Фридрих Незнанский - Падший ангел Страница 19

Матвей медленно побрел по улице к метро. Пару раз огляделся, но Денис держался далеко. Несколько минут тревожных оглядываний, и тут телефон зазвонил.

— Да? — относительно спокойно Матвей снова огляделся.

Денис сделал то же самое, только более профессионально: нагнулся завязать шнурок. Никого подозрительного. Чего он дергается? Разве что догадывается о слежке?

— Хорошо, я сейчас. Хорошо, как договаривались. — И Заяц нырнул в метро.

Две непомерно тучные тетки перегородили Денису дорогу и будто застыли у входа со своим важным разговором:

— А я ему и говорю: ну как у тебя только совести хватает? Ну как так можно поступать с матерью?!

— Конечно! Ишь распоясались!

Ни обойти их, ни зайти через другую дверь не было никакой возможности: в час пик любая щелка была занята. Москвичи, как всегда, спешили.

— Дамы, вы не могли бы пропустить меня вперед, — с вежливой угрозой в голосе улыбнулся Денис.

Видно, что-то в его внешности показалось очень убедительным, — тетка, что жаловалась на сына, открыла рот, собираясь отшить наглого молодого человека, но так его и захлопнула, посторонившись.

Денис проскочил мимо, пролетел через турникет, но время было упущено: ни в вестибюле, ни на эскалаторе Зайца не было. Перепрыгивая через две ступеньки, Денис рванул по эскалатору, одновременно разглядывая людей на соседнем спуске. Зайца не было — как сквозь землю провалился.

— Аккуратнее! Что вы несетесь! — Какая-то девушка едва успела убрать сумку из-под ног Дениса, и тут же дежурная разразилась бранью в его адрес. Вокруг начали оглядываться. Замечательно! По крайней мере Заяц его увидит. Что ж он, зря столько времени за ним по городу шлялся? Хоть познакомятся…

Еще несколько секунд — и Денис был уже на платформе.

В сторону окраины поезд ушел только что, на перроне было пусто, а вот в сторону центра еще только приближался. Оставалось время, чтобы добежать до конца и определиться, если повезет, с направлением. Мокрые, разомлевшие лица, утомленные жарой люди, бесконечные бутылочки с водой в руках — этого сколько угодно. Но Зайца нигде не было. Денис пробежал еще пару метров, когда боковым зрением в глубине вагона заметил знакомую фиолетовую рубашку и, не раздумывая, заскочил в вагон. Осторожно оглянулся — он! Ну вот и славно. Нашел.

Заяц стоял не держась и одной рукой постукивал по подбородку. Нервничал. Неудивительно. Это как же надо торопиться-то! Зато равновесие сохраняет отменно. Моряк, что ли, бывший? Кутилина ничего такого про него не сообщала. Физик и физик, действительно, какой из него моряк.

Народу было не так уж много, но долго прятаться не пришлось: Денис едва перевел дух, когда Матвей начал продвигаться к выходу. На «Охотном ряду» Заяц перешел на «Театральную». Денис, разумеется, следом. Поехали в сторону «Белорусской».

Денис размышлял на тему способностей Зайца. Неужели он действительно предыдущие дни просто ловко притворялся, что не замечает слежки?

«Осторожно, двери закрываются, следующая станция Тверская».

Вот здесь его точно терять нельзя, подумал Денис. Если на Тверской уйдет, больше не догнать.

Но Заяц никуда «уходить» не собирался. Он спокойно вышел из метро у памятника Пушкину и спокойной походкой побрел к кинотеатру, изредка похлопывая себя рукой по подбородку. Такая перемена не успокаивала. Не мог человек так резко успокоиться. Значит, шифруется.

Заяц обошел кинотеатр и не спеша побрел по Страстному бульвару. Ну совсем никаких проблем у человека! Просто хорошо поработавший, а теперь отдыхающий советский интеллигент. Весьма спокойное зрелище. На бульваре, к счастью для Дениса, уже было немало праздношатающихся граждан, и никто ни у кого не мог вызвать подозрений.

Заяц миновал еще пару кварталов и подошел к Эрмитажу. Приятная джазовая музыка слышна была квартала за два до сада. Внутри, как и каждый вечер, если верить афише, выступал джазовый оркестр.

Вот, значит, как, ухмыльнулся Денис. В свободное от разработки умного оружия время мы любим послушать хорошую музыку. Денис прибавил шагу. На душе было неспокойно.

Заяц обошел здание театра кругом и углубился в сад, держась подальше от сцены. Денис, не теряя времени, догнал подопечного, притаился за деревом.

Заяц стоял у фонаря и рылся в карманах. Что, интересно, он собирается делать? Может, проводит здесь какой-нибудь дурацкий научный эксперимент?

Как бы не так.

Мгновение — и, если бы не профессиональная сноровка, Денис пропустил бы этот момент, но малоопытный Заяц «успел подготовить» Грязнова-младшего к неожиданностям. И его и фотоаппарат. Заяц протянул руку со свертком бумаг к столбу и открыл неприметную дверку, за которой была электроизоляция и выключатель, регулирующий фонарь автономно. Пару мгновений, запечатленных на цифровом фотоаппарате, — и дверца закрылась, а любитель джазовой музыки живо отправился к выходу из сада.

Денис удалился подальше за деревья и, не выпуская Зайца из виду, позвонил дяде. Тот выслушал все, не перебивая, потом хмуро сказал:

— Плохо, что ты один.

— Да я сам знаю, — с досадой сплюнул Денис. — Сейчас Агеева вызову. Может, он успеет Зайца перехватить.

— В любом случае от тайника никуда не отходи. Я звоню в ФСБ. Дипломат, видимо, недалеко, упаси тебя бог его трогать, когда он за свертком полезет. Просто сфотографируй, и все.

— Знаю, не маленький, — проворчал Денис. — На видео снимать?

— Тоже лишним не будет.

Все получилось относительно удачно, если не считать того, что Заяц, скорей всего, передавал какие-то сведения иностранному дипломату. Учитывая, что работал он в «ящике», это наводило на вполне конкретные подозрения. К счастью, пока Денис торчал здесь в ожидании фээсбэшников, Филя Агеев успел сесть Зайцу на хвост.

Денис передал сотрудникам госбезопасности свою видео — и фотосъемку. Дальнейшая судьба Зайца была всем неизвестна. А еще Денис не без угрызений совести сообщил Веронике, что по поводу ее приятеля-ученого ей, скорее всего, придется давать показания в соответствующей организации. И больше имя молодого ученого в их разговорах не всплывало.

Частный детектив Максимилиан Роджерс являлся прямой противоположностью инспектору Венейблсу. Он был весь какой-то американский. Во-первых, он курил сигары, во-вторых, он жевал жвачку, когда не курил сигары, в-третьих, он задирал ноги на стол. И, наконец, в кабинете у него висел постер к очередному фильму из серии «Бэтман», то есть «Человек — летучая мышь». А Венейблс, как известно, терпеть не мог летучих мышей. Венейблс хмуро посмотрел на Роджерса и сказал:

— Я бы мог вызвать вас в Скотленд-Ярд, но предпочитаю более неформальный контакт с теми, кто помогает, — это слово он выделил интонацией, — следствию и правосудию. Надеюсь, что, как коллега и профессионал, вы меня поймете и… э-э…

Роджерс развязно кивнул и кивнул повторно, предложив гостю не удобное кресло (которого в его кабинет и не было), а высокий жесткий стул.

— Вы нашли этих должников мсье Бриоли?

— Понимаю, — кивнул Роджерс, и пепел с сигары упал ему на… джинсы! (О господи, он еще и в джинсах, подумал Венейблс. Что стало со старой доброй Англией? Впрочем, ничего с ней не стало, она на месте, просто не для всех.) — Понимаю, — снова кивнул Роджерс, — адвокат разболтал. Такая уж у них работа — не уметь держать язык за зубами. Хочешь, чтобы о твоей тайне узнал весь мир — доверь ее адвокату, хе-хе…

— Он выполнял свой долг, — сухо заметил Венейблс.

— Ну разумеется. Ладно, мне скрывать нечего. Сирийцев я, правда, не нашел, они просто растворились в пространстве — ушлые, черти, — а до русских, кажется, докопался. Вообще-то это было несложно. Они вели себя настолько нагло, что не сочли нужным даже воспользоваться фальшивыми документами.

— Откуда вы знаете?

— Во всяком случае, в России есть человек с фамилией Шахмамедов, который брал у Бриоли в долг.

— Россия — огромная страна, — заметил Венейблс. — Может, там этих Шахмамедовых, как у нас смитов или роджерсов.

— Возможно, — кивнул Роджерс, совершенно не задетый последней репликой, либо просто не подающий вида. — Но чеченский правозащитник с такой фамилией — один. Кроме того, совпадает еще имя и ряд других подробностей.

— Ну-ка, ну-ка? — подался вперед Венейблс.

Оказалось вот что. Известный (как будто) чеченский общественный деятель был некоторое время назад (примерно с год) так популярен в туманном Альбионе, что завладел общественным вниманием и доверием. Его принимали в лучших домах, и мсье Антуан Бриоли этой участи не избежал. Надо сказать, мистер Шахмамедов обладал сногсшибательным обаянием и совершенно не походил на тех бородатых, кровожадных разбойников, которых так любят живописать в проправительственных российских СМИ. Напротив, мистер Шахмамедов был сама цивилизованность. Он щеголял в дорогих костюмах и недурно говорил по-английски. Особенно ему удавались произнесенные с болью в сердце и печалью на лице речи о нелегкой судьбе его братьев в России — не только чеченцев, а всех, кто имел несчастье (или счастье) родиться на Кавказе, словом, тех, кого принято там, в этой варварской стране, называть лицами кавказской национальности. А ведь, между прочим, в дословном переводе с английского кавказец — не что иное, как человек белой расы. Так кем же тогда себя считают эти русские? Впрочем, все это была лирика, и господин Шахмамедов умело сворачивал с политики на более конкретные и насущные вопросы — на бизнес, например. Он предлагал английским бизнесменам самые неожиданные и многообещающие проекты, и кое-каких кредитов под эти идеи ему добиться удалось. Это было ново и свежо: патриот и борец за свободу искал деньги не на теракты или революционные мятежи, а на восстановление экономики своей израненной родины, причем действовал при этом не как бездушный государственный чиновник, озабоченный исключительно собственным «откатом», а как частное и вполне обеспеченное лицо, у которого личный интерес и так в полном порядке. Это внушало уважение и надежду на то, что если не вся Россия, так хотя бы часть ее движется по демократическому западному пути.