Александр Никифоров - Дневник офицера КГБ Страница 2

Его деловое спокойствие передалось мне. Действительно, не я первый, не я последний, еще повоюем.

Вечером хорошо, в смысле душевно, посидели за столом. Выпили за родных и близких, знакомых и незнакомых, за нас с вами и хрен с ними; и, конечно, третий тост, к которому мы еще не привыкли, да и сейчас я не привык.

— Ну что, ребята? Кончилась наша мирная жизнь. За нас. Будем живы!

За столом узнал, что Алексей — пограничник, одногруппник по КАИ, тоже распределен в Кандагар, но прилетит позднее, дождется из Союза жену и дочку. Это надо же, тащить на войну жену и трехгодовалую дочку!

А что делать? Алексей служил в горах Памира, квартиры нет. Опять же, наши отцы — командиры взяли у жен подписку, что во время службы мужей они не будут требовать жилплощадь. Класс! Это при том, что за границу без квартир не отправляли. Но это касалось Америки и Европы, а на войну можно и без жилья!

Все же хорошо, что Лешка будет в Кандагаре, парень надежный. Он был первым, с кем я познакомился при поступлении в КАИ; жили неделю в одном номере в гостинице «Пекин». После Афганистана он успел побывать еще в двух — трех «теплых» местах. Молодец! Другой бы три раза отказался, а он — не мог. Сейчас — генерал — майор, служит в Воронеже, квартиру года два назад получил. Если бы фильм «Офицеры» вышел значительно позже, я был бы уверен, что образ генерала Алексея Трофимова, которого сыграл замечательный актер Г. Юматов, писали с Алексея. Та же преданность делу и порядочность в любой ситуации.

— Что, Алексей? До встречи в древней столице Афганистана — Кандагаре!

Утром в 7 часов был готов, как пионер. Вообще я «жаворонок», встаю рано. Ребята ворчат:

— Спи! Непоседа! Никуда твой Кандагар не денется.

Наивные люди! Разве им понять, что я душой уже там, в Кандагаре…

Володя заехал в девять часов утра, попросил помочь загрузить продукты в автобус, а это порядка тридцати пяти — сорока ящиков. Продукты на всю группу, на шестнадцать «гавриков», и все хотят есть и пить. Только «высококалорийного продукта» нужно шестнадцать ящиков, по ящику на человека — месячная норма. Это — закон! А дни рождения, а отпуск, а возвращение из отпуска, а замена, а праздники, а орден обмыть, а товарищ вернулся с задания живым и здоровым, а после баньки? Так это, со слов великого русского полководца А. В. Суворова, — святое дело! Так и набегает еще полторы — две нормы, а как иначе, война — дело серьезное. Почему из Кабула везли? Да потому, что «родная — злодейка» в Кабуле стоила 250 афгани, а в Кандагаре — 1000 афгани. Вот и вся арифметика.

— У тебя вещей много? — спросил Володя.

— Да так, один ящичек, — ответил я.

«Контора Глубокого Бурения» оплачивала нам 80 кг груза, разрешенного для провоза в самолете. Поэтому мы старались взять все, что могло пригодиться, мало ли в каких условиях придется служить?

В ящик я вложил почти все необходимое, от примуса «Шмель» и подушки до персидско — русского словаря под редакцией Ю. А. Рубинчика. Фанера, из которой был сделан ящик, в Афганистане тоже сгодится. Чтобы легче было его тащить, приладил колесики от игрушечной коляски, которые отвалились после перелета Москва — Ташкент — Кабул. Но на начальном этапе они сослужили хорошую службу. Ребята сначала смеялись над моим «изобретением», но, изрядно надорвав руки и плечи от своих чемоданов и рюкзаков, не были столь категоричны в насмешках. Кроме него, у меня были гитара и сумка.

— Ящичек, говоришь! — Володя с усмешкой посмотрел на фанерный ящик из-под папирос «Беломорканал». — Где приобрел эту «мечту оккупанта»?

— В одном московском табачном магазине, в районе «Креветкино».

Так мы называли станцию метро «Медведково». Возле этой станции в переулке Студеный находился пивной бар, в котором всегда были свежие креветки и отличное пиво. После занятий в институте, по выходным, мы частенько в него заглядывали. Когда толпа с «дипломатами» в руках вываливалась из автобуса, местные жители бросали: «Вон они, шпионы. По пивку пошли ударять». В Союзе секретность всегда была на высоте…

— Давай грузиться, — прервал мои мысли Володя.

Минут за тридцать уложили багаж в самолет — помогли ребята, летевшие с нами.

Расселись по лавкам вдоль бортов. Впервые лечу в «Ан-24» грузового варианта. В самолете — человек двадцать пять. В основном наши и афганские военные. Напротив меня сидят двое афганцев в штатском. Один, приятной внешности, загадочно улыбаясь в усы, смотрит на мой багаж. Дался ему этот ящик. Афганец наклоняется к Володе и что-то спрашивает на языке дари.

— А вы у него сами поинтересуйтесь, — отвечает он по — русски.

— Кончайте в испорченный телефон играть, — не выдерживаю я. — Что нужно?

— Да вот афганский товарищ интересуется, ты норму водки на весь срок командировки взял? Кстати, познакомься — товарищ Гульхан — начальник Управления МГБ[9] в Кандагаре, наш афганский шеф, генерал.

Афганец приветливо посмотрел и протянул мне руку.

— Гульхан. Рады видеть вас на афганской земле. Извините, если своим любопытством доставил вам неудобство.

Его речь с приятным акцентом сняла напряжение.

— Спасибо! Рад познакомиться! — проговорил я и назвал свою фамилию, имя и отчество.

— Приятно познакомиться! — ответил Гульхан. — Только у нас не принято называть фамилию, достаточно имени. Итак, мошавер[10] Александр, добро пожаловать в Кандагар!

Так я познакомился с замечательным человеком, генералом Гульханом. С ним в составе группы я проработал больше года. После тяжелого ранения в результате очередного обстрела Управления МГБ Гульхана перевели в Кабул и, немного подлечив, назначили начальником двенадцатого Управления. Где ты, с кем ты сейчас, наш славный боевой товарищ?

Усвоив урок, при последующих знакомствах я представлялся просто — «мошавер Александр» или «Саша».

— Подлетаем! — прервал Володя нашу с Гульханом беседу. — Вот он, родной!

Я посмотрел в иллюминатор. Внизу простиралось море. Правда, не голубое, а желто — красно — коричневое. Удивленно смотрю на Володю.

— Море, море, — отвечает он на мой немой вопрос. — Только из песка, глины и гальки.

Я вновь прильнул к иллюминатору. С высоты шести тысячи метров пустыня Регистан действительно выглядела как море. Видны были приливы и отливы. Возможно, здесь когда-то и было море, по которому плавал Ноев ковчег.

Самолет по спирали плавно приземлился на взлетную полосу. Винты еще полностью не остановились, а рампа грузового люка начала медленно опускаться, — время — деньги, и не только. Из-за частых обстрелов самолеты в Кандагарском аэропорту не задерживались.

На взлетной полосе нас встречают ребята из оперативной группы и афганцы. Радостные приветствия. Похлопывания по плечам. Все пришло в движение. Через десять минут весь груз перекочевал в «Волги». В самолет входили новые пассажиры.

Завелись моторы «Волг», «уазиков», «Тойот». Афганцам — в Кандагар, время почти три часа дня, им пора. Нам — на виллы.

— Эй! Мужики! А как же я? — одиноко стою возле самолета. — Я же ваш, «буржуинский»!

— Тьфу! Чуть не забыл! Это Александр, наш новый сотрудник, — обращаясь к ребятам, говорит Володя. — Давай в машину, на базе разберемся.

Подъехали к девятой вилле. Навстречу вышел мужчина 45–48 лет, крепкого телосложения, в рубашке с короткими рукавами и в сандалиях на босу ногу, на голове — остатки пышной шевелюры. Это Игорь Митрофанович, руководитель оперативной группы зоны ответственности «Юг»[11]. Протянул руку для приветствия.

— Игорь Митрофанович. С прибытием. Как перелет?

— Александр, — ответил я. — Спасибо. Нормальный.

— Стас, забирай Александра к себе на виллу. Объясни, что к чему. Завтра в Кандагар не брать, пусть осваивается.

— Есть, шеф! — молодецки, прищелкнув каблуками, ответил один из стоящих сотрудников. Я понял — это Стас. Станислав Петрович!

Шеф обратился ко мне:

— Давай со Стасом на четвертую виллу. Позже все обговорим.

На вилле Стас познакомил меня с Нуром. Остальные жильцы: москвичи Володя с женой и Изотулло, таджик — переводчик, тоже с женой и дочкой, находились в отпусках.

Разгрузили ящики.

— Вот твоя комната, — Стас открыл дверь в помещение, расположенное в конце коридора. — Осваивайся, а у нас дела. Ужин в восемь вечера.

Я стоял посреди двенадцатиметровой комнаты, с потолком, уходящим, казалось, в бесконечность, настолько он был высок, с окнами — это даже были не окна в привычном для нас понимании, а застекленная стена. В комнате были встроены шкафы для одежды и ниша с небольшим столиком и выдвижными шкафчиками. Из мебели — кровать и стол. Все!

Посмотрел в окно — шикарный вид: дорога, пустыня, несколько ветхих построек, аэропорт, горы, а за ними знаменитый Кандагар.