Сергей Зверев - Завтра никто не умрет Страница 19

– Туманов, ты гений, – и девушка жадно присосалась к горлышку.

Заволновался Газарян, мгновенно оказался рядом, отобрал у Оксаны сосуд, выхлебал треть. Павел последним взял бутылку. Запрокинул голову, влил в себя целебную жидкость. Коньяк был просто чудо. Он завинтил крышечку, убрал флакон на место. Лежать еще долго.

– Где взял, Павел Игоревич? – спросил Газарян.

– В замке, – пояснил Туманов.

– А почему так мало?

– Больше не было.

Он следил за их реакцией. Человек, копавшийся до него в сейфе, не мог не заметить бутылку. Но оба вели себя вполне непринужденно. Оксана исподлобья смотрела, как он застегивает «молнию» на кармане, облизнулась с расстроенным видом.

– Отлично, – Газарян расслабился, мечтательно прикрыл глаза. – Эх, сейчас бы оказаться в безопасности да напиться до полной потери чувствительности...

Туманов бы тоже с удовольствием погрузился в бездонные глубины стакана. Лучше уж запой на неделю, чем ситуация, в которой он тут оказался. Для здоровья определенно полезнее.

Рудик забрался под валун и начал рыться в своих вещах. Туманов наблюдал за ним с любопытством. Когда у Газаряна в руках возник продолговатый черный предмет размером с сигару, он подполз поближе. «Сигара» оказалась телескопической. Самодовольно похмыкивая, Рудик пояснил:

– Подзорная трубка, Павел Игоревич. Не из комплекта – моя, личная. В прошлом месяце громили мафиозный особняк в Волоколамске, не удержался, прихватил. Отличная игрушка. Восьмикратное увеличение. В темноте вот только абсолютно бессмысленное устройство... Руками не смотрят, Павел Игоревич, – пресек он попытку командира завладеть монокуляром. – Становись в очередь.

Пришлось терпеливо ждать, пока Газарян насладится пейзажами. Потом Оксана поигралась. Потом Туманов пристроился за «бруствером» и приступил к обследованию местности. Вздрогнул, увидев рядом с собой человека с автоматом. Тот смотрел практически в его сторону! Увеличение было ошеломляющим. Слишком хорошо – тоже нехорошо. Павел подкрутил регулятор – автоматчик отъехал. В замке что-то происходило. В амбразуре донжона на самой верхотуре возникла физиономия. Наблюдатель поднес к губам рацию, что-то сказал. «Поосторожнее бы надо, – подумал Туманов. – Вооружится этот тип биноклем – пиши пропало». Но у наблюдателя была другая функция – он смотрел на небо (предсказатель погоды, решил Павел). Во внутреннем дворе наблюдалась активность. Суетились люди в черном. Появился субъект в гражданском, махнул кому-то рукой. Рывками опустился мостик перед главными воротами – он оказался, как ни странно, действующим. Открылась створка ворот – и они работали. Несколько человек, сгибаясь от тяжести, вытащили на обозрение продолговатый зеленый предмет. Объявились двое в штатском. Они переговаривались друг с другом. Лица были незнакомые. Туманов их запомнил на всякий случай. Вертолетную площадку по периметру окружили автоматчики. Каждый имел свой сектор обзора.

А потом появился вертолет.

Сначала возник какой-то непонятный раздражающий гул. Он делался громче, неприятнее, затем из-за низкой лохматой тучи, подбирающейся к острову с востока, вынырнула винтокрылая машина, стремительно снизилась и, покачиваясь, зависла над вертолетной площадкой. «МИ-8Т», машинально отметил Туманов. Транспортно-десантный вертолет. Грязно-зеленое брюхо, оборудованное спонсонами для посадки на воду, медленно снижалось. Вращающийся винт будоражил воздух, разлетались мелкие камешки, люди держались за шапки. Опознавательные знаки на борту отсутствовали. Вертолет плавно сел, прогнулось шасси. Людей у вертолета стало больше – уплотнилась охрана. Двое штатских, придерживая шапки, двинулись к винтокрылой машине.

Уцелевшие спецназовцы уныло наблюдали, как из чрева высаживается вооруженная публика. Явно подкрепление. Дюжина, полторы дюжины... Выстроились в колонну по одному, потянулись в замок. Носильщики схватились за ящик, поволокли к вертолету. Было тяжело, но они справились – загрузили багаж. Однако вертолет не улетал. Лопасти вращались, шасси не отрывалось от земли. Ждали чего-то.

А потом из замка двое крепких мужчин вывели третьего...

– А ну-ка, – забормотал Газарян и попытался отобрать у Туманова трубку.

– Не лезь, – отпихнул его плечом Павел, – я пока еще здесь старший.

Рудик разочарованно запыхтел. Туманов припал к монокуляру. Он долго ждал, когда начнется что-то интересное. Кажется, начиналось. Охрана сузила коридор, стоящие по периметру вскинули автоматы. «Вот те раз, – поразился Туманов, – таинственный узник». Охранники вели под локти высокого мужчину в длинном плаще и капюшоне. Передвигаться самостоятельно он не мог. Но впечатления раненого или больного не производил. Переставлял ноги так, словно только вчера научился ходить. Обращались с ним не грубо, но держали крепко. Охранники сомкнули коридор еще теснее. Зашевелилось что-то в груди. Знакомое ощущение. Предчувствие потрясающего открытия...

Павел не был уверен, что это открытие необходимо для душевного спокойствия. Но отказаться от зрелища было выше сил. Пальцы нащупали колесо регулировки монокуляра. Картинка приблизилась вплотную. Охранники подвели загадочного господина к вертолету. Еще мгновение, и его повернут спиной к Туманову – лицом к трапу... Поток тугого воздуха сорвал с мужчины капюшон. Волнистые волосы загуляли волнами. На мгновение обрисовалось лицо – холеное, бледное, с пустыми глазами – из тех, что некоторые неразборчивые женщины находят привлекательными.

Дрогнула подзорная труба. Сердце бешено застучало. Вот так номер. Кажется, любопытная вызревает политическая комбинация на седьмой части суши...

– Говори, Павел Игоревич, не томи, кто такой? – гундел в ухо Газарян.

– Не тяни, – вторила Оксана, – кто это? Ты ведь узнал его. Посмотри на себя – весь зеленый от прозрения.

Таинственного узника ввели в вертолет. Закрылась дверца. Машина оторвалась от земли, повисела немного в воздухе, как бы раздумывая, в какую сторону податься, развернулась, полетела на юг, плавно набирая высоту – в черноту подобравшейся к острову тучи.

Все прелести верховной власти в России после свержения национал-патриотов принадлежали Временной Директории. Оснований упразднить этот орган и сформировать что-то новенькое пока не находили. В народе ее уже давно прозвали Вечной. Громоздкая неповоротливая конструкция, принявшая на себя и исполнительную, и законодательную власти. В стране разруха, подвешенное состояние, неустойчивое положение на Кавказе, смута в Туве, Бурятии, Япония облизывалась на Курильские острова и Южный Сахалин. Из множества государственных структур худо-бедно функционировала только армия. Справиться собственными усилиями с этим бардаком Россия не могла. Требовалась помощь Запада, прямые (и желательно без воровства) инвестиции в экономику, сельское хозяйство, льготные кредиты. Заевшийся Запад и даже Америка, где в 2004-м победил на выборах демократ О’Бэрра, обойдя на несколько процентов окончательно свихнувшегося Буша, против помощи «друзьям» из России не возражали. Но настаивали на проведении президентских выборов (а через год – и парламентских) и строительстве демократических институтов. Условие ставилось более чем прозрачное: без демократии не будет помощи. Идея для любого здравомыслящего политолога выглядела так себе. Разгул демократии в текущий момент для России был так же уместен, как, скажем, гей-парад на площади Тупхане в Тегеране. Но на Западе это плохо понимали. Там по-прежнему считали, что демократия – панацея от всех бед и угроз, а «особый путь России» – просто пыль в глаза цивилизованного мира и штука более вредная, чем протоколы сионских мудрецов. А если кто и понимал суть вещей, то считал, что Россию следует держать на коротком поводке.

Стране навязывался некто Немчинов Борис Семенович – бывший эмигрант, помешанный на либерализме и слепой вере в правоту Америки. В девяностые он занимал пост в правительстве, прославил себя рядом популистских акций, после смещения подался в оппозицию и пару лет был ее громогласным рупором. По сути, бестолковый, слабовольный, не умеющий повести за собой людей, но обладающий непомерными амбициями – он считал себя единственным «правильным» оппозиционером, за что и растерял большинство единомышленников. Раскол оппозиции (вольный или невольный) накануне выборов 2000 года, когда во власти воцарился фронт «патриотов» – был его единоличной заслугой. Немчинов эмигрировал в Лондон чуть ли не первым самолетом. Создал какое-то правительство в изгнании, активно контактировал с тамошними спецслужбами, закулисными политиками, читал разоблачительные лекции в университетах. В 2004-м «триумфально» вернулся в страну, объявил о создании партии «Свободная Россия», обзавелся какими-то единомышленниками. Излишне говорить, что уши ЦРУ, «МИ-6» и даже «Моссада» торчали из этой партии, как колючки из дикобраза.