Тайна Леонардо - Воронин Андрей Николаевич Страница 18

– А вот на это, – строго сказал Федор Филиппович, – ты, друг мой, не имеешь права. Ограбление должно пройти тихо, в полном соответствии с планом, и завершиться полным успехом. Такова твоя ближайшая задача, и за ее выполнение мы с тобой несем полную ответственность.

– Как обычно, – констатировал Сиверов.

– Да, – сказал Федор Филиппович. – Как обычно.

За огромными сводчатыми окнами, скрытыми опущенными шелковыми маркизами, шумел освещенный яркими вечерними огнями Невский, однако уличный шум заглушался звучавшей в обеденном зале ресторана музыкой – как водится в подобных местах, чересчур громкой. Кот любил дорогие рестораны; ему здесь нравилось все, в том числе и громкая музыка, однако сегодня он пришел в кабак по делу и потому просил метрдотеля усадить его за столик подальше от эстрады, чтобы рев мощных динамиков не мешал разговору. Любой каприз в местах, подобных этому, стоит денег, и притом немалых, а столик Коту в результате достался едва ли не самый плохой во всем зале – входная дверь отсюда просматривалась отлично, зато эстрада была почти не видна, и, чтобы хотя бы издали полюбоваться стройными бедрами певички, приходилось оборачиваться, вытягивать шею и наклоняться всем корпусом вправо. Кот изо всех сил старался этого не делать; кроме того, принимая во внимание важность сегодняшней встречи, он не мог даже по-настоящему выпить – ему нужна была свежая голова.

Он сидел за своим столиком и, потягивая минералку, следил за дверью. Две вызывающе одетые девицы за соседним столиком, выглядевшие как профессионалки, скромно клевали тертую морковку, бросая по сторонам зоркие охотничьи взгляды.

Одна из них довольно долго строила Коту глазки, заподозрив в нем перспективного клиента. При других обстоятельствах Кот не преминул бы воспользоваться ее услугами и посмотреть, кого из них двоих в итоге поджидает больший сюрприз. Среди девок в последнее время развелось слишком много любительниц обирать клиентов до нитки, ничего не давая взамен, и Коту нравилось время от времени их удивлять. Он полагал, что опытная клофелинщица должна испытывать удивление, проснувшись поутру с симптомами клофелинового отходняка, без денег и побрякушек да вдобавок с таким ощущением, будто этой ночью обслужила роту изголодавшихся солдат.

Но в данный момент ему было не до состязаний в ловкости рук и мастерстве отвлекающих маневров с ресторанными проститутками, и, видя его полную индифферентность, девица за соседним столиком перестала обращать на него внимание.

Кот посмотрел на часы, и в это самое мгновение в зеркальных дверях зала показался человек, которого он ждал. Это был худой, заморенного вида интеллигент с длинной лошадиной физиономией, на которой криво сидели очки с толстенными стеклами. Увеличенные этими мощными линзами глаза даже издали казались какими-то испуганными, чуть ли не затравленными, и даже в движениях очкарика было что-то от испуганной лошади. Мятый, с пузырями на локтях, видавший виды твидовый пиджак, как на вешалке, болтался на его костлявых плечах, худая рука сжимала ручку потрепанного матерчатого портфеля с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Очкарик выглядел так, будто забрел сюда по ошибке и теперь не знал, куда себя девать; чувствовалось, что к завсегдатаям злачных мест он не относится. Впечатление не стало бы полнее, даже если бы у него на лбу горела неоновая надпись: "Неплатежеспособен". Коту оставалось лишь порадоваться, что в зале полно свободных мест: в противном случае этого придурка сюда бы просто не пустили.

Проходивший мимо официант замедлил шаг, а потом и остановился, выжидающе глядя на очкарика и явно прикидывая, не выставить ли его за дверь. Под его оценивающим взглядом очкарик занервничал еще сильнее. Кот нехотя подобрал под себя ноги, готовясь встать и прийти ему на выручку, но тут очкарик наконец углядел его среди пестрой ресторанной публики и, далеко, как кусачего цепного пса, обойдя официанта, неровной, торопливой походкой направился к столику.

Официант медленно и плавно, как орудийная башня линкора, развернулся ему вслед, но Кот уже поднялся, делая приглашающие жесты, и хищный огонек в глазах официанта погас – инцидент был исчерпан. Пожимая вялую потную ладонь очкарика, усаживая за стол и произнося обычную в подобных случаях веселую чепуху, Кот испытывал огромное облегчение от мысли, что видит этого типа в последний раз.

Очкарик, впрочем, тоже не выказывал особой радости от общения, и дело тут было, конечно же, не только в непривычной для него обстановке. Там, у себя, в своей фирме, он был далеко не последним человеком. С ним считались, его уважали, им дорожили, а в том, что при всех этих условиях у него не нашлось бабок на приличный костюм, он был виноват сам. Заработать деньги – это только полдела. Зарабатывать, так или иначе, умеет каждый, а вот получить заработанное сполна – это уже искусство, которым владеют немногие. Честность? Ох, не смешите! В подавляющем большинстве случаев эта ваша так называемая честность на поверку оказывается неразрушимым сплавом трусости и лени, замаскированным красивыми словами. Доказательством: своей правоты Кот считал то, что очкарик пришел сюда, точно зная, какова цель этой встречи. И что, интересно знать, у него в этом портфельчике? А? То-то! А вы говорите, честность...

Но как бы то ни было, а у себя на фирме Семен Валентинович Градов пользовался определенным уважением. Поскольку котелок у него варил за троих, а вкалывал он, надо полагать, вообще один за всю свою контору, его там только что на руках не носили, на разные лады расхваливая его честность, принципиальность и прочие превосходные качества. А когда тебе каждый божий день с девяти утра до шести вечера дудят в уши про то, какой ты честный да бескорыстный, ты сам мало-помалу начинаешь в это верить. И, столкнувшись с грубой реальностью, выраженной в неспособности устоять перед предложенной взяткой в несчастные двадцать тысяч долларов, испытываешь, ясное дело, определенное разочарование. Потому что у неподкупности нет степеней, как у пресловутой булгаковской осетрины не бывает первой и второй свежести – либо ты продаешься, либо нет. А продаются все, это Кот знал наверняка; просто мир устроен так, что не на каждый товар находится покупатель.

Подозвав официанта, который все еще пялился на очкарика, Кот заказал коньяк и все, что полагается к нему. Закуска была обильной; здраво рассудив, что спаивать собеседника ему вовсе ни к чему, Кот решил предоставить господину Градову возможность хотя бы раз в жизни пожрать по-человечески. Все уже было решено и подписано, осталось только обменять товар на деньги и расстаться по-хорошему, так что поить этого дистрофика до упаду Кот действительно не собирался: еще, чего доброго, буянить начнет, а где буйство, там, как водится, и менты... Нет, ни к чему это было, совсем ни к чему.

Поэтому, когда Градов неуверенно заявил, что не пьет, Кот – Васильев горячо и искренне заверил его, что ни о какой пьянке не может быть и речи и что коньяк он заказал исключительно для возбуждения аппетита и придания пище особого вкуса.

– Вы попробуйте, – сказал он, – а потом будете говорить... Господь с вами, Семен Валентинович, мы же интеллигентные люди, какое может быть пьянство! Буквально по пять капель... Ну, за успех нашего взаимовыгодного начинания! Кстати, вы принесли?

– Обсуждение этого вопроса я пока считаю преждевременным, – неожиданно для Кота заявил этот хмырь, вызывающе поблескивая стеклами очков. – Мне, знаете ли, нужны гарантии.

Услышав про гарантии, Кот понял, что его собеседник провел предыдущий вечер перед телевизором, переключаясь с одного криминального сериала на другой. Что ж, для такого валенка даже отечественный детективный сериал мог послужить неплохим учебным пособием по ведению теневого бизнеса. Вот только открыл он это пособие явно не на той странице... Гарантии ему!

– Помилуйте, – не скрывая недоумения, произнес Кот, – да какие же в нашем с вами деле могут быть гарантии? Мы, слава богу, не в магазине! И потом, это не вы, это я должен требовать гарантий. Откуда мне знать, что та филькина грамота, которую я у вас торгую, настоящая? Я вам отвалю свои кровные, а потом окажется, что вы мне всучили принципиальную схему ламповой радиолы "Кантата"...