Сергей Зверев - Наследство хуже пули Страница 19

– Я бы рад вспомнить это, но не могу, – бросил Мартынов, роясь в карманах. Найдя платок, он вынул его и протянул Маше. – Но меня смущает другое. Почему это вдруг я решил не предоставлять банку тест «В», Вайс?

– Господи, Андрюша!.. – вскричала Маша, уже отчаявшись что-то понимать. – Да он же послал в гостиницу двоих людей, чтобы те тебя убили!.. Ты расправился с ними, и только поэтому нам удалось бежать! Они хотели прикончить тебя и завладеть дактокартой Малькова, но ее у тебя тогда не было!

– Что она сказала?! – с яростью, видя, как зашевелилась троица у борта, рявкнул в сторону Уилки Вайс.

«Господи, – повторила Маша в немом отчаянии, – неужели он ничего не помнит?!»

После короткого диалога с Уилки для Вайса стало ясно главное. Скоро эта русская девка должна проклясть себя за свой язык. Так вот, оказывается, кто знает и помнит все лучше, чем Мартынов…

«Я не знаю, кто она, – стремительно размышлял Мартынов, стараясь выглядеть равнодушным, – но она только что подписала себе приговор. Если нас с ней и связывало дело, то до этого момента она была просто лишним грузом на теплоходе. Сейчас она – объект пристального внимания Вайса. Черт возьми… Этот серебристый чемоданчик… куда она его понесла тогда, с вокзала?..»

Его взгляд скользил по безупречной фигуре женщины, по овалу ее лица и роскошным волосам. Не будь он уверен в том, что не влюблен в эту женщину, он мог бы предположить, что их связывало что-то большее, чем дело. Но откуда она взялась в этом деле?

Мартынов отдал бы сейчас все, что имеет, лишь бы вспомнить те девять дней своей жизни.

Показавшиеся огни свидетельствовали о том, что теплоход приближается к мегаполису.

– Сейчас мы дважды войдем в шлюзы и дважды из них выйдем, – глухо сказал Мартынов, возвращаясь к рубке. – Потом будет город с двух сторон, а после – река, которая понесет нас к месту соединения с Томью. – Перейдя с русского на английский, он добавил: – Вайс, я хочу знать, что вы намерены делать с тремя этими неудачниками.

– Кажется, твои правила не включают отказ от стрельбы по наркокурьерам… Впрочем, если ты в состоянии убедить их сойти на берег, я с удовольствием сделаю то же самое. В более идиотском положении я не оказывался ни разу. Однако мне кажется, что предложение покинуть катер они воспримут с некоторым неудовольствием… – Вайс высунул голову из рубки и плюнул через борт. – Эндрю, если бы не опаска потерять двоих помощников, я бы уже давно дал команду стрелять. Маразм какой-то… Вместо того чтобы возвращать тебе память, я совершаю круиз по реке, которая немногим грязнее Гудзона.

Мартынов помолчал. Вайс прав. Трое спутников действительно никак не вписывались в канву их общего дела…

– Невероятно, – зловеще пробормотал Адмирал, обращаясь к двоим подельникам. – Это просто немыслимо… Тремя минутами раньше взойди на борт, и мы бы не видели этих рож. Вместо того чтобы спокойно ждать Томской пристани, мы совершаем увлекательное путешествие по Оби в компании сумасшедших, разговаривающих друг с другом на двух языках. Это разве не маразм?.. Я бы заплатил кому-нибудь, наверное, тысячу, если бы только он убедил эту троицу сойти на берег вместе с истеричкой.

– Послушайте, – громко сказал Мартынов, разворачиваясь и прижимая спиной штурвал, – я думаю, нам нужно прийти к общему знаменателю. И пусть тот, кого мистер Вайс именует Уилки, переводит дословно и быстро. Нахождение на моем судне семерых людей, которые могли здесь оказаться лишь по недоразумению, наталкивает меня на мысль о том, что это путешествие может плохо закончиться. Если бы я был уверен в том, что вижу перед собой уличных отморозков, которых по иронии столкнула судьба, то уже давно прыгнул за борт, предоставив возможность разбираться им друг с другом. Но ситуация другого порядка. Во-первых, задет мой интерес. Во-вторых, с одной стороны, я вижу готовых на все троих мужиков, таскающих по палубе сумки, и я подозреваю, что в них не сахарная вата. С другой – троих искушенных следопытов из-за океана. В некоторой степени они схожи со мной, и только их страсть разгрызать кости и вытирать кровь о штаны не позволяет мне назвать их своими коллегами. Так вот… – Мартынов замолчал и провел по лицам взглядом, стараясь достичь максимального понимания. – Нам нужно разойтись. Выход я вижу только один. Сейчас я, как капитан и штурман в одном лице, пройду шлюзы. После этого мы впятером – мистер Вайс, женщина, двое их друзей и я сойдем на берег. Теплоход я отдаю вам, Адмирал. Плывите на нем, на хрен, куда хотите. Хоть в Южную Африку. Если кто-то хочет возразить против такого плана, пусть меня убедит. Я хочу узнать, чем жизнь хуже смерти.

– У нас нет опыта вождения теплохода, – подумав, сказал владелец бельма.

– Сейчас самое время учиться, – прохрипел Мартынов. – Есть веское обоснование моего предложения. Через час или два после шлюзования эти трое перережут вас, как баранов. Им в Томск не нужно. Или вам придется делать то же самое, но сейчас, потому что я вас предупредил. Вам в Томск – нужно. В любом случае я успею спрыгнуть за борт, а вот вы со своими сумками – нет. И зэчара-пидор, который никак не может очухаться, – тоже нет. И мистер Вайс в силу своей неповоротливости, нет. Вам будет не до меня, вы будете стрелять друг в друга. Получается, что путешествие закончится короткой перестрелкой и трупами. Что среди этого сброда делает девушка, я понятия не имею. А потому успею столкнуть ее перед собой в воду. Приглянулась… Так что решайте.

Плеск волн по бортам был ему ответом, но на другое Мартынов и не рассчитывал. Возникшая пауза должна была стать кольцом, выдернутым из запала гранаты. И теперь она, виртуальная граната, находилась в двух стиснутых кулаках. И никто не мог поручиться за то, что, разожмись один, второй удержит тяжесть.

Напряжение росло, и Андрей, посмотрев на бельмо, повторил:

– Мы – сходим. Так будет лучше для нас всех. Штурвал крутится, как руль, очень похоже на управление машиной. Держитесь белых бакенов, с судами расходитесь левым бортом. Здесь не нужно высшего образования, особенно если учесть, что этот участок не контролируется водной милицией. В любом случае у вас есть вторая лодка, чтобы тоже покинуть судно. Но лучше уж вам сделать это через несколько часов.

– Нам нужно подумать, – сказал Адмирал.

– Думать некогда. Начинаются шлюзы…

Глава 15

Город блистал огнями с двух сторон. Спуская лодку на воду, Мартынов лихорадочно думал о том, что может случиться через час, через два. Как бы то ни было, он сделал главное – стрельбы уже не будет. А это шанс уцелеть. Посматривая на девушку, спускающуюся на шаткое дно видавшей виды лодки, он подумал еще и о том, какую роль может играть она в этом деле. Видимо, их связывали какие-то отношения, потому что просто так тащить на борт стороннего человека Вайс ни за что не решился бы.

– Черт возьми, – пробормотал только что помянутый начальник спецслужбы Малькольма, – я забыл на борту кейс!

Мартынов стремительно развернулся к Вайсу:

– Кажется, мы договорились…

– Это уже не корабль, Мартенсон, – тихо проговорил тот. – Здесь командую я. Не суетитесь, зачем это нужно вам ивашей женщине?

«Моей женщине?» – подумал Мартынов, наблюдая, как Уилки машет рукой наркокурьерам, призывая их поймать веревочный конец.

– Вы будете гореть в аду, Вайс, – прошептал Мартынов.

– В этом нет никаких сомнений, – равнодушно и сразу ответил посланец Малькольма. – Но и вам, кажется, райские кущи не гарантированы. Так что в ад мы отправимся вместе.

– Я там уже был и видел табличку: «Свободных мест нет». Однако, перед тем как уйти, я заметил один пустой котел, на котором виднелась бирка: «Вайс».

В тишине ночи раздались сначала три хлопка, потом еще четыре и после – один. Через пять секунд раздалось восемь хлопков сразу.

Удерживаясь за борта лодки, в которую спустился Уилки, Мартынов сплюнул за борт и что-то прошептал. Но что именно – не слышала даже Маша, сидящая в полуметре от него.

Томсон-Томилин окончательно пришел в себя, и первая фраза, вылетевшая из его пересохшего рта, была: «Я прикончу тебя, сука». Обращалось это, конечно, к Мартынову.

– Что сейчас произошло? – обращаясь к нему, пролепетала Маша.

– Они только что убили троих людей, – ответил Мартынов.

Качающееся на тихой воде судно еще долго находилось вне поля зрения случайных людей. Даже когда рассвет спустился на реку и по воде поползла дымка, уткнувшийся кормой теплоход привлекал выбравшихся на Обь рыбаков только по той причине, что волны плескались о борт развалюхи и явно мешали думать между поклевками о высоком.

А потом теплоход приковал интерес всех сразу и как-то быстро. Едва к нему причалил катер водной милиции с четырьмя сотрудниками на борту. Двое из них – один высокий, возраст которого явно не превышал сорока, перекинул свое могучее тело через леер и быстро пересек палубу, оказавшись в рубке. Второй, лет под пятьдесят, поспевал за ним как мог и вскоре тоже оказался в центре управления судном. Через минуту оба вышли, и один из рыбаков услышал сквозь легкие порывы поднимающегося ветра: