Б. Седов - Любовь и баксы Страница 19

Шервуд прошел в указанном направлении и оказался в огромном зале, заставленном столиками и увешанном хрустально-позолоченными побрякушками.

За некоторыми столами сидели люди, и Шервуд уже собрался было попытаться отгадать, кто из них те, к кому он приехал, но Боярин деликатно взял его под локоток и повел к какой-то двери, покрытой аляповатой позолотой.

Распахнув перед высоким заокеанским гостем дверь, Боярин встал навытяжку, и Шервуд, напрягшись, вошел в небольшой кабинет, освещенный висевшими на стенах бронзовыми светильниками, оснащенными матовыми лампами в виде языка пламени.

За столом, стоявшим посреди кабинета, сидели четверо.

Двое из них сразу же вскочили, и на их лицах появилось такое выражение, будто Шервуд сейчас начнет палить по ним из всех стволов. Это были, конечно же, проштрафившиеся Грин и Дамбер. Шервуд мельком взглянул на них, и в его взгляде можно было прочесть, что им и на самом деле не поздоровится, но не сейчас, а потом, когда выдастся свободная минутка.

Двое других были гораздо интереснее для Шервуда.

Один из них был откровенным гангстером, и на его руках синими разводами были написаны его судьба, его ранг и прочие специальные сведения, правильно расшифровать которые мог бы только сведущий в уголовных татуировках человек.

Второй (и, судя по всему, именно от него исходило настойчивое предложение прибыть в далекую Россию) выглядел совсем иначе. Этот представлял собой что-то среднее между Джеймсом Бондом и директором крупной корпорации, содержащим себя в хорошей спортивной форме. Шервуд настороженно смотрел на них, гадая, что же они ему скажут.

Эти двое тоже встали, но уже без всякого подобострастия, а просто демонстрируя хорошие манеры. Джеймс Бонд неторопливо обошел стол и, протянув Шервуду руку, сказал на прекрасном английском:

- Добрый вечер, мистер Шервуд. Рад видеть вас в Санкт-Петербурге. Мое имя будет труднопроизносимо для вас, поэтому называйте меня Графом.

Его рукопожатие оказалось сухим и крепким.

Второй гангстер, украшенный татуировками и шрамами, потряс руку Шервуда жилистой корявой грабкой и что-то сказал. Выслушав его, Граф улыбнулся и перевел:

- А тут наоборот - его почетное прозвище несколько неудобоваримо для нашего англоязычного гостя, так что называете его Ником. Это вполне соответствует его настоящему русскому имени.

Шервуд улыбнулся гангстеру, и Граф сказал:

- Ну что же… О делах потом. Я думаю, что самое время как следует закусить и… Вы не откажетесь от нормальной мужской выпивки?

- Ни за что! - уверенно ответил Шервуд.

- Вот и хорошо. Прошу к столу. Усевшись напротив Графа, Шервуд недобро покосился на Грина и Дамбера, и, заметив это, Граф сказал:

- Да, пока мы не приступили к ужину… На правах хозяина я хочу попросить вас о совершенно необременительной для вас вещи. Отпустите этих ребят и пообещайте мне, что не будете наказывать их. Прошу вас.

И Граф, склонив набок голову, с улыбкой посмотрел на Шервуда, а потом на съежившихся Грина и Дамбера.

Шервуд недовольно поджал губы, взглянул на Графа, и, вздохнув, ответил:

- Ладно… Пусть проваливают и больше не попадаются мне на глаза. Встречу - пристрелю лично.

Граф кивнул и сказал:

- Так, ребята, идите с моим человеком, и он организует вам билеты. Всего доброго, не смею задерживать.

Боярин вопросительно посмотрел на Желвака, и тот утвердительно кивнул.

Все трое встали и, не задерживаясь, вышли из кабинета.

В уютном отдельном кабинете ресторана "Астория" вокруг большого круглого стола, покрытого белоснежной скатертью, сидели трое мужчин.

На столе можно было увидеть множество больших и малых блюд, салатников и прочих розеток, предназначенных для размещения в них разнообразных деликатесов. И так оно и было - недостатка в деликатесах не наблюдалось.

Икра красная, икра черная, рыба белая и рыба опять же красная, рыба копченая, соленая и вяленая, крабы, крупные креветки, мидии в разнообразных соусах, отборные раки в красных военных панцирях, расставившие огромные клешни, составляли морскую, а также речную часть угощения.

Из сухопутной кормежки на столе имелись говядина, свинина и баранина, которые были приготовлены самыми разнообразными способами. А именно - копчением, варением, жарением, солением и вялением. А также сырая оленина с солью и специями. Кроме того, нашлось на этом богатом столе место и для зайца, молодого козленка и медвежьей лапы - полендвицы.

Перейдя к блюдам, которые раньше летали, хоть и не все, следовало отметить куру в различных видах, от копченой до сациви, утку с черносливом, гуся с яблоками, а также длинноносого вальдшнепа, бойко растопырившего крылья среди красиво уложенной зелени.

Внимательно осмотрев стол, Шервуд приятно ужаснулся.

Эти русские действительно не дураки пожрать, подумал он. Но тут ведь человек на двадцать - это же неэкономно! Однако вслух он ничего такого не сказал, а только, проглотив набежавшую слюну, одобрил гастрономическое великолепие.

- Я слышал о гостеприимстве русских, но, честно говоря, не ожидал такого. А что в этих бутылках и графинах?

Граф с готовностью кивнул и начал перечислять непонятные русские и не очень русские названия напитков:

- Тут, уважаемый мистер Шервуд, напитки сугубо мужские. Во-первых, естественно, водка. Не из магазина, а изготовленная добросовестными частными фабрикантами. Водка тминная, лимонная, рябиновая, на смородиновых почках, степной арак, грузинская чача, домашний коньяк пятидесятилетней выдержки, самогон…

- О! Это слово я знаю, - оживился Шервуд.

- Еще бы! - улыбнулся Граф. - Искусство самогоноварения - это отдельная песня!

Желвак, не понимавший ни слова по-английски, повинуясь знаку Графа, наполнил всем рюмки. Граф поднял свою и произнес:

- Ну, как у нас в России принято - с приездом! - и обратился к Желваку: - Вы простите, Николай Иваныч, что я тут на заграничном языке, так сказать, балакаю, но вы ж понимаете…

- Конечно, конечно, - запротестовал Желвак, - какие могут быть извинения! А вы здорово по-английски чешете!

- Благодарю вас, - кивнул Граф и снова повернулся к Шервуду. - Итак, за благополучное прибытие.

- На здравье! - сказал Шервуд по-русски.

- О! - восхищенно отреагировал Граф. - У вас хорошо прозвучало. На здоровье!

Все выпили, и Граф, поставив пустую рюмку, сказал:

- А теперь закусим.

Наступила тишина, нарушаемая лишь позвякиванием столовых приборов да тихими рекомендациями Графа, который советовал голодному Шервуду попробовать то или иное русское народное лакомство. Шервуд между тем с нетерпением ждал, когда же Граф начнет разговор о деле.

Минут через пять Граф положил вилку и, налив на этот раз чачи, сказал:

- В искусстве русского застольного красноречия есть присказка, которая звучит примерно так - между первой и второй рюмками должен быть минимальный интервал.

- Согласен, - кивнул Шервуд, и все выпили чачи.

- Ну, как вам грузинский самогон? - заботливо поинтересовался Граф.

- Прекрасно! - с довольным видом ответил Шервуд. - А сколько в нем градусов? Довольно крепкий…

- Примерно пятьдесят пять, - улыбнулся Граф.

- Bay! - воскликнул Шервуд. - Отличное пойло!

- А теперь закусите этим, - и Граф подвинул к Шервуду салатник с фаршированными баклажанами.

Шервуд занялся закуской, а Граф, извинившись перед ним, повернулся к Желваку и сказал:

- А вроде ничего наш американец, и водку трескает, как добрый казак, и закусывает не чинясь… Что скажете?

- А что, - ответил Желвак, зацепив кусок копченого угря, - нормальный браток, только американский. И сразу видно, что авторитет.

- Вот именно, - кивнул Граф, - ничего лишнего из себя не строит, но что дядька непростой - действительно сразу видно.

Потом все дружно закурили, и Граф, задумчиво посмотрев на Шервуда, сказал:

- Наверное, вы хотите узнать, почему я был так настойчив, приглашая вас приехать в Россию. Не так ли?

- Совершенно верно, - ответил Шервуд, выпустив подряд три дымных колечка.

Граф проследил за кольцами, одобрительно кивнул и сказал:

- А ведь это будет поинтереснее, чем медальон.

- Да? - удивился Шервуд. - Честно говоря, я ожидал, что разговор будет идти о, как бы сказать… О совладении медальоном и тем, что за ним кроется.

- Конечно, - кивнул Граф, - но я не стал бы беспокоить вас по такому ничтожному поводу.

- Ничтожному… - Шервуд усмехнулся и озадаченно покрутил головой. - Это уже интересно.

- Конечно, ничтожному, - Граф тоже усмехнулся. - У нас, русских, есть пословица - не в деньгах счастье.

- Понимаю, - кивнул Шервуд. - У нас тоже есть подобные поговорки.

- Да, - Граф постучал пальцами по столу, - я знаю…

Он как-то странно взглянул на Шервуда и сказал: