Михаил Серегин - Властелин Африканского Рога Страница 18

Теперь Шариф стал двигаться с большей скоростью, за что был благодарен местному зверью. Они на своем пути к водопою выбирали места, где трава была не такой густой, где лианы и другие вьющиеся растения спускались не так низко к земле. Теперь все зависело от внимательности. Шариф вовремя нагибался, иногда очень низко, а порой и вставая на четвереньки.

Постепенно лес стал светлее. Наверное, солнце было уже высоко, а может быть, растительность здесь была по какой-то причине не такая густая. Шариф бежал уже минут тридцать и стал заметно задыхаться. «Хорошо, что я веду здоровый образ жизни, – с иронией подумал он. – Но кто же меня так упорно преследует? Неужели я трахнул дверью европейца недостаточно сильно? Может, Банджуп? Не друг он мне, даже если и симпатизирует, и с ним индонезиец, хотя он наверняка трус по натуре».

Шариф начал выдыхаться, а звуки преследования все не исчезали. Наконец сомалиец споткнулся и рухнул на землю со всего размаха, оцарапав в кровь ладони. Чертыхнувшись, он стал подниматься на ноги, когда в глаза ему бросилась одна особенность. Трава перед ним на небольшом квадратном участке была не такая зеленая, как везде. Этот участок почвы был слишком правильной формы, чтобы быть случайностью или игрой природных сил. Шариф сел на корточки и потрогал ладонью траву. Почва пружинила под руками. Так и есть! Это же замаскированная тонкими ветками и пучками травы яма-ловушка.

Юноша осторожно раздвинул траву и заглянул вниз. Ого! На дне ямы он увидел несколько острых кольев. «Ого! – подумал Шариф, похолодев. – Еще бы чуть-чуть…» Аккуратно прикрыв яму травой, Шариф перешагнул ее и побежал дальше, теперь глядя под ноги с удвоенным вниманием.

Минут через десять за спиной раздался отчаянный мужской вопль. Шариф сразу узнал его по тембру голоса. Это был европеец. Примерно так он заорал, когда Шариф въехал ему дверью по ноге, только немного тише. Отлично, значит, один из преследователей, причем самый опасный, попался в яму-ловушку. Похоже, что он сильно покалечился. Значит, преследование остановлено. Не бросят же его товарищи в джунглях в таком состоянии.

Шариф сразу же сбавил скорость и пошел просто быстрым шагом. Он был мокрым от пота с головы до ног. Проклятая мошкара лезла в глаза, нос и рот. Над головой постоянно что-то жужжало и кусало за шею. А еще сильно хотелось пить. «Где же эта река, – с нетерпением думал Шариф. – Куда же она пропала?» Неожиданно буйные заросли стали кончаться. Под ногами появилась более каменистая почва, а высокие деревья стали реже. Сразу стало больше солнца. Шариф петлял среди высокого кустарника. Река рядом. Юноша почувствовал это по появившейся в воздухе свежести – по контрасту с прелыми и влажными запахами джунглей. В воздухе чувствовалась уже другая влага. Шариф прибавил шаг и почти сразу оказался на берегу. Река была узенькой и неглубокой. Прозрачные струи огибали камни и тихо струились между ними. На воде играли солнечные блики, а меж камней мелькала мелкая рыбешка.

Прежде чем броситься пить, Шариф немного постоял прислушиваясь. Кажется, погоня и в самом деле прекратилась. Как поступит Интерпол, пытался размышлять он, напившись и растянувшись на камнях, чтобы немного восстановить силы. Скоро свяжутся с полицией, передадут приметы сомалийца, предложат перекрыть все подходы к населенным пунктам и дорогам. «Что это я фантазирую? – усмехнулся Шариф. – Как это они перекроют? Неужели из-за одного меня снимут все наличные полицейские силы? Даже этого не хватит, чтобы оцепить плотным кольцом все города и поселки. Прочесывать джунгли тоже не станут, потому что это просто невозможно. Как же они будут действовать? Остается только патрулирование всех мест, где я могу появиться. Но это значит, что патрулироваться будет и прибрежная акватория. Катер они не заметят, он хорошо замаскирован. А подойти к нему с берега сложно, если не знаешь дороги. Они ее как раз и не знают. Они вообще не знают о катере. Думают, что высадили меня свои пираты, а потом ушли. Ладно, во всяком случае, к дорогам приближаться не стоит и отсюда надо уходить».

Шариф поднялся и шагнул в воду. Он шел по руслу реки, которая петляла, но вела как раз в нужном направлении – на северо-запад. Ему предстояло сделать большой крюк через джунгли, чтобы опять выйти на побережье, где был спрятан катер. В этот раз он не боялся заблудиться. Компас в кармане брюк давал определенную надежду. По крайней мере, не придется плутать несколько дней.

Часа через три стал давать знать голод. Выйдя на берег, Шариф разулся, чтобы просушить обувь и носки. Вода в реке уже достигала ему до колен, можно было попробовать наловить рыбы. Может, в этом месте есть даже крупная. Какой-то шум в кустах за спиной привлек внимание Шарифа. «Не хватало мне еще какого-нибудь леопарда», – подумал он, вспомнив свое первое путешествие через африканскую саванну, когда большая кошка продержала его всю ночь на дереве. Шариф быстро обулся и нащупал в кармане большой складной нож. «Лезвие в пятнадцать сантиметров не спасет от хищника, но, может, стоит срезать хоть какую-то палку и заострить ее конец?» – думал Шариф, озираясь по сторонам.

Звук послышался снова, но юноше показалось, что появился еще и топот маленьких ног. Решив рискнуть, Шариф осторожно двинулся в заросли. При его приближении шум усилился; теперь, правда, к нему добавилось еще и что-то похожее на хрюканье. Так и есть: в ловушку, которую установили местные охотники, попалась дикая свинья. Увидев человека, животное стало метаться и яростно верещать.

Ловушка была простой петлей, изготовленной из свитых тонких кожаных полосок. Петля захлестнула заднюю ногу свиньи. Шариф вспомнил, что на его родине свинину не едят. Это запрещено Кораном. Юноша не был атеистом, но и не отличался особой набожностью. Он не отрицал бога; честно говоря, даже верил в него. Но почему-то никогда не молился и не соблюдал мусульманских обрядов. В детстве, когда жил с отцом, тогда все было по правилам, но жизнь в России все изменила. Кстати, в России Шариф свинину ел, и она ему нравилась. После возвращения на родину, чтобы не будоражить общественное мнение, пришлось придерживаться общепринятых правил мусульманского мира.

Шариф смотрел на потенциальную еду, которая металась среди тонких стволов деревьев. Кто об этом узнает? Да и речь сейчас идет, по большому счету, о спасении жизни. Разве ради этого не все средства хороши? Ладно, Аллах меня простит, решил Шариф и вытащил свой нож. Однако все оказалось не так уж и просто. Свинья не давала возможности подойти к ней. Опасаясь ее клыков и острых зубов, Шариф несколько раз отскакивал в самый последний момент. Ни одна из попыток подобраться к свинье сбоку пока не удавалась. Примерно метровый ремень давал ей возможность маневрировать между деревьями и держать человека на расстоянии.

Мысль дать свинье возможность метаться и нападать, чтобы она бегала вокруг ближайшего дерева и наматывала на него ремень, сначала показалась хорошей. Но скоро Шариф понял, что это может продлиться до ночи. Скорее всего, он устанет бегать вокруг свиньи быстрее, чем она сама. Пришлось рисковать. Очередная попытка, наверное, двадцатая по счету, наконец увенчалась успехом. Шариф прыгнул и свалил свинью на бок, придавив ее своим телом.

После нескольких ударов ножом по горлу фонтаном ударила кровь. Шариф продолжал лежать на свинье, ожидая, когда она перестанет дергаться. Руки и лицо его были все в крови, футболка на груди тоже пропиталась кровью свиньи. «Красив я сейчас, – подумал Шариф, – ничего не скажешь. Как дикарь из каменного века».

Когда свинья затихла, Шариф отнес тушу к реке и первым делом умылся. Сняв футболку, застирал ее как мог и повесил сушиться. Вскоре на берегу затрещал костер. Обработанная свиная нога, подвешенная на крючкообразный сук, висела над костром. Шариф, исходя слюной, сидел рядом и переворачивал мясо над огнем. Ждать, когда нога прожарится целиком, было очень долго, поэтому юноша срезал верхние прожаренные пласты и ел, пока остальное готовилось.

Наевшись, Шариф с сожалением посмотрел на свиную тушу. Жалко бросать столько мяса. Если и была возможность взять часть с собой, то все равно свинина испортилась бы за несколько часов. Эту особенность свиного мяса Шариф знал. Расточительность, конечно, но другого выхода все равно нет. Да и туша не пропадет. Обязательно набегут большие и маленькие хищники, и к утру от свиньи останутся только косточки.

Отдохнув немного, Шариф снова поел, чтобы надолго запастись силами. Когда еще удастся поесть – неизвестно. Он должен сначала добраться до берега и найти свой катер. Даже если обойдется без приключений и катер окажется на месте, нужно время, чтобы найти своих. Потом – на поиск «Синего кита» и его штурм. И только тогда, возможно, удастся снова поесть. В лучшем случае это часов восемь. Не забыть бы еще о сроке – шестнадцать ноль-ноль, до которого пираты будут ждать Шарифа.