Сергей Самаров - Схрон под лавиной Страница 19

Майор Ломоносов вернулся на свое «обжитое» место, где у него был подстелен бушлат. Там его уже ждал санинструктор отряда с сообщением:

— Товарищ майор, Никитухин умер.

Старший прапорщик Никитухин — это тот сапер отряда, что при переходе через верхнюю тропу получил ранение через глаз в голову.

— Царствие ему небесное, — перекрестился Ломоносов. — Ты мне вот что скажи, если бы его вынесли, помощь оказать можно было бы? Спасти…

— Что здесь лежать и умирать, что на перевале в ожидании утра и вертолета. Какая разница! Вертолет раньше утра не прилетит. Да и не сядет он на перевале. Нас же без посадки высаживал. Там площадка не ровная, выравнивать надо. Да и не в этом дело. Думаю, даже в госпитале Никитухину помочь бы не смогли. Такие раны обычно не оперируют, разве что какие-нибудь недоступные светила от медицины. Но поблизости такие не светят…

— Понятно. Иди, за другими ранеными присмотри.

— А что за ними присматривать? Они после перевязки на позиции. Ранения у всех легкие. Есть в нижние конечности, но им в атаку не бежать. Лежат и стреляют.

— Все равно проверь. Может, кому-то повязку сменить надо.

Санинструктор, кажется, был не из отчаянных парней и слегка побаивался прогулок по переднему краю, где иногда пули летают. Тем не менее, понимая необходимость, взял себя в руки и, перебарывая природный страх, ответил:

— Понял, товарищ майор. Пройду по строю. Посмотрю.

В считаные секунды он растворился в темноте.

Где-то там, далеко впереди, на противостоящей линии, мелькнул за камнями луч фонарика. Может быть, даже над камнями мелькнул. «Краповый» майор Миша пожалел, что у него не заряжен «подствольник». На этот луч можно было бы гранату «положить». Но обошлось и без гранаты. Раздался выстрел снайпера, и фонарик погас. Скорее всего, вместе с глазами того, кто его в руках держал. Но майор все равно вставил гранату в подствольный гранатомет. На всякий случай.

И случай почти сразу представился. Раздался вызов на трубке. Звонил снайпер старший прапорщик Разин. Значит, уже взобрался на скалу.

— Майор Ломоносов. Слушаю тебя.

— Товарищ майор, бандиты отступить собираются. Правый фланг уже вот-вот выступит. Сгруппировались. Кажется, уже двинулись. Хорошо бы их из «подствольников» накрыть. Навесом. Метров на двадцать за каменную стену. И второй фланг выходит. По обе стороны можно…

— Хорошо, что сообразил. Продолжай наблюдение. Сообщишь результат.

Позиция бандитов была природой укреплена с двух сторон сползшими каменными языками, образующими неровную стену и представляющими собой готовый бруствер. Единственный разрыв стены остался только по центру, там, где ручей протекал. Может быть, когда-то ручей тоже был перекрыт камнями, и образовалась естественная плотина, но весенняя вода накопилась и прорвала плотину, выбросив тяжелые камни так, что они образовали у разрыва стен усы. Вода и камни веками друг другу противостоят, и вода, как правило, побеждает за счет своего упорства и терпения. Если отряду «краповых», а до них и взводу спецназа ГРУ пришлось немало камней перетаскать, чтобы свою позицию укрепить, то бандитам и этого делать было не нужно, за них горы все сделали сами. И только в отдельных местах им пришлось камни повыше поднимать. Каждому для себя, для обеспечения собственной безопасности. Но бандиты и эту свою позицию, казалось бы, такую удобную для обороны, покидали. Понимали, должно быть, что их здесь могут взять измором, а прорываться не рискнули, не имея достаточно сил для прорыва. Но куда им отходить? Только высоко в горы. По времени года не самый лучший вариант — чем выше в горы, тем холоднее, тем больше снега и ветра, но этот вариант хотя бы какую-то ничтожную надежду на спасение давал. Там, на высоте, они могли и рассеяться и разделиться на мелкие группы, чтобы потом где-то встретиться и соединиться для проведения крупной диверсии или террористического акта. Здесь же, на месте, просвета у них не было. Да и удара авиации можно было ждать, а это не самая приятная перспектива.

— Внимание! — крикнул майор. — Всем зарядить «подствольники». Цель — десять метров позади оборонительной линии противника. Приготовиться…

Свой автомат с заряженным «подствольником» Ломоносов тоже выставил прикладом в землю и приготовился к стрельбе. Выждал некоторое время, чтобы бойцы отряда успели зарядить стволы и выставить оружие, а потом дал команду:

— После первого залпа сразу снова зарядить. Пли!

Гранатометы ухнули звучно и гулко, даже земля под ногами вздрогнула.

«Краповый» майор вытащил трубку, ожидая звонка снайпера. Тот позвонил сразу, как только осели пыль и гарь после разрывов.

— Примерно четверть гранат легла хорошо. У бандитов потери. Остальные с большим перелетом. Движения бандиты не остановили, хотя многие мечутся и, как всегда с опозданием, ищут укрытия. Но пока им укрыться негде. Можно залп повторить. Я работаю на добивание, товарищ майор. Будут изменения, позвоню.

И сразу отключился от разговора, торопясь успеть сделать несколько выстрелов, пока бандиты хорошо видны. Одновременно стреляли и другие снайперы. Можно было бы и автоматчикам присоединиться, но они даже уровня стрельбы в темноте не видели, и не было в отряде осветительных ракет, чтобы лицезреть противника.

— Повторный залп! Прицел прежний. Пли! — снова прозвучала команда.

Новый грохот и выстрелов, и разрывов. Стали слышны громкие голоса бандитов, и тут же последовала активная стрельба из автоматов. С той стороны. Бандиты, похоже, вернулись к стене. Это и снайпер своим звонком подтвердил.

— Товарищ майор, сейчас хорошо накрыли. Большие потери. Паника, я бы сказал, хотя и кратковременная. Возвращаются за стену. Даже раненых не вытаскивают. Как начнут вытаскивать, я сообщу. Можно будет еще один залп дать. Их гранатометчики высунулись. Я стреляю…

Снайпер торопливо прервал разговор. Гранатометы РПГ-7 успели сделать три выстрела и замолчали. Должно быть, снайперы «краповых» самих гранатометчиков быстро на место поставили. Или положили. А сильные гранаты ударили в камни, прикрывающие спецназ внутренних войск, выбивая из них осколки и пыль; кажется, несколько человек было ранено, скорее всего, рикошетом. Одна из выпущенных бандитами гранат взорвалась неподалеку от места, где сидел сам майор Ломоносов, и заставила его вжать голову в плечи. Но здесь камни были крупные, и своротить их невозможно было даже гранатой от такого мощного гранатомета.

— Беглый огонь! — приказал майор.

И в ответ на бандитские очереди активно заговорили автоматы отряда спецназа внутренних войск. Даже в условиях почти полной темноты они сумели быстро подавить бандитскую активность за счет большего количества стволов. Постепенно перестрелка стала стихать, а потом и вовсе сошла на нет…

— Твои идут? — спросил Гаримханов, только так отреагировав на выпущенные спецназовцем очереди в стену. От самих выстрелов Далгат Аристотелевич даже не вздрогнул, а на ожидаемый приход спецназа лишь поморщился. Самообладание у него было отменное.

— Мои, — кивнул Чухонцев.

— Они поймут, что это ты?

— Они знают, что это я. Я очередями подтвердил.

— Какое-то свое звучание? У меня после второй чеченской войны был в отряде музыкант, который очередью Моцарта исполнял. Жалко парня. Его танком раздавили.

— Значит, было за что раздавить, — спокойно ответил старший сержант и перекрестился.

— Ты, никак, верующий?

— Верующий.

— И крест носишь?

— Долго «разгрузку» с бронежилетом снимать, потому и не показываю.

В действительности крест он не носил, просто у Славы на теле был вытатуирован православный крест на цепочке. Такие татуировки делались раньше часто. У верующих и носящих кресты солдат, если попадали в плен, бандиты сразу срывали кресты. А татуировку не сорвешь. Правда, кое-кто срезал с живого солдата кожу вместе с такой татуировкой, но это было редкостью и не пугало других. Не все же бандиты звери…

— Так что ты своим отстучал, стукач?

— Ничего не отстукивал. Вы слышали, как ваш боец стрелял? Этот… Здоровяк…

— Джамбек Абалиев? Слышал. Он долго стрелял. Наверное, целый «рожок» выпустил.

— Даже больше. Стрелял, потом магазин сменил и снова стрелял. Без головы человек.

— А ты откуда знаешь, как он стрелял?

— Я в трех метрах от него находился.

— Рисковый. Чем же тебе стрельба Джамбека не понравилась?

— Так только психопаты стреляют. Очереди слишком длинные. Если так стрелять в бою, все облака в округе уничтожишь. Учить этого Джамбека, как я понимаю, было некому.

Эмир скривился, камень был брошен в его огород, но счел нужным ответить:

— Не переживай. Джамбек знает, как в бою стрелять. Три патрона на очередь. Но ты, я видел, стреляешь по два патрона.