Жанна Шторм - ДУБЛИКАТ Страница 2

Гости, приезжие, туристы всех мастей приносили сюда на хранение разнообразные ключи, иногда документы и украшения – деньги в лавку не брали. Услуга обходилась недёшево, но оно того стоило: «Голубиная башня» имела безупречную репутацию. С улицы вход в помещение без единого окна закрывала обмазанная глиной старинная деревянная дверь толщиной семь дюймов, закрывающаяся изнутри так плотно, что не проникал воздух снаружи. Попасть внутрь лавки с фасада можно было, только разрушив до основания старинную двенадцатиметровую башню. Местные жители за глаза называли башню неприступной крепостью и отправляли туристов посмотреть на ключевое хранилище, как на достопримечательность.

Омывшись наскоро крепким травяным отваром, Гаруша перед уходом заглянул к учителю. Долив из кувшина воды в чашу, он мысленно пожелал спящему быстрейшего восстановления сил и быстро собрал инструмент. Кое-как удалось унять озноб и успокоиться – времени до открытия лавки оставалось мало. Сегодня планировала забрать свои ключи английская леди с сыном – они скоро собирались покидать Иран. Парень надеялся, что зайдёт сосед Хамид, владелец небольшого магазинчика гончарных изделий на противоположной стороне улицы. Гончар перед отъездом в Керман по делам собирался оставить на хранение в лавке инструмент и ключи, а мальчик рассчитывал передать на родину очередное письмо. Выбраться туда самому никак не удавалось из-за ежедневной работы и напряжённого графика обучения. От родни давно не было вестей, на письма никто не отвечал, но мальчик не терял надежды.

Гарман с ранних лет дружил с сыном соседа, своим ровесником, научившим его вполне сносно управлять стареньким мотоциклом, подарком дяди из Тегерана. Ребята часто игралив мастерской добродушного гончара, пока тот творил очередной шедевр из глины или реставрировал какую-нибудь старинную вазу.

Оставалось ещё одно важное дело. Бедуин оставил в лавке шкатулку с ценным ключом, и его обязательно следовало дождаться. Поспешно покидая мастерскую в пятницу, друг учителя забыл или не посчитал нужным сообщить, когда вернётся. На загадочном ключе безымянный мастер искусно нанес надписи на незнакомом языке и отчеканил удивительный и весьма сложный орнамент. Гарман с учителем долго возились с этим артефактом: реставрировали, делали на медных листах гравюры с копиями изображений. Чеканщикам приходилось переносить на специальную бумагу арабскую вязь, хитро зашифрованную в странном узоре, восстанавливать поврежденные и стершиеся участки металла. При этом на любопытные вопросы мальчика никто не отвечал. Лишь однажды бедуин соизволил ответить парню: «Береги свой сон, юный подмастерье, скоро я унесу твое беспокойство прочь».

От жилища-мастерской ключников до чёрного входа в лавку вел единственный подземный тоннель, заканчивавшийся небольшим помещением с глиняным сводчатым потолком. Гаруша с трудом отодвинул деревянную створку люка в стене, откинул полог и замер перед входом в «Голубиную башню». Что-то было не так. Вернее, всё было совсем плохо: снизу из-под герметичной глиняной двери с улицы струилась тонкая полоска солнечного света. Где-то в углу обречённо и пронзительно жужжала муха. У мальчика перехватило дыхание и застучало в висках, совсем не ко времени начался озноб. В лавке ночью кто-то побывал. Возможно, их ограбили.

О последствиях Гаруша старался не думать, хотя кроме него разбираться с проблемами было некому. Мелькнула и тут же исчезла мысль о побеге. Звать кого-то на помощь молодому ключнику даже не пришло в голову – разве в таких делах поможешь? Спустя несколько минут, поборов смятение, он решительно перешагнул порог и вошел внутрь оскверненного кем-то хранилища. Разложив инструменты,он поджёг в глиняной миске традиционную ветку ароматическоговайтопуса5 с ладаном и принялся изучать обстановку в помещении.

На первый взгляд всё вроде осталось цело. Пропала небольшая кучка динаров, случайно забытая вчера учеником на скамье. Деньги заплатил очередной арендатор крюка для ключей от своего новогоавтомобиля. Валялся на полу медный чайник со сломанной ручкой, сданный в ремонт ткачами с соседней улицы. Подняв глаза,Гарман вздрогнул – на верхней полке отсутствовала шкатулка бедуина с редким ключом. Она обнаружилась под лавкой, с отломанным замком, но без ключа. Всё остальное лежало, висело и стояло на своих обычных местах, будто демонстрируя смотрителю лавки, что начался новый день, который все равно пройдет, что бы ни случилось вчера.

Глава 2. Клеймо мастера

Мальчик распахнул уличную дверь, впустив солнечный свет в лавку, замер растерянно на пороге и задумался. В «Голубиную башню» снаружи попасть невозможно: на поверхности двери, прилегающей к стене башни практически без зазора, ручка отсутствовала. Серьезных повреждений на глиняной обмазке Гаруша тоже не обнаружил, из чего сделал несколько простых умозаключений. Впервые за столько лет он вполне мог забыть задвинуть засов и плотно закрыть дверь. Во-вторых, вчера ночью он крепко уснул, чувствуя сильное недомогание, и мог не услышать шагов вора по мастерской. В-третьих, выкрали единственную ценность – ключ бедуина.

Ничего хорошего предстоящий день не обещал: бросить лавку в начале дня было нельзя, разве что запереть ненадолго под благовидным предлогом на время молитв. Ситуация требовала немедленных действий, ведь гость учителя в любой момент мог вернуться. Мальчик всерьёз опасался грозного воина пустынь и очень не хотел подвести Ахмеда. Оставался только один выход – делать дубликат ключа по эскизам и гравюрам, оставшимся в мастерской, и, по возможности, делать быстро. С мечети зазвучал голос муэдзина 6, и Гаруша, закрыв дверь изнутри на мощный засов, помчался за рисунками.

Молодой заратуштриец не отличался особой религиозностью, но связь с семьёй моханди поддерживал, посещая единоверцев в праздники, когда его отпускали. Учитель не был истовым верующим, хотя три десятка лет прожил в Йезде, поэтому младшего ученика тоже не принуждал следовать заветам пророка. О своей родной религии парс по рождению ГарманАраминан, как было указано в его карточке, знал лишь по рассказам членов общины. В его понимании, основу жизненной философии последователей учения Заратуштры составляли внутренние убеждения, требующие от человека единства слова, мысли и дела. Такое восприятие жизни исключало сомнения, во многом экономило время, позволяя всегда быть в ладу с собой и окружающим миром, пусть иногда враждебным и несправедливым.

Гаруша разыскал в мастерской чертежи и чеканку с орнаментом, подобрал заготовки для гигантского ключа, сделал метки и вернулся в лавку с твердым намерением сначала дождаться клиентов, а после взяться за дело. Английская леди с сыном, почти ровесником ученика, уже ожидала у дверей лавки. Она с удовольствием скинула с головы черный хиджаб7, поправив светлые волосы, и привычно пожаловалась, что задыхается в этом неудобном одеянии местных женщин.

Мальчик обменялся с сыном англичанки несколькими фразами на фарси, потом, как умел, поговорил по-английски с леди. Она привезла сына в Йезд под конец путешествия по Ирану, где они месяц практиковались в изучении местного языка. Заодно и Гаруше удалось подучить английский в коротких диалогах с британскими туристами. Женщина казалась ему очень красивой и доброй, похожей на мать, которую он помнил очень смутно. На прощанье путешественники подарили мальчику небольшой атлас мира с превосходными красочными картами, забрали свои ключи и покинули лавку.

В этот день больше никто не появился, и Гаруша, едва дождавшись вечерней молитвы, запер дверь и ушел в мастерскую. Не разгибаясь до самой ночи, напрочь забыв о своей лихорадке, он пытался сделать заготовку для ключа. Молодой ключник был в отчаянии – получалось плохо, требовался другой материал. Рано утром он отправился на другой конец города к кузнецам, чтобы подобрать что-нибудь более подходящее.

Кузницу ему приходилось посещать часто, учитель был старым приятелем кузнеца-иорданца. Мастера нередко перебрасывали друг другу заказы и всегда помогали то материалом, то инструментом. Благодаря многолетнему общению с кузнецом мальчик сносно знал арабский язык, хотя писать на нем не мог. Разговорная практика пришлась весьма кстати, учитывая многонациональную клиентуру «Голубиной башни», изъясняющуюся чуть ли на десятке разных языков. Но встретить в Йезде человека, не знающего фарси, арабский или английский хотя бы на примитивном уровне ключнику пока не довелось.

Суетливый и стремительный город ослеплял ярким красками, оглушал смешением звуков, отчего юноше делалось неуютно. В центре сновали машины, наперебой сигналя друг другу и пешеходам, беспорядочно перебегающим улицы во всех направлениях. Юного мастера то и дело толкали люди, жестикулируя и куда-то отчаянно опаздывая. Добравшись до кузнечной мастерской, мальчик поболтал с иорданцем, нашел подходящую по размеру медную трубку и уже засобирался обратно, когда кузнец подвел к нему немолодого человека в европейском костюме и тёмных очках. Гаруше показали несколько цветных фотографий бронзовой позолоченной маски, украшенной сложным орнаментом, силуэтами людей, инкрустированной какими-то самоцветами.