Сергей Зверев - Должок кровью красен Страница 19

11

Дмитровское кладбище. Склеп. Мерзко внутри. Плесенью пахнет, мышами. Чиркнул Иван бензиновой зажигалкой. Высветил оранжевый язычок кирпичную кладку да заваренный металлический люк на полу. Там, в подполье, покойники и лежат. Но не надо под землю Зарубину.

Тут, наверху, пересидеть можно.

Что и говорить – удачное это убежище. Даже если менты теперь кладбище цепью прочесывают, никому и в голову не придет беглеца в склепе старинном искать. Дверь ржавая, землей заплывшая, да вдобавок еще и заваренная. Окон нет. А то, что кровельный лист неплотно на прежнее место лег, так снизу это вряд ли заметно.

Поставил Иван зажигалку на пол. Примостился к стене и смежил веки.

И уже на грани яви и сна вспомнился почему-то ему фундамент родительского дома и то место, где покойный батяня цинковый ящик с разными интересными железками закопал…

12

Многие в нашем городе Валика Кучинского дураком считают.

Ну, может быть, и не совсем дураком, но уж человеком недалеким, так точно.

Неверное, между прочим, мнение.

Неужель дурачок, внештатным сотрудником милиции столько лет подвизаясь, не сгорел бы в момент на своем полупочтенном занятии? Неужель человек недалекий сумел бы наших ментов безжалостных на деньги раскручивать? Да ни в жисть! Понимает Кучинский: рано или поздно вернется Иван на Дмитриев Посад, в хатенку о трех окнах.

Как раз напротив дома Ефимовой – гастроном двухэтажный.

На первом этаже склады да холодильники. На втором – собственно магазин. В суровые времена опохмела да полного голяка Валик, бывало, и сам грузчиком здесь прирабатывал.

Ни трудовой книжки не надо, ни заявления о приеме на работу.

Чем работа грузчика хороша? Тем, что на свежем воздухе.

Чем свежий воздух хорош? Тем, что обзорность улицы Розы Люксембург почти стопроцентная. А еще работа грузчика тем хороша, что в гастрономе спецодежду дают. Грязно-синий халат да черные рукавицы. Спецодежда, как и униформа, всех нивелирует, всех на одно лицо делает. Так что, если Зарубин и заприметит Валентина случайно, скорее всего внимания на него не обратит.

Конечно, невелика эта радость – работать. Но за пятьсот-то долларов, Магомедом обещанные, не только ящики да кули на своем горбу таскать можно. За пятьсот долларов Валик старуху-мать на двадцатый этаж затащит, да там и оставит. А то еще двоюродный дядя-паралитик у него есть, так его вместе с инвалидной коляской за полштуки никуда заволочь не надо?

13

Раннее утро. Ясное солнышко лучики на землю шлет. Свежий ветерок золотом листвы шелестит. В кронах тополиных воронье каркает.

Сидит Иван на скамейке, в тени аллейки кладбищенской, средь крестов да надгробий, смотрит в «Кредит» да обо всем с ним произошедшем размышляет.

Вот оно, как оказывается, бывает!

Прав был Василий Захарович: сколько с должников ни спрашивай, а ведь все со всех никак не взыскать!

Удивился Иван этой мысли. Неприятно так удивился. Зло, стало быть, не искоренимо. Точно в сказках народных, когда у змея трехглавого на месте отрубленной головы новая вырастает…

А потому еще удивился, что следующая запись в «Кредите» слишком уж неправдоподобной получится. Но тем не менее справедливой.

Достал Зарубин авторучку, вздохнул и в графе должников одно слово написал:

ВСЕ

Подумал Иван и приписочку сделал:

КРОМЕ КАТЮШИ И ВАСИЛИЯ ЗАХАРОВИЧА

Глава 7

1

Отправляться на серьезное дело лучше всего по вторникам, в дождливую погоду и обязательно – после трех ночи.

Особенно если дело это предстоит совершить у нас, на Дмитриевом Посаде.

Почему именно в ночь с понедельника на вторник – дураку понятно: после воскресной пьянки народ поутряни с тяжелой головой на работу поднялся и, до конца смены кое-как дотянув, домой вернулся. Похмелились люди посадские кое-как на скорую руку да спать завалились. Оно-то, конечно, всегда заманчиво – опохмел в новую пьянку перевести, но кому за добавкой бежать охота, если завтра утром опять на завод, да за окном вдобавок как из ведра хлещет?

Кому-кому, а Ивану об этом известно. На Дмитриевом Посаде он родился и вырос, и понятия местные усвоены им навсегда.

Идет Зарубин улицей Розы Люксембург, родной район надвое рассекающей, о предстоящем деле размышляет, мешком холщовым помахивает. А дождь как из ведра хлещет. Без зонтика Иван, и потому несладко ему: вода, затекая за шиворот, по спине струится, в ботинках хлюпает, по щекам лупит.

И потому на всем Дмитриевом Посаде – ни единого человека. Десять минут уже, как Иван с кладбища вышел и никого за время это не встретил.

Миновал он три перекрестка, направо свернул. И сразу же на пустыре очутился. На том самом, где когда-то родительский дом стоял.

Встал Зарубин под деревом, где посуше, мешок наземь опустил. Взял лопатку, зажег факел и, пустым мешком его от дождя прикрывая, к разваленному фундаменту двинулся.

Вонзилась лопата в сырую землю, захрустели под железом камушки. И полетели комья земли во все стороны. Недолго Зарубин землю копал – минут пятнадцать всего. Наконец стукнулся штык лопаты о что-то твердое, металлическое, и землекоп, орудие свое отложив, на колени опустился, вниз заглядывая…

Так и есть – ящик. Нащупал Зарубин слева в земле боковую ручку, потянул на себя, приподнять попытался – ни в какую. У-у, какой тяжелый! И как это батя в бытность свою пацаном умудрился его во двор заволочь? Поднатужился Иван, поднапрягся да ящик из ямы и вытащил.

Подтащил Зарубин ящик под дерево, где посуше, достал перочинный нож, поддел крышку, надавил – она и поддалась.

А в ящике цинковом – ружье. Лежит себе, машинным маслом залитое, с самого сорок третьего года. Приподнял Зарубин оружие осторожно за ствол и тут же определил безошибочно: винтовка калибра 7,62 системы Мосина образца 1891/1930 года.

Обыкновенная красноармейская трехлинейка, короче говоря…

Хороша винтовка системы Мосина, слов нет – хороша! Одно плохо: слишком уж громоздко да длинно это оружие. В карман не положишь, под полой не спрячешь. Но длина – дело поправимое. Из винтовки системы Мосина, определенными навыками обладая, отличный обрез смастерить можно.

Обрез делается просто. Сперва укорачивается ствол. И вовсе не надо, от усердия язык высунув, пилить круглую железяку ножовкой по металлу. Достаточно, зарядив винтовку одним-единственным патроном, сунуть ствол в стоячую воду и выстрелить – лишнее точненько по линии воды и срежется.

Ножовка для другого нужна, чтобы приклад укоротить. Зачем обрезу приклад? Приклад лучше спилить по уровню ложа.

Обо всем этом Иван, конечно же, знал. И потому, содержимое цинкового ящика в мешок погрузив, решил, не мешкая, модернизацией заняться.

А что, кстати, в ящике металлическом лежало, кроме винтовки?

Ох, и много чего! Во-первых, патроны. Много-много. И в коробках, и россыпью. И все – нужного калибра, 7,62, в так называемой удлиненной бутылкообразной гильзе. Две гранаты «Ф-1», в просторечье «лимонками» именуемые. Одна граната «РГД-3». И еще какая-то, явно из арсенала вермахта, – большая такая, рифленая, на длинной деревянной ручке.

И все это добро было залито толстым слоем машинного масла. Ветошью обтер – и пользуйся себе на здоровье. Да уж, предусмотрительным батя покойный был, поклон ему до самой земли.

Дотащил Зарубин поклажу до склепа, ставшего ему убежищем, закинул мешок себе за плечи, поднялся наверх по кирпичным выступам… На мокрую крышу осторожно вскарабкался, кровельный лист ножиком перочинным поддел. Сперва мешок опустил и лишь после этого сам вниз полез.

2

Тепло и тихо в рабочем кабинете подполковника Федеральной службы безопасности Владимира Ивановича Янчевского. На столе – лампа в абажуре зеленом. Мягкий свет лампы настольной ложится зелеными пятнами на стены, на стол, на английский пробор в струночку, на портрет Феликса Эдмундовича Дзержинского.

Решает Владимир Иванович Янчевский проблемы федеральной безопасности. Изучает графики, изучает диаграммы. И прогнозы на будущее тоже изучает. Интересная вещь получается. Вот как, оказывается, симпатии народные непредсказуемы! Согласно опросам общественного мнения, самый популярный человек в нашем городе – Петр Владимирович Хомуталин. И кроме него, в общем-то, более популярных людей и нет. Но самое-то главное – в Кремле господина Хомуталина необычайно ценят. Как пить дать – и губернатором области назначить могут. Растет кремлевский рейтинг уважаемого бизнесмена, как гриб-мухомор после теплого июльского дождика. И это очень даже неплохо. Для кого? А для Владимира Ивановича Янчевского, например.

Закурил товарищ подполковник, улыбнулся, словно в светлое будущее взглянул. Посидел, подумал, прикинул все плюсы и минусы…

И решился.

3

Человек – это звучит гордо. А человек с ружьем – грозно. Какова в наше время цена гордости, если она постоять за себя не может?