Алла Репина - Девушка с прошлым Страница 19

В понедельник он под предлогом “уточнения деталей” по делу Македонского заглянул к Марине вечером, предусмотрительно захватив с собою тортик. На чай он не согласился – попросил кофе, да не какой-нибудь, а сваренный в джезве, на медленном томительном огне. Пока Марина управлялась на кухне, Алексей сноровисто снял со стены одну из гравюр, вскрыл канцелярским резаком обои, сделал неглубокую бороздку в старой сыплющейся штукатурке и плотно уложил в нее небольшую капсулу – “жучок” для прослушки. На все это ему не потребовалось и минуты. Так же быстро он подклеил обои вынутым из кармана пиджака клеем из миниатюрного тюбика, повесил на место рамку и уселся на диван в ожидании кофе.

Кофе прибыл через две минуты. “Неплохо”, – подумал про себя Алексей, накануне изрезавший не один кусок обоев за секретером в своей квартире. А уж сколько раз пришлось ему вчера стоять у плиты, держа в одной руке джезву с кофе, а в другой секундомер, отлично знал его истерзанный изжогой желудок, которому и пришлось принять в себя супердозу этой изощренной отравы по-восточному.

Второго “клопа” Алексей поставил в коридоре этой коммунальной квартиры – под пыльным календарем над телефоном, – когда отлучился позвонить. Короче, все приготовления к наблюдению за Мариной прошли успешно, и Алексей остался доволен. Сказал бы ему кто, какой улов принесут эти закинутые им крючки уже через несколько дней сам бы ни за что не поверил.

Ноги еле удерживались на обледенелом выступе цоколя. Слава богу, что у нее первый этаж – хорош бы был Алексей, сорвись он хоть со второго. Старый фонд – это не приземистые новостройки. Слетишь со стены – никакая военно-полевая хирургия не спасет.

Рвануться к окну его заставила последняя реплика, как назло, не слишком членораздельная. Так чисто записывали ребята все разговоры в этой квартире целый день, но ничего, кроме дремучей бытовухи, в их сети не попадалось. Утром – переругивания вокруг занятой ванной, днем – чьи-то ахи и охи, выносившиеся аж в коридор, вечером – сообщения о закипевших чайниках, звонки в дверь, главный объект включает телевизор, объект идет к телефону…

Алексей пришел к ребятам в “пикап” удачно. После 23.00 началось самое интересное и самое странное. Звонок в коридоре – объект выходит из комнаты, его зовет мужской голос, понятно, сосед, – затем какое-то замешательство в коридоре, слушаем комнату – объект и гость вместе. “Как обращаться – знаешь. Дело сделаешь – бросай на месте. Смотри сюда, запоминай: улица.., вольво".., номера…"

Алексей вылетел из машины и метнулся к окну, благо оно было на первом этаже, чтобы увидеть гостя. Еле удерживаясь у стены на обледенелом цоколе высокого первого этажа, он дотянулся до решетки окна, вцепился в нее рукой, чтобы подтянуться, и тут из кармана его куртки предательски выпал мобильник. Слабый стук, очень слабый, однако в комнате его услышали. Алексей вжался в стену. Открыли форточку, выглянули, снова закрыли… Алексей обхватил прутья решетки, вновь пытаясь подтянуться. Ничего – перед глазами была лишь плотная зеленая ткань, сквозь которую можно было разглядеть только силуэты. Один –Маринин, другой – мужской. Комплекцией человек был, как Марина, – средний мужчина, не худой и не толстый. Говорившие стояли друг напротив друга. Потом осталась только одна тень. Алексей спрыгнул, перебежал к парадной, вжался в нишу под лестницей в надежде заприметить этого человека. Минула не одна минута – дверь квартиры первого этажа хлопнула. Вниз, по короткому пролету, никто так и не спустился. Зашаркали ноги – кто-то поднимался наверх. Алексей мягко и бесшумно вылетел на лестницу, глянул в пролет – услышал лишь хлопнувшую на верхних этажах дверь. Гость исчез в какой-то из квартир.

Разговор Марины с этим поздним гостем заставлял предполагать худшее. Очень короткий разговор, но достаточный для того, чтобы понять, о чем шла речь. В милицейском протоколе это звучало бы просто: гражданин N подговаривал.., гражданку М на… На что? На то, чтобы та на некой улице, название которой осталось неизвестным, использовала свои некие знания, а также еще нечто, что надо было бросить на месте, и что-то сделала с человеком, приехавшим на эту улицу на “вольво-940”. Уже можно начинать вычислять, о чем шла речь. И даже о ком. При всем обилии иномарок на улицах, “вольво-940” – не такая уж частая птица. Хозяева подобных машин относительно на виду. А что у нас бросают на месте, знает едва ли не каждый школьник.

"Но – по порядку”, – размышлял Алексей, конечно, раздосадованный тем, что ему пришлось упустить гостя (не пойдешь же, в самом деле, искать его по всем квартирам этого многоэтажного, забитого сотами коммуналок, дома). Алексей сидел в “пикапчике” и пил вместе с ребятами кофе из термоса. Настроенный на “жучков” приемник шуршал какими-то шагами, хлопаньем и скрипом дверей, в комнате у Марины все звуки перебивались включенным телевизором. “По порядку…” С чем могла уметь обращаться эта барышня? Ответ на этот вопрос приходил сам собой: барышня еще летом потрясла Алексея своим обращением с оружием. Он припомнил, как ловко перехватила она тогда тяжелый ствол из его рук – четко, будто играючи, с автоматизмом профессионала. Не здесь ли крылась разгадка? Не это ли умение должна была применить студенточка – рыжеволосый ангел и невинная страдалица-вдовушка? Если это так, то оставалось вычислить лишь объект: кого это ей заказали? Прижать ее прямо сейчас и вытрясти из нее все? Простой ход. Но простота – она, ведь, как известно, хуже воровства. Что, если она уже не в первый раз в таких делах – станет ли с ходу раскалываться? Поднажать на девицу, конечно, можно, но не обрубит ли он тем самым все пути к разгадке? “Надо было бы, – думал Алексей, – отследить ситуацию да выяснить, кто там кого заказал, но при этом еще и не дать девице возможности осуществить затеянный план”. Как знать, не входила ли будущая жертва в его близкий круг? И как бы распознать, кому это все будет выгодно…

Приемник продолжал исправно выдавать шумы коммунальной квартиры. Напарник Игорь – парень, только недавно поступивший в службу безопасности банка после увольнения из органов будто отгадал ход мыслей Алексея и бросил:

– Как бы ее аккуратно изолировать да повыяснять, что там к чему? Вы же сами все слышали.

– Игорек, тут у нас другие нравы…

– Да аккуратно, Алексей Юрьевич!

– Нет. Исключено.

– Ну, как знаете. Тогда я вам ничего не говорил.

– Лады.

И “пикап” тронулся с места.

На следующий день на одной из тишайших улиц Васильевского острова произошло дорожно-транспортное происшествие. Какой-то лихой рокер умудрился не справиться с управлением, заехал на тротуар и сбил выходившую в тот момент из подворотни медсестру Покровской больницы. Медсестра была доставлена в свою больницу, благо она находилась здесь же, на Большом проспекте Васильевского острова. Мотоциклист скрылся с места происшествия, даже не подумав помочь потерпевшей. У пострадавшей оказалось сотрясение мозга. Врачи определили ее положение как “состояние средней тяжести”.

– Ну что, Маришка, месяцок-то тебе придется полежать, – склонился над нею завотделением Лев Борисович. – Покой и только покой. Других рецептов еще не изобрели.

Тело было в синяках, страшно болел бок. Но Марина была даже рада этому происшествию: сбивший ее мотоциклист счастливо избавил от того страшного, что грозил принести ночной визит человека, знавшего о ней, пожалуй, больше, чем она сама.

Человек этот, оказавшийся вовсе не незнакомцем, требовал немногого: один выстрел. Только один. Маленькая такая расплата за большую услугу.

– Все, что я тебе говорю, должно остаться между нами. И о том, что ты сделаешь, будут знать только двое – ты и я.

– Почему я? Зачем ты это все придумал? Ты один, или…

– Ай-яй-яй, зачем же так плохо думать о людях? Кто тебе что сказал? Ты имеешь дело только со мной и больше ни с кем. Поняла? Сама клюнула – сама и виновата. За все, лапонька, надо расплачиваться. Вызвала бы тогда сразу милицию, оприходовали бы жмурика – и гуляла бы на свободе с чистой совестью. А теперь уж извини, сама напросилась.

– Кто тебе сказал, что я это могу? Я не умею.

– Люди видели. Питер – город маленький… Так что не чуди.

– Вы что же там, профессионалов не можете нанять?

– С профессионалами, душа моя, хлопот больше, – неопределенно хмыкнул гость.

Спасти Марину от этой расплаты могло только чудо. И оно свалилось на нее, пусть даже и в образе промчавшегося мимо мотоциклиста, сбившего ее с ног на булыжную мостовую. За это больничное время можно было что-нибудь да придумать. Мысль о том, что этот случайный мотоциклист был как-то связан с ночным гостем, Марине казалась невозможной. Марина была нужна этому гостю живой и невредимой – до поры до времени, конечно. До рокового выстрела.