Сергей Самаров - Опасность предельного уровня Страница 19

«Дипломат», о котором Джабраил напомнил в своем телефонном звонке, аккуратно стоял под стулом, и Джабраил сразу заметил его. Урусхан вообще всегда славился аккуратностью в выполнении любого приказа, часто не свойственной большинству других людей. И даже эта его аккуратность, порой чуть-чуть излишняя, выглядела слегка неестественной, нездоровой. Иногда и сам Джабраил себя спрашивал, нормален Урусхан или в самом деле он человек не совсем в себе. Но пока все отклонения от нормы, что удалось заметить, шли только на пользу делу, и Джабраила это устраивало. Если же кто-то Урусхана напрямую спрашивал о здоровье, а такое тоже случалось в присутствии Джабраила, тот в ответ очень мягко улыбался и неуверенно плечами пожимал, оставляя каждому возможность оставаться при своем мнении.

– Ты прибыл вовремя, – так Джабраил похвалил.

– Я прибыл как ты велел. Там, за воротами, машина с Завгатом. Ты уезжаешь?

– Да, сегодня. Завтра сможешь и ты уехать.

– Куда мне ехать? – Голос Урусхана звучал равнодушно, словно ему не было разницы, где находиться и что делать.

– В Москву, как и все остальные. Завгат все тебе подробно объяснит. Даст адрес, где остановиться. Там я тебя сам найду. С документами у тебя все в порядке?

– У меня даже есть вызов в московскую больницу на лечение. Там надо только дату поставить. Я сегодня же и поставлю...

– Стоп-стоп... Вызов же не сегодня выслали, – предупредил Джабраил.

– Я понимаю. Дам запас на медлительность почты. А сегодня мне... Есть работа? – Рука Урусхана с колена опустилась на угол «дипломата», нежно ощупывая его.

– Есть, – Джабраил помрачнел. – Работа нехорошая, но необходимая. Ты слышал, что вчера здесь произошло?

– Мне рассказали... В городе говорят об этом... Ахмат застрелил Паленого... Брат Паленого объявил Ахмата «кровником»...

– Даже так? – удивился Джабраил новостям. – Что это за брат? Откуда он взялся?

– Малолетка. Всем соседям объявил и ушел из дома.

– Малолетка – это сколько?

– Кажется, четырнадцать или тринадцать...

– Самый хороший возраст. Только зря этот малолетка погорячился. Ахмат не убивал Паленого.

Урусхан не проявил никакой эмоции, даже глазами не повел и вопроса не задал, ожидая, что Джабраил, если начал рассказывать, доведет свой рассказ до конца.

– Паленого убил я. Они пришли втроем и хотели проникнуть во двор через калитку со стороны моего дома. Я как раз был там и увидел их...

– Что должен делать я? – спросил Урусхан, сохраняя спокойствие и деловитость.

Джабраил никогда коварством и жестокостью не отличался, не имел склонности к предательству, и сейчас ему было стыдно и трудно отдать приказ. И именно потому он начал объяснять Урусхану необходимость выполнения такого приказа, хотя никогда раньше в подробности старался не вникать – просто отдавал приказ, и этого было достаточно.

– Стрелял я. Из «беретты». У Ахмата был автомат. Разные калибры. Сегодня начнут извлекать пулю, и возникнут вопросы к Ахмату, на которые он ответить не сможет.

– Ахмат приговорен? – просто спросил Урусхан, давая понять Джабраилу, что он не нуждается в деталях.

– Да, он может расколоться. И это опасно не только для меня. Это опасно для всего нашего дела... – Джабраил все же оправдывался, как показывал тон сказанного. Не перед Урусханом оправдывался, а перед собой.

– У меня осталось только два патрона, – пожаловался Урусхан.

– Этого тебе хватит. Вечером, когда стемнеет, пойдешь на чердак моего дома. Оттуда хорошо видно двор Ахмата. Ахмат выйдет кормить собаку...

– А если выйдет жена?

– Она только готовит. Собаку кормит он. Жена собаки боится. Выйдет кормить собаку, ты стреляешь. Два выстрела, на всякий случай. Не жалей патроны. Пусть брат Паленого отвечает. Малолетке много не дадут. Винтовку уносишь. А сейчас... Мы с Завгатом тебя подвезем, ты заранее отнеси винтовку на чердак, чтобы вечером не таскаться с ней по городу. – Джабраил посмотрел на часы: – Все. Едем.

Собрать вещевой мешок ему оказалось недолго. Жена Ахмата ждала на веранде. Приготовила поесть в дорогу... Джабраил, чтобы не смотреть женщине в глаза и не выдать свой стыд, обнял ее и спустился с крыльца...

Завгат свое дело знал хорошо. Объехав, как приказал Джабраил, квартал, он молча высадил у провала в стене Урусхана и сразу поехал дальше.

– Где вторая машина? – спросил Джабраил.

– Через три квартала. Номер военный. Форма в машине...

Через три квартала Завгат свернул во двор такого же разрушенного дома, как и дом Джабраила. Там стоял другой «уазик», зеленого цвета и с военным номером. Из машины вышел младший брат Завгата, даже не поздоровался с Джабраилом, словно не заметил его, и сел за руль приехавшей машины. Джабраил с Завгатом перебрались в новую.

– Что он у тебя такой угрюмый? – усмехнулся Джабраил, переодеваясь в камуфляжку с погонами армейского подполковника.

– Я сказал ему, чтобы он никого не видел. Ни меня, ни тебя... Он так хорошо меня понял... Он у меня вообще сообразительный.

– Если кто-то видел, как мы отъезжали, его остановят...

– Ну и что? Прав нет? Здесь у половины водителей прав нет. А машина наша. Не в угоне. Придраться не к чему.

Сам Завгат оделся в форму прапорщика. Протянул Джабраилу целлофановый пакет.

– Приклей усы. С усами тебя никто еще не видел. Документы у тебя в левом внутреннем кармане. Познакомься...

3

Полковник Согрин, сидевший вместе со следователем в одном из тесных кабинетов горотдела, не слишком обеспокоился прервавшимся разговором. Сохно – есть Сохно, и за него беспокоиться даже неприлично... Прервался – значит, ситуация того требовала. И сам звонить Сохно не стал. Но тут же позвонил в первую очередь коменданту города, чтобы предупредить о выезде Джабраила и о необходимости блокировки всех дорог. И только после этого, когда и следователь прислушался к словам полковника, кивнул ему, таким образом объясняя ситуацию, и поспешил к дежурному по горотделу.

Менты реагировали не слишком быстро, поскольку дежурный решил сначала доложить начальнику, потом начальник доложил прибывшим из Грозного офицерам ФСБ, тем самым «альфовцам», с которыми спецназовцы летели в самолете, и только после этого были подняты по тревоге все наличные силы. Серый «уазик» мог уже уехать далеко, если комендант города оказался таким же нерасторопным. Сам полковник Согрин, как и «альфовцы», принимать участие в блокировке дорог не пожелал, считая эту работу для себя малопродуктивной, и вернулся в кабинет, где проводился допрос одного из вчерашних боевиков Юрки Шкурника.

Но тут опять позвонил Сохно.

– Командир, где Кордебалет? Не могу ему дозвониться.

– В соседнем кабинете. Позвать?

– Если не трудно.

Согрин опять кивнул следователю, извиняясь, и вышел, чтобы вызвать из соседнего кабинета, где допрашивали другого вчерашнего боевика, Кордебалета.

– Сохно тебе дозвониться не может, – и передал свою трубку.

– У тебя маркеры есть? – сразу спросил Сохно.

– Какие маркеры? – не понял Кордебалет.

– Патроны-маркеры[11]. Я видел, ты на базе с ними возился.

– Есть с десяток.

– Мне нужно только два красных. Принеси. В одиночестве и тихо. Лучше бы и командир прибыл. Дай-ка ему трубку.

– Что там у тебя? – приняв трубку, спросил полковник.

– Во-первых, у меня двое пленных заперты в комнате подвала. Дверь железная, не выберутся. Оба вооружены...

– Хорошенькие пленные. Кто такие?

– Допрос ты будешь проводить. Я спросить не успел. Обыскивали дом, тщательно. Там я их и накрыл. Но сидят пока тихо, звуков не подают.

– Ладно, справимся. Ты сказал «во-первых», а что «во-вторых»?..

– Джабраил уехал, но около своего дома высадил из машины человека, с которым в доме Ахмата беседовал, а потом с собой забрал. Русоволосый такой парень... С простеньким лицом... Тот поднялся на чердак, когда я на крыше сидел, и оставил перед окном стандартный «дипломат» с «винторезом». Машина уехала раньше, человек ушел пешком. С чердака открывается прямой вид на двор Ахмата Хамкоева, вашего ментовского капитана, у которого Джабраил и скрывался. Жена капитана провожала Джабраила, как дорогого родственника, обняла и всплакнула на прощанье. А он ей в благодарность отправил человека на чердак... Я из этого делаю вывод, что Джабраил уехал и желает «подчистить» за собой место. Оставил «чистильщика»...

– Понял. Предложения? – спросил Согрин сосредоточенно.

– Ахмата предупредить. Тогда он лучше расколется. В «винторезе» на чердаке только два патрона. Я проверил. Меняем их на маркеры, чтобы вечером в полумраке это на кровь походило... И пусть стреляет...

– Почему ты думаешь, что снайпер будет стрелять вечером?

– Так вы ж Хамкоева только вечером отпустите...

– Резонно.

– После этого делаем ему очную ставку со снайпером, которого я за работой накрою.

– Согласен. Мы с Кордебалетом тебе поможем...