или нет.

– Никто не знает, – рассмеялся Разлука, – что и когда в голову придет, – и он принялся загибать пальцы. – Вспомню о том, как в первый раз поцеловался, как первые деньги заработал. Как в первый раз спал в постели с женщиной, вспоминать не хочется, – и Разлука не стал загибать палец. – Пьяный был, никакого удовольствия не получил. Зато когда второй раз, – он блаженно зажмурился, – тогда я уже любил. Когда впервые за границу выехал, когда квартиру получил, когда тебя встретил.

– Не много ли?

– Мгновение лишь одно будет – это я знаю. В жизни все не так случается, как загадываешь. Вспоминается, наверное, и какая-нибудь глупость.

– Типа? – поинтересовался Дорогин.

– Я, когда уезжал, все деньги, которые были, в трубочку свернул и в книжный корешок вставил. У меня толстая томина дома стоит, “История древней русской книги” называется. И возможно, я подумаю, что зря об этом никому не сказал, деньги пропадут.

– Теперь уже мне сказал, – Дорогин легко отжался от гальки и вскочил на ноги. – Все, Пашка, теперь нам дорога предстоит до самой Гудауты. Последний рывок. Дети нас ждут.

– Это святое, – согласился Пашка Разлука. – Сам помню, как в детстве ждал, чтобы кто-нибудь за мной зашел. К другим приходили, а к нам нет.

– Штаны надень, – посоветовал Дорогин, – гаишники могут прицепиться, что в трусах едешь.

– Они же мокрые…

– Что штаны должны быть сухими, в правилах дорожного движения не написано. Я за руль сяду, – опередил Пашку Сергей.

– Почему? – обиделся Матюхов.

– На пустынной дороге за городом тебя за руль еще можно пускать, а если пляжи рядом – ни в коем случае. Ты быстро голову себе отвинтишь, на красивеньких девушек заглядываясь. Пойми, тебе уже сорок лет, и все они тебе в дочери годятся.

– Я только смотрю.

– Это и есть старость, нечего смотреть, если ты им ничего дать не можешь.

– Ты посмотри, какие бедра! – восхищался Паша.

Если бы он сидел за рулем, то не удержался бы и просигналил.

– Хочешь, высажу, познакомишься, – предложил Сергей.

– Нет, мне только посмотреть, – Пашка облизнулся и помахал девушке рукой.

Та легкомысленно махнула в ответ и приподняла черные очки.

– Нет, – поморщился Разлука, – глаза у нее злые, с ней бы у меня любви не получилось. С виду вкусная, привлекательная, а взгляд холодный. Такие только дразнятся, на самом деле лишь о себе и о деньгах думают.

– Ну и не трать на нее зря слюнку, – Дорогин прибавил скорость.

– Вот и кончилась Россия, – проговорил Паша Разлука, глядя на длинную очередь у контрольно-пропускного пункта. Торчать нам здесь до второго пришествия.

– Не боись, прорвемся, – пообещал Дорогин и ловко пристроился в хвост зеленому УАЗу, который под прикрытием милицейского начальства пробирался к шлагбауму в обход очереди. Черный “мерседес” попробовал было пристроиться за ним, но Дорогин так плотно прижал свой “фольксваген” к УАЗу, что вклиниться между ними было уже невозможно. Милицейского начальника возмутил наглый маневр Дорогина, он решил сначала миновать очередь, а затем разобраться с нарушителем, иначе начнутся столпотворение, крики, выяснение отношений.

– Окно подыми, пока кто-нибудь тебе гнилым фруктом в голову не запустил.

У самого шлагбаума машины остановились. Майор милиции обежал темно-зеленый УАЗ и бросился к Дорогину.

– Ты куда прешь?! – закричал он.

Темно-зеленым УАЗом уже занялись пограничники.

– Границу переехать надо, – спокойно ответил Сергей.

– Всем надо, – кричал милиционер, показывая на автомобильную очередь.

– Он чем лучше? – спросил Муму, указывая на УАЗ.

– Раз пропускаем вне очереди, значит, у него на это есть право.

Сергей привычно потянулся к карману. Криков и скандалов он не любил. Но в последний момент передумал давать взятку. Принципы есть принципы. Если везешь гуманитарку детям, то почему ты еще должен приплачивать людям в форме? Как всякий человек, отсидевший в тюрьме, Дорогин милицию не любил, хотя и понимал, что среди них тоже попадаются пристойные люди.

– Послушай, майор, – Сергей попытался изобразить подобие улыбки. – У меня стоять в очереди времени нет.

– Это еще почему?!

– Груз у меня такой.

– Скоропортящийся, – усмехнулся майор, предчувствуя, что сейчас получит взятку.

– Подарки везу, ждут их сильно, к сроку успеть надо.

– Полная машина подарков? Бабе, что ли, гостинцы к дню рождения везешь?

– Детям. Дом есть сиротский в Гудауте. Мы с приятелем в нем выросли, теперь детям подарки везем. Не могу я тебе за это платить, лучше я эту двадцатку, – и Дорогин вытащил купюру, захрустев ею, – директору детского дома отдам, пусть он детям еды немного купит.

Майор, давно привыкший к тому, что никто не видит в нем человека, опешил, затем расплылся в улыбке.

– Не врешь?!

– Гадом буду, – и Дорогин потянулся за папкой с документами.

– Верю, такими вещами не шутят, – майор поднес ладонь к козырьку фуражки. – Святое дело, придется пропустить, – милиционер замешкался, порылся в карманах, вытащил мятую зеленую двадцатку. – И от меня детям деньги передай, пусть конфеты или что там еще им директор купит. Скажешь, от майора Зязюли.

– Они вас знают?

– Откуда им знать? Скажи, есть такой майор на границе.

– Зато теперь знать будут, что есть на свете щедрый милицейский майор.

– Эй, долго вы там? – закричал милиционер пограничникам. – И эту машину без очереди пропустить, долго не держать.

Паша Матюхов смотрел на Дорогина, как смотрят на фокусника.

– Чего таращишься?

– Первый раз вижу, чтобы мент деньги не брал, а давал.

– Не умеешь ты с людьми разговаривать.

– Наверное, и этот эпизод я перед смертью вспомню, – рассмеялся Паша Разлука. – Расскажу кому-нибудь – не поверят.

Банковский броневик Дорогин нагнал уже за поворотом. Тот шел довольно лихо.

– Шофер у них хороший, – похвалил Сергей, – я бы на его месте тут так быстро не мчался: яма на ямине, поворот за поворотом. Но я бы его и тут обогнал, – похвастался Дорогин.

– В чем же дело? – оживился Пашка, обрадованный тому, что они смогут утереть местным нос.

– Я же сказал, шофер у них хороший. Он в раж войдет, я заведусь, гонки на шоссе устроим, а это незачем.

– Тогда пропусти человека вперед, чего на хвосте у него висеть? – Пашка взглянул на часы. – Часа три-четыре – и будем в Гудауте. То-то ребята обрадуются. Наше с тобой подаяние – капля в море, – Пашка поднес руку к лицу и стер белое пятнышко, оставшееся от высохшей капли морской воды. – Море.., запах, к которому привык с детства.

Московские инкассаторы, сидевшие в банковском УАЗе, на время прекратили игру в карты.

– Не нравится мне тот “фольксваген”, на хвост сел и не отстает, – вздохнул ТТТитпло.

Борис Скачков прильнул к стеклу, с минуту разглядывал Дорогина.

– Нет, не бандиты.

– У них это на лбу написано?

– Я по глазам вижу, даже если они в черных очках, – усмехнулся Борис.