Пауло Коэльо - Победитель остается один Страница 2

Кто-нибудь да войдет.

Кто-нибудь непременно должен будет войти. Юные режиссеры, у которых в головах роятся свежие замыслы, а в творческом активе числятся несколько видео, снятых еще в университете, перелопатившие горы книг по технике фотографии и киносъемки, ожидают волшебного поворота судьбы: некто, возвращаясь с очередной вечеринки, присядет за свободный столик, закажет кофе, закурит — и почувствует, что все ему смертельно надоело и душа его открыта для нового и неведомого.

Какая наивность.

Если даже такое и случится, менее всего на свете такому человеку захочется вникать в подробности очередного «уникального проекта». Однако отчаяние способно обмануть отчаявшегося. Власть имущие, входя сюда время от времени, обводят взглядом холл и бар и поспешно удаляются в свои номера. Они ничем не озабочены. Они уверены, что могут себе позволить ничего не бояться. Принадлежность к Суперклассу измен не прощает, и вопреки распространенным легендам никто из них, зная свои границы, шагу не ступит за ту черту, где есть возможность отдавить ногу другому. А кроме того, если предстоит открыть что-то неожиданное и значительное — в мире кино, музыки, или моды, — открытие это уж, во всяком случае, произойдет не в гостиничном баре, ибо требует исследований и разысканий.

Суперкласс сейчас занимается сексом с девицей, сумевшей проникнуть на праздник и потому согласной на все. Снимает косметику, разглядывает морщины и думает, что пора делать новую пластику. Просматривает почту, читает новости on-line, проверяя, как откликнулась пресса на его последнее объявление, размещенное в сети. Запивает таблетку неизбежного снотворного чашкой чая, способствующего снижению веса. Отмечает в меню блюда к завтраку в номер и в специальной папке вывешивает его на ручку двери вместе с табличкой «Не беспокоить». Суперкласс закрывает глаза и думает: «Хоть бы сразу уснуть, завтра у меня встреча в десять утра».

Однако в баре «Martinez» все убеждены, что сильные мира сего — здесь. А если они здесь, то имеется шанс.

Им и в голову не приходит, что Власть разговаривает только с Властью. Что представители ее должны время от времени встречаться, пить и есть вместе, поддерживать престиж крупных фестивалей, а заодно — иллюзию того, что мир роскоши и гламура открыт всякому, у кого хватит дерзости и упорства отстаивать некую идею. Избегать войн, если они не сулят прибыли, и науськивать друг на друга компании или целые государства, если чувствуют, что это может дать еще больше власти и денег. Притворяться, что счастливы, хотя давно уже стали заложниками собственного успеха. Вести борьбу за усиление своего влияния и приумножение богатства, хотя и то, и другое уже достигло чудовищных размеров. Ибо тщеславие Суперкласса в том, чтобы соперничать с самим собой и забраться на вершину вершин.

В идеальном мире представители Власти вступали бы в разговор с актерами, режиссерами, сценаристами и художниками, которые сейчас с покрасневшими от усталости глазами думают, как вернутся в свои съемные квартирки в богом забытых городах, чтобы с утра продолжить изнурительный марафон просьб — просьб о встрече или о финансировании проекта.

В мире реальном люди Власти в этот час сидят в своих квартирах, проверяя электронную почту, и сетуют на то, что все вечеринки неотличимы одна от другой, что бриллианты подруги оказались крупнее, что яхта, купленная конкурентом, отделана уникальными породами дерева, — и разве мыслимо пережить такое?

Игорю разговаривать не с кем и, более того, — неинтересно. Победитель остается один.

Игорь, преуспевающий бизнесмен, владелец и президент компании сотовой связи в России, еще за год забронировав лучшие апартаменты в отеле «Martinez» (что предполагает оплату за двенадцать по крайней мере дней проживания вне зависимости оттого, сколько времени проведешь там на самом деле), прилетел сегодня рано утром на собственном самолете, принял душ и спустился в холл в ожидании увидеть нечто единственное в своем роде, хоть и очень простое.

Некоторое время ему докучали актрисы, актеры, режиссеры, но он давно уже нашел для всех замечательный ответ:

— Don't speak English, sorry. Polish… Или:

— Don't speak French, sorry. Mexican.[1]

А если в последнем случае кто-нибудь пытался произнести несколько слов по-испански, Игорь прибегал к другому проверенному способу. Записывал у себя в книжечке какие-то цифры, чтобы не походить ни на журналиста, который интересуется всем на свете, ни на человека, связанного с кинопроизводством. На столике лежал экономический журнал на русском языке (в конце концов мало кто сможет отличить русский от польского или испанского) с фотографией никому не ведомого функционера на обложке.

Посетители бара, считая себя превосходными знатоками человеческой природы, наверно, думают, что это один из тех миллионеров, которые приезжают в Канны исключительно с целью завести здесь необременительный романчик. После того как за его стол под тем предлогом, что «всюду занято», присел и заказал минеральной воды пятый человек, распространился слух, будто этот одинокий господин не имеет никакого отношения ни к кинематографу, ни к индустрии моды, и Игоря оставили в покое, сочтя «парфюмом».

Словечко это — из жаргона актрис (или «старлеток», как называют их на фестивале): марку парфюма легко сменить, и очень часто он может оказаться истинным сокровищем. Если это «парфюм», то им можно заняться, когда до закрытия фестиваля остается два дня, а подцепить что-нибудь стоящее из мира киноиндустрии так и не удалось. Стало быть, этот странный и на вид весьма состоятельный человек может подождать. Все они знают: лучше покинуть фестиваль, обзаведясь возлюбленным (которого всегда можно превратить в продюсера), чем в одиночестве отправляться на следующий, чтобы исполнять там извечный ритуал — пить, улыбаться (особенно — улыбаться), притворяться, что ни на кого не смотришь, и чувствовать, как сердце колотится, ведь минутная стрелка на часах будто с ума сошла, и программа гала-вечеринок еще далеко не исчерпана, а тебя никто не пригласил…

Все, что говорят «парфюмы», а говорят они всегда одно и то же, старлетки знают наперед и уже успели затвердить наизусть, однако делают вид, будто верят тому, что:

а) «Я способен изменить твою жизнь».

в) «Многие женщины мечтали бы оказаться на твоем месте».

c) «Сейчас ты еще молода, но надо смотреть вперед и предвидеть будущее».

d) «Я женат, но моя жена…» (тут возможны варианты: «больна», «пообещала покончить с собой, если я ее брошу» и т. д.)

e) «Ты — настоящая принцесса и заслуживаешь соответствующего обхождения. Сам того не зная, я всю жизнь ждал именно тебя. Я не верю в совпадения и считаю, что мы должны дать шанс нашим отношениям».

Да, слова всегда одни и те же. Варьируется разве что количество полученных подарков (предпочтительней всего драгоценности, благо они обладают, так сказать, высокой ликвидностью), приглашений на ужин в ресторан или на яхту, визитных карточек, возможность побывать на гонках «Формулы 1», где можно повстречать людей того же сорта, а значит ухватить за хвост удачу.

Это же словечко молодые актеры используют для обозначения престарелых миллионерш, многократно прошедших через чудеса пластической хирургии и отличающихся большим по сравнению со своими коллегами мужского пола умом. Эти дамы никогда не теряют времени впустую и приезжают сюда перед самым закрытием, зная, что все искусство обольщения заключено в деньгах.

«Парфюмы»-мужчины обманывают себя, полагая, что обладательницы длинных ног и свежих лиц, однажды позволив себя соблазнить, в дальнейшем позволят и делать с собой все что угодно. «Парфюмы»-дамы верят в силу своих бриллиантов — и только в них.

Игорь здесь впервые и всех этих тонкостей не знает. И к несказанному своему удивлению убеждается, что никто вроде бы особенно не интересуется конкурсным показом — если не считать посетителей бара. Он перелистал несколько журналов, вскрыл конверт, куда его компания вложила приглашения на самые значительные и пышные празднества, — и не нашел даже упоминания о просмотрах. Перед вылетом во Францию он приложил неимоверные усилия к тому, чтобы узнать, какие фильмы будут демонстрироваться на фестивале. Наконец один из приятелей сказал ему:

— Забудь ты про фильмы. Канны — это фестиваль моды.

Мода. Что думают о ней люди? Считают ее чем-то таким, что меняется с наступлением нового времени года? Слетаются сюда со всех уголков земли продемонстрировать наряды, туалеты, драгоценности, коллекции обуви? Нет, они не понимают истинного значения этого слова, смысл которого в том, чтобы дать понять: я принадлежу к вашему миру. Я ношу мундир вашей армии, не стреляйте, свои!

С незапамятных доисторических времен, с тех самых пор, как люди обосновались в пещерах, мода стала единственным способом сказать так, чтобы поняли все и даже незнакомцы осознали: я принадлежу к вашему племени, мы объединяемся против тех, кто слабей, и таким образом выживаем.