Б. Седов - Объект насилия Страница 19

После обеда позвонила Васюта.

– Зайка, у меня все нормально, – доложила она. – На рынок сходила, тряпки купила, живот продырявила.

– Больно?

– Ничуть. – Разговаривая со мной, Василиса что-то с аппетитом жевала. Я представил, как она стоит, опершись попкой о высокий табурет возле стойки. В одной руке трубка, в другой бутерброд. Возле ног, громко мурлыча, суетится котенок, предвкушает, что хозяйка сейчас барским жестом швырнет ему огрызок колбаски. – Я уже дома.

– Я понял.

– Сейчас звонил мастер, будет в восемь. Ты приедешь?

– А разве я нужен?

– Вообще-то… – задумалась моя боевая подруга, – не нужен.

Вообще-то… сегодня должен был решаться – ни много, ни мало – вопрос, во сколько обойдется восстановление моей уничтоженной пожаром квартирки, и как после ремонта она будет выглядеть. Вот только все что касалось быта меня не слишком-то волновало. И я со спокойной душой взвалил эту заботу на хрупкие плечики Василисы: «Ликуй! Здесь есть, где развернуться твоей неуемной фантазии! Прошу лишь об одном: не сделай из моей холостяцкой берлоги будуар старой девы».

– Вот и отлично! Разберешься сама. – Забивать голову стеклопакетами, обоями, унитазами и ламинированным паркетом, когда в городе объявился настоящий маньяк, не было никакого желания. – Действуй, красавица. Увидимся завтра, – опередил я неизбежный вопрос: «Мне вечером подъехать к тебе или как?»

«Или как», – решил я. Сегодня хотелось побыть одному.

– Ладно, до завтра, – недовольно буркнула Василиса и повесила трубку.

Я улыбнулся и представил, как она возмущенно тряхнула своей пока еще едко-лиловой прической. А котенок вместо кусочка колбаски схлопотал от недовольной хозяйки поджопник и, обиженно мяукнув, свалил под компьютерный стол зализывать раны.

Под конец рабочего дня у меня в кабинете в сопровождении рыжей Марины объявилась Борщиха. Смерила меня взглядом, констатировала:

– Нос зажил. – И, водрузив перед собой свою уродскую сумку, уселась за приставной столик для посетителей.

– Нос, но не почки, – пожаловался я.

– И они заживут, – обнадежила меня Татьяна Григорьевна и, как обычно, взяла с места в карьер: – Плохая идея!

– М-м-м… – Я вопросительно посмотрел на нее: мол, не врубился, о чем это вы?

– Я о Нумераторе. Не слишком ли самонадеянно объявлять на весь город, что вы намерены его изловить? У милиции и ФСБ – между прочим, профессионалов – на поимку маньяка уходит от нескольких месяцев до нескольких лет, – решила чуть-чуть просветить меня Борщ. – А если точнее, то по статистике каждого второго маньяка не удается остановить в течение года. Порой его не могут разоблачить вообще.

– Я знаю.

– Ничего ты не знаешь! – Борщиха небрежно махнула рукой: мол, дилетант, насмотревшийся триллеров и нахватавшийся отрывочных сведений из Интернета, что ты можешь знать? – Или ты хочешь сказать, что хотя бы поверхностно ознакомился со схемами, которые используются при охоте на серийных убийц?! Может быть, ты готов применить эти схемы на практике?! Или сам разработал что-нибудь новое?!

Марина встретилась со мной взглядами, ободряюще подмигнула: «Терпи!»

Я грустно улыбнулся в ответ: «Если генерал Борщ получает удовольствие, строя личный состав, так почему бы и не построиться? От меня не убудет».

– Вот. – Татьяна Григорьевна извлекла из сумки дискету, ловко кинула мне. – Английским, насколько я знаю, владеешь свободно?

Констатация факта, зачем-то произнесенная с вопросительной интонацией.

Уж коли Борщихе было известно про меня практически все, даже то, когда истекает срок моей шенгенской визы, то уж о том, что я свободно владею английским, она должна была знать в первую очередь.

Я покрутил дискету в руке, разве что не понюхал, и попробовал вспомнить, когда последний раз имел дело с этим вымирающим видом носителей информации. Года два назад, если не больше, когда окончательно перешел на CD и на флешки.

– Что на ней?

– Кое-что про маньяков. Секретные инструкции ФБР, – ядовито улыбнулась Борщиха. – Почитай, тебе это будет полезно, коли уж решил влезть в это дело.

«А ведь она только так говорит, что это плохая идея. Но совсем так не считает, – сделал открытие я. – Вон, даже расщедрилась на дискету с инструкциями. И это только начало. Глядишь, удастся раскрутить „организаторов“ еще на какую-нибудь помощь. А там, совместными усилиями, и правда, поймаем маньяка. Вот будет прикольно!

«Цыганская мыза» с Наркевичем и Афанасовым в главных ролях отдыхает!»

– У меня все. – Борщ выразительно посмотрела на Марину: – Что ты собиралась сказать? Говори.

…Они ушли через десять минут, оставив мне дискету с секретами ФБР, легкий запах хороших духов и весьма приятную новость, которую сообщила Марина. Не представляю, на какие кнопки ей пришлось надавить, но факт остается фактом: двести семьдесят тысяч рублей страховки за сгоревшую квартиру должны были поступить на мой счет в течение пяти банковских дней. А если приплюсовать к этому, что сегодня мою находящуюся в состоянии клинической смерти берлогу осмотрит реаниматолог (мастер одной солидной строительной фирмы, на которой остановила свой выбор Васюта) и назначит курс лечения (набросает пока еще вчерне смету и проект ремонтных работ), то можно смело сказать, что мой жилищный вопрос сдвинулся с мертвой точки. Если можно назвать «мертвой точкой» мое нынешнее проживание на халяву в шикарных хоромах с садом на крыше и приходящей прислугой.

Я довольно потянулся – день выдался урожайным на добрые вести – и вставил в компьютер дискету с секретами ФБР.

Поглядим-поглядим, какими инструкциями руководствуются американские охотники на маньяков.

Через час мне уже было известно, что специальная группа по розыску маньяков была создана при ФБР еще в 1978 году. За более чем четверть века работы на ее счету почти четыреста раскрытых серийных убийц и сексуальных насильников, тысячи спасенных жизней и судеб, притом не только в Штатах, но и в Европе, и даже в Японии. Кроме оперативников, занимающихся непосредственно розыскной деятельностью, психологов и криминалистов, при группе существует аналитический отдел, куда со всего мира стекается вся доступная информация по маньякам. Такой картотеки монстров с самыми кровавыми наклонностями нет больше нигде. По папкам и файлам тщательно рассортированы садисты и людоеды, фетишисты и педофилы, «борцы за нравственность» и религиозные фанатики.

Всех этих столь разносторонних в своих извращенных пристрастиях психов объединяет патологическая тяга к насилию, не совершая которое, они испытывают психологический дискомфорт – в какой-то мере сродни тому, что испытывает не выпивавший уже несколько дней алкоголик или слезший недавно с иглы наркоман.

Еще одно, что у них общее – это то, что все они мужчины. Ни одной женщины! (Узнав об этом, я возмутился: «Брехня! Не может такого быть, чтобы в числе „борцов за нравственность“ и религиозных фанатиков не было каких-нибудь свихнувшихся старых дев! Ошибочка вкралась: их просто квалифицировали не как маньяков, а как обычных убийц или даже жертв»).

Насильники и серийные убийцы орудуют преимущественно в крупных городах и ближайших пригородах. («Логично, – решил я, прочитав об этом. – В маленьких городках и в сельской местности все на виду. Там просто нет возможности развернуться»).

Довольно условно – в первую очередь по степени раскрываемости их преступлений – серийных убийц можно разделить на четыре группы.

К первой относятся психи (не только по жизни, но и по заключению психиатров) – олигофрены, дебилы, шизофреники, психопаты. В отличие от большинства себе подобных, именно эти маньяки часто даже не задаются вопросом: как скрыть следы преступления? Не пытаются спрятать труп. Нередко открыто пользуются одеждой, снятой с жертвы, ее вещами. Потому-то и вычислить их проще всего.

Гораздо сложнее с маньяками, имеющими отклонения на сексуальной почве, способными удовлетворить свою похоть, только наблюдая за агонизирующей жертвой, причиняя ей неимоверные страдания, порой пожирая ее плоть. Эти индивидуумы склонны повторяться, поэтому не составляет большого труда уже после двух-трех эпизодов обрисовать их «почерк», составить их психологический портрет. Это-то больше всего и помогает в их розыске.

В третью группу можно объединить тех, у кого нет ни психических расстройств, ни половых аномалий. Их маниакальная тяга к убийству чаще всего сформирована социальными факторами. Как правило, это люди с неудавшейся жизнью – безработные, бродяги, бывшие заключенные. Нередко среди них встречаются те, кому уже доводилось раньше убивать на войне. Свою жертву они чаще всего душат руками или каким-нибудь предметом одежды, реже используют нож или бритву. Обычно убийство сопровождается ограблением. Вычислить этих ублюдков ой как непросто!