Василий Веденеев - Казино «Бон Шанс» Страница 2

Борис Владимирович чуть усмехнулся в ответ на свои мысли: Пак и Снегирев слишком разные, поскольку вышли из антагонистических миров, поэтому частенько не ладили, да ему это только на руку. Никогда нельзя давать слишком усилиться одному, дабы не попасть вдруг в зависимость от него и не потерять собственную власть.

— Сейчас будут звонить, — Снегирев кивнул на телефон, подсоединенный к розетке через прибор, готовый подать сигнал тревоги при прослушивании разговора. — С минуты на минуту.

— Скребутся, как мыши, — переворачиваясь на другой бок, недовольно проскрипел Борис Владимирович. — Ищут, где дырочку прогрызть, чтобы морду всунуть!

Пак тихо выругался сквозь зубы, а Снегирев согласно кивнул и ободряюще улыбнулся шефу, словно неведомым путем сумел прочесть роящиеся в его голове сомнения:

— Наверное, лучше взять трубку мне, а потом передать ее вам?

— Хорошо, — кивнул Борис Владимирович. — Ты и начни разговор. Но помягче, не педалируй.

— Почему мы должны с ними церемониться? — сунув в рот сигарету и чиркнув зажигалкой, недоуменно спросил Пак. — Отрезать напрочь и пусть катятся к… Мы сейчас сильнее!

— Никогда не стоит торопиться сжигать все мосты, — рассудительно заметил советник. — Обстановка имеет неприятное свойство изменяться.

Он склонил на бок лысеющую голову и с иронией посмотрел на Корейца. Тот ответил ему равнодушным взглядом и сел в кресло напротив столика с телефоном, жадно затягиваясь сигаретой.

— Не ссорьтесь, — примирительно заметил Малахов. — Вы оба правы, и я учту все предложения. Сначала послушаем, что нам скажут.

— И так известно, — начал было Леонид, но под тяжелым взглядом шефа осекся и замолчал.

Борис Владимирович сел и запахнул полы халата. В принципе, ему они нужны и дороги оба — и яростно-холодный, дерзкий Ленька Пак, и скрупулезно рассчитывающий ходы, обладающий множеством совершенно невообразимых связей и возможностей Александр Александрович Снегирев.

Судьба свела их вместе несколько лет назад. Тогда Борис Владимирович Малахов, имевший несколько судимостей и более известный в криминальной среде под кличкой Адвокат, искал крупное дело, желая легализовать и «отмыть» уже имевшиеся у него деньги. Он уже тогда приблизил к себе надежного и удачливого бойца Леньку Пака, чудом умудрившегося еще не понюхать зоны. Но как раз это и импонировало Адвокату — он немало знал о том, сколько сведений о себе оставляет в МВД любой, прошедший через их чистилища. А Кореец был хитер, увертлив и пока чист перед законом. Однако он не мог помочь создать крупное дело. Когда один знакомый предложил Борису Владимировичу свести его с бывшим подполковником КГБ Александром Александровичем Снегиревым, Адвокат поначалу подумал, что старый приятель рехнулся и не пора ли его, с такими-то знакомыми, отправить к Богу в рай — пусть там ангелов сводит с комитетчиками!

Потом, немного остыв и поразмыслив, он все же скрепя сердце согласился встретиться и пощупать этого Снегирева — чем черт не шутит? Ведь берут же на лапу менты, и не только берут на лапу, а этот, хоть и выкормыш чекистов, но все-таки бывший, уже оттрубивший положенное в их поганой конторе.

Встреча его не разочаровала, но заставила серьезно задуматься: Александр Александрович оказался не менее осторожным, чем сам Адвокат, не зря так прозванный среди блатной публики за знание законов, обходительные манеры, привычку расправляться с неугодными чужими руками и фантастическую алчность. Малахов хотел денег. Снегирев и Пак хотели того же. Первоначальный капитал был у Малахова, нужные связи и необходимый опыт у Снегирева, а отшибание рэкетиров и прочей публики, желающей порезвиться за чужой счет, а также разборки с конкурентами возложили на Корейца. Вскоре открылась фирма, дела которой быстро пошли в гору, но радоваться Адвокат боялся, по тюремной суеверности опасаясь сглазить удачу.

Снегирев оказался человеком не только осторожным и ловким, но и цинично-остроумным, умевшим отыскать выходы из, казалось бы, безвыходных положений.

— Единственный способ не попасть под колесо — это двигаться вместе с ним, — частенько твердил он Борису Владимировичу, оставаясь с ним наедине.

— Что ты имеешь в виду? — прикидывался недоумком Адвокат, поднимая на советника тяжелый взгляд.

— Надо поторапливаться, — потирал сухие ладошки Александр Александрович и загадочно усмехался. — Законов нет! Потому что на те, что есть, все плевать хотели. От мала до велика. Как вы понимаете, уважаемый, я имею в виду отнюдь не возраст, а должностное положение. Трагикомический факт: страна почти мертва, экономика превратилась в труп, а мы живы!

— Это что же, мы вроде червей? — кривился Малахов. — Ну ты загнул!

— Ничуть, — не смущался Снегирев. — Черви тоже жиреют, пока их не сожрут другие. Птички, например. Вот не дать им себя сожрать — наша основная задача!

— Хватит ходить кругами, — оборвал его тогда Борис Владимирович. — Дело говори, нечего юлить со своими штучками, с червями и колесиками!

— Дело? — задумчиво переспросил бывший страж госбезопасности. — У нас в стране, знаете ли, до сего времени превалирует пещерно-дикарский уровень менталитета. Так сказать, рудиментарный пережиток сознания времен тоталитаризма. Я понятно излагаю?

Малахов только бровью повел в ответ: говори, мол, и не такое слыхали. Борис Владимирович мог и сам загнуть не хуже, поскольку до первой судимости, пустившей его жизнь по другому руслу, успел получить довольно приличное образование в одном из столичных вузов. Потом тоже не терял времени зря, много читал, а цепкая, как говорят в народе, «лошадиная» память удерживала в его голове столько, что сумей Снегирев хоть краем заглянуть в нее как экстрасенс, он, наверное, не только задрожал бы от страха, но пустился бы бежать от Адвоката без оглядки. Естественно, если бы ему позволили это сделать: «ближних» Борис Владимирович любил сам провожать на кладбище, но никогда об этом не распространялся, хотя бы в силу того, что от природы был хитер и немногословен, а жизнь научила его очень многому.

— Так вот, — продолжал он, поигрывая ручкой с золотым пером: Сан Саныч вообще питал слабость к мелким красивым вещичкам, — среди компьютеров, «мерседесов» и «вольво», банков, свободного хождения доллара, а также прочих атрибутов развитого общества процветает принцип первобытности: сильный главарь и его подручные.

— Не ново! — как припечатал Малахов. — Вопрос в том, как стать, по выражению макаронников, «капо дель капо»?

Экс-гэбэшник поглядел на шефа с нескрываемым уважением и тихо произнес:

— Один такой способ есть…

— Хорошо, но долго ли продержимся?

— Ха! — отмахнулся Александр Александрович. — Америку создали авантюристы, Австралию — вообще бывшие каторжники и ничего, прилично живут, значительно лучше, чем в нашей богоспасаемой, которую пытались построить борцы за народное дело. Мы рискуем…

— Чем?

— Встретиться с одним приличным человеком для переговоров.

Слово было сказано. Вскоре Снегирев познакомил шефа с грузным хриплоголосым человеком, смотревшим на мир из-под набрякших век. Он часто прикладывался к фляжке с коньяком и говорил с заметным прибалтийским акцентом. Его предложения сильно заинтересовали Адвоката, хотя он прекрасно понимал, какие денежки притекут на счета его фирмы и кому они принадлежат. И куда пойдут потом, тоже догадывался — это тебе не «грев» корешам в зону отправлять, а помогать снабжать стратегическими материалами пусть раньше родное и братское, но теперь чужое и становившееся все более чужим государство. Тем не менее предложения были очень заманчивы. Очень!

Следом появился длинноносый, угодливо-вкрадчивый, чем-то похожий на заморскую птичку марабу Арнольд Генкин. Взглянув на его руки, Малахов понял, что Арнольд Григорьевич в жизни не держал в них ничего тяжелее карандаша и что сломать он его тоже сможет в момент, как тот тоненький карандаш в своих могучих лапах, когда-то одним ударом кулака превращавших лицо противника в кровавое месиво мяса и костей. Однако такое было давно и от подобного Борис Владимирович научился воздерживаться уже много лет назад, а «ломать» предпочитал морально, но зато навсегда — так, что ни одна пластическая операция не выправит.

Генкин ему понравился — в нем было то, что нужно: осторожность, удивительная изворотливость, умение держать язык за зубами и, пусть тщательно скрытый, но животный страх перед хозяевами. Это Малахов ценил и потому одобрительно кивнул, не удостоив Арнольда даже словом.

И дело, на которое намекал хитроумный Снегирев, завертелось. Несколько месяцев спустя выправили все необходимые бумаги, нашли приличное помещение в центре, и фирма Бориса Владимировича открыла несколько игорных заведений, основным среди которых стало казино «Бон Шанс».