Валерий Горшков - Любой ценой Страница 19

– Спасибо, – сдержанно поблагодарил Охотник.

– Почему не спрашиваешь, в чем заключается работа? – прищурился Геннадий Александрович.

– Догадываюсь, – спокойно ответил Ярослав. – Выбор, в общем-то, невелик. Кроме знания немецкого и чуть-чуть китайского, я мало что умею. И если рукопашник из меня сейчас никакой, то все остальное, чему я научился в отряде, осталось. И я могу поделиться этими знаниями с теми, кого Родина сочтет достойным поставить на охрану нашей страны и нашей победы.

– Молодец, – улыбнулся старик, – в яблочко. Будешь работать у меня, инструктором по стрелковой подготовке и новой, только с сентября введенной дисциплине – ОВЭУ, основам выживаемости в экстремальных условиях. Парни, готовящиеся в армию по призыву и в особенности решившие поступать в военные училища, должны иметь начальные военные навыки… Первые, самые тяжелые годы войны показали, что с патриотизмом у нас все в порядке, а вот военно-техническое воспитание молодежи следует многократно усилить. Каждый… ну, если быть до конца объективным – почти каждый здоровый парень в восемнадцать лет должен знать, как держать в руках оружие, как ориентироваться на местности без карты и компаса, как складывать парашют, как управлять автомобилем и как правильно пользоваться противогазом. Именно этим мы, ОСОАВИАХИМ – Общество содействия обороне, авиации и химическому строительству, – и занимаемся, работая в тесном контакте с военными и используя в случае необходимости кроме своей личной также и их технику, полигоны и прочую материальную базу. Так что единственное, чего нам сейчас остро не хватает, – это кадры. Такие, как ты, капитан. Фронтовиков много, ворошиловских стрелков тоже хватает, но по-настоящему знающих ОВЭУ офицеров, из специальных отрядов, подобных вашему, по пальцам пересчитать можно. Ну, я так понял, что мы договорились?

– Я согласен, Геннадий Александрович, – сказал Охотник. – Могу завтра же приступить.

– Хорошо, – Голосов убрал в стол письмо Бати и черкнул что-то на отрывном календаре, – только завтра не нужно. Отдохни денек. А вот послезавтра, к восьми часам утра, жду тебя здесь. Будет человек, который введет тебя в курс дела. Поедете с ним на машине на нашу новую учебно-тренировочную базу, на побережье. В связи с отдаленностью объекта от города график работы инструкторов – трое суток на базе, трое дома. На тот же срок туда будут привозить курсантов. В общем, по сравнению со службой в действующих спецподразделениях – сплошной курорт. Да и зарплата хорошая. Свой, ведомственный, продуктовый магазин опять-таки… Так что подготовься – послезавтра выезжаешь в Ижору..

– В Ижору? – проподнял брови Ярослав. В груди при этом слове что-то ворохнулось.

– Да, в Ижору. Какие-то сложности? – нахмурился Геннадий Александрович.

– Нет, никаких. Просто хочу уточнить. Ваша база… случайно не та, что в трех километрах от дороги, а главный корпус в форме буквы «п»?

– Она самая. Бывал? – удивился старик.

– Да, приходилось, – улыбнулся Охотник. – Мы, «стерхи», гнездились там на постоянной основе, до войны. Разве вам Максим Никитич не говорил?

– Я знал, что его часть находится где-то в том направлении, за Рамбовом, – после короткого молчания сказал Голосов. – Но где конкретно – не спрашивал. А он, понятно, не говорил. Сами понимаете. ОСОАВИАХИМ эту базу всего месяц назад получил. От военных. В совершенно ужасном состоянии. Так что кроме того самого главного здания, о котором ты сейчас упомянул, мало что уцелело. Приходится заново восстанавливать. Одна группа курсантов проводит занятия, вторая – на строительстве… Ну, раз место знакомо, тем более хорошо. Легче будет работать. В понедельник жду тебя в восемь. Ориентируйся на трое суток. И, вот еще что… На будущее… Иногда кто-то из инструкторов или я лично могу попросить подменить другого инструктора. Например, по причине его болезни… В таких случаях у нас отказывать не принято. Учебный процесс не должен давать сбоев.

– Я понимаю, Геннадий Александрович, – кивнул Охотник.

– Продуктовые карточки, аванс, обмундирование и обувь для занятий получишь на месте. Пожелания есть?

– Да. Я сейчас живу за городом, в доме друга, в деревне Метелица. Это всего тринадцать километров от Ленинграда, но добраться до Московского вокзала можно только пригородным поездом – час пешком до станции или автобусом. Он, правда, останавливается прямо напротив дома, но курсирует лишь дважды в день. Поезд прибывает в Ленинград в начале девятого, автобус – примерно в то же самое время. Так что я в любом случае не смогу быть у вас раньше восьми тридцати – восьми сорока.

– Это плохо, – нахмурился Голосов. – Ладно, скажу Егорову, пусть подождет полчасика. Но на будущее нужно что-то решать, Ярослав. Организация у нас почти военная, так что с дисциплиной и распорядком строго. Вопрос о предоставлении тебе жилья я постараюсь решить в самое ближайшее время. Но предупреждаю сразу – на барские хоромы не рассчитывай. Комната в коммуналке – другое дело. Думаю, с этим проблем не возникнет… Еще вопросы?

– Никак нет.

– Тогда можешь быть свободен.

– Слушаюсь, – Охотник развернулся на каблуках и направился к двери.

– Корнеев, – окликнул его старик.

Ярослав оглянулся.

– Подожди, – Голосов вышел из-за стола, подошел к стоящему у стены небольшому стеллажу с книгами, быстро пробежав пальцем по корешкам, нашел нужную, вытащил и протянул Охотнику.

– Вот, возьми. Потом вернешь. Не к спеху. Это жизнеописание и система атлетических тренировок Евгения Сандова, записанная его учеником, неким Бруно Фишем. Знаешь, кто такой Сандов?

– Разумеется, – кивнул Ярослав, принимая заметно потертый томик в дорогом кожаном переплете. Кинул взгляд на тисненое серебром название – «Сандов» и реквизиты издателя – «Издательский Дом «Пальмира». Санкт-Петербург, 1915 год». Сказал:

– Евгений Сандов – известный атлет. Наравне с такими, как Георг Гаккеншмидт, Збышко-Цыганевич и Поддубный. Ну, может, еще Лурих…

– Вот-вот! – кивнул Голосов, по-отечески положив руку на плечо Охотника. – Почитай на досуге. Тут много полезного для человека, твердо решившего обрасти крепкой мускулатурой.

– Я не хочу жонглировать гирями и становиться похожим на античную статую, – сухо обронил Ярослав. – Это просто не мое. Извините.

– И не надо становиться! Ты просто почитай… Мало кто знает, что однажды в молодости, упав с лошади, Сандов сильно повредил колено. И в течение целого года тренировал ногу по специально разработанной им самим методике. А впоследствии стал сильнейшим человеком своего времени. Приседал с грузом на плечах весом триста килограмм. Чем не пример для подражания?! Не в смысле силы физической и размера мускулов, сколько в силе воли и упорстве в достижении поставленной цели.

Глядящий прямо в глаза Охотника старик на мгновение скользнул взглядом на его приметную трость.

– Спасибо, – Ярослав сдержанно кивнул. – Я… – выдавил он тихо, – я как раз собирался попробовать… начать что-то с ногой делать. Так жить дальше невыносимо.

– Отлично, – улыбнулся Голосов. – Значит, моими мыслями и моими желаниями в эту минуту управлял сам… – старик резко запнулся, проглотив крамольное для партийного человека его должности слово «бог», но тут же нашелся и закончил: – Управляла сама судьба! Я буду счастлив, если ты найдешь на этих пожелтевших страницах хоть что-то полезное. Ну, что ж, Слава. Иди. У меня еще дюжина посетителей за дверью своей очереди ждет…

Все дела, какие планировал Охотник в Ленинграде, были сделаны. До автобуса еще оставалось время, и Ярослав, слегка вымотанный всеми событиями, которые произошли с ним за первую половину дня, не нашел ничего более приемлемого, чем сесть в зале ожидания Московского вокзала и углубиться в чтение книги, извлеченной из-под мокрой от снега шинели. История жизни великого атлета Сандова затянула его с первых строчек, словно гигантский водоворот. Он поедал глазами текст и картинки, полностью отрешившись от вечно царящего на вокзалах суетливого гомона, не видя и не слыша ничего вокруг себя. И так увлекся, что едва не опоздал на автобус. В автобусе Охотнику удалось занять место у окна, и там чтение продолжилось при тусклом свете электрической лампочки. На улице к этому времени уже окончательно стемнело.

Когда переполненный галдящими колхозниками автобус, с надрывом забравшись на горку, где некогда находилась сожженная почти дотла деревня Метелица, шустро покатил вниз, к одиноко стоящему у подножия холма дому профессора Сомова, закрывший последнюю страницу книги Ярослав был уже абсолютно уверен, – возможно, у него в руках находится тот самый, единственный ключ от дверей в будущее. И если этот ключ подойдет к замку…

Впрочем, даже в мыслях Охотник предпочитал не опережать события. Как гласит древняя китайская поговорка, часто повторяемая исчезнувшим сенсеем: «Кто загадывает наперед – тот веселит дьявола». Нужно просто жить, а будущее – оно обязательно наступит…