Илья Деревянко - Подельники Страница 2

Такой суперуслужливый сексуальный раб попался Ковальскому впервые, и, главное, ни одна проститутка мужского пола не обходилась ему столь дешево (небольшая денежная подачка плюс туманное обещание посодействовать в опубликовании очередного Толикова «шедевра»).

– Вы ведь поможете, да, Сергей Игоревич? – умильно заглядывая в глаза, канючил перед уходом Рубинов. – Ну хоть одну статеечку!

– Посмотрим, – наслаждаясь ролью благодетеля, важно тянул бывший диссидент.

– А когда мне снова прийти? – лебезил Толик, многообещающе пошевеливая кончиком языка.

– Я позвоню, с-с-ступай!

Ковальскому чрезвычайно льстило то обстоятельство, что существуют, оказывается, люди еще более жалкие, чем он сам. Некогда КГБ подловило Сергея Игоревича на голубых секс-игрищах с тринадцатилетним мальчиком из интерната для умственно отсталых детей, и он до сих пор с содроганием вспоминал свою первую встречу с капитаном госбезопасности Лазаревым, произошедшую в начале 80-х годов. Вербовочную беседу с пойманным «за одно место» борцом за права человека капитан проводил, не стесняясь в выражениях.

– Ну-с, пидор, влетел ты капитально! – зловеще усмехаясь, цедил Лазарев, брезгливо глядя на пепельно-серого от ужаса диссидента, сгорбившегося у стола, на котором были разложены компрометирующие фотоснимки. – Загремишь, подонок, по полной программе! Статья-то тебе известна[5]. Восемь лет у параши[6] прокукарекаешь[7], если зэки сразу не убьют! Правозащитник хренов. Тьфу! – гэбэшник со смаком харкнул Ковальскому в лицо, угодив прямехонько в левый глаз. Начисто раздавленный, Сергей Игоревич, заливаясь слезами, бухнулся на колени.

– Пощадите! – возопил он. – Смилуйтесь!

Ковальский тогда долго унижался, плакал, ползал в ногах у капитана, но тем не менее сейчас, мысленно сравнивая себя с Рубиновым, он с глубочайшим удовлетворением убеждался – неудачливый писака Толик гораздо ничтожнее!

Сергей Игоревич по крайней мере спасал собственную шкуру. Рубинов же готов лизать зад хоть обезьяне всего-то за ерундовую подачку. Одно слово – дешевка!..

Лазарев не отправил Ковальского «в места не столь отдаленные». Малость покуражившись, он обязал борца за права человека «добровольно содействовать органам государственной безопасности», проще говоря – стучать. Чем Сергей Игоревич и занимался на протяжении многих лет, с каждым годом все прочнее увязая в гэбэшной паутине...

В эпоху рыночной демократии полковник Лазарев подарил (а может, продал за баксы, кто знает?), в общем, так или иначе, уступил Ковальского своему приятелю майору Виталию Попкову, в качестве «приданого» вручив вместе с живым товаром некий тайно изъятый из дела документик, намертво привязавший заслуженного диссидента к новому хозяину (старый хозяин вскоре после совершения сделки скоропостижно скончался. Выбросился из окна. По официальной версии – самостоятельно). При одном лишь упоминании о «документике» Сергея Игоревича начинал колотить озноб. Нет, половые извращения больше не считались преступлением, да и былое стукачество тоже. Недаром печатно разоблаченный сексот, ни капли не смущаясь, ведет транслируемую на всю страну телевизионную программу. Вся беда в том, что «злосчастный документик» представлял собой собственноручно написанный Ковальским донос на человека, взлетевшего в процессе реформ на недосягаемую государственную вершину. Этот господин успел прославиться исключительной злопамятностью, мстительностью, и попади ему на стол донос Ковальского... У-у-у-ух!!! Лучше не думать о таких страстях!.. Новый хозяин обещал твердо: «Будешь работать добросовестно – выживешь! Более того, с каждого дела получишь определенный процент. Но если подведешь меня – не обессудь!» Работа Ковальского заключалась, по выражению майора Попкова, в «оформлении заказов на ликвидацию», и он справлялся с ней вполне успешно. Сперва, правда, жутко боялся, но постепенно привык. Даже во вкус вошел. Процент хозяин отстегивал исправно, не жадничал...

Размышления Сергея Игоревича прервал требовательный телефонный звонок.

«Если Толик-попрошайка – обматерю. Ему же доходчиво объяснили – ждать вызова! Вот ведь назойливая шлюшонка!» – подумал Ковальский, лениво поднимая трубку. Однако звонил не Рубинов. Услышав голос Овечкина, Сергей Игоревич, неплохо осведомленный об острых противоречиях, возникших между «Анжеликой» и «Цезарем», моментально скумекал – намечается очередной заказ.

– Ладно, повидаемся, – в ответ на просьбу Леонида Александровича о срочной встрече вальяжно сказал он. – Через два часа. На Ленинградском шоссе. У поворота к метро «Речной вокзал».

Процентик, процентик, про-о-оцентик ты мой! – положив трубку, фальшиво пропел бывший диссидент.

– Тэк-тэк-тэк! – заслушав предложение партнеров и напустив на себя важный, глубокомысленный вид, пробормотал Сергей Игоревич. – Тэк-тэк-тэк...

Все трое неспешно прогуливались по дорожкам парка, расположенного в непосредственной близости от метро. По причине промозглой погоды парк был пуст. Ни женщин с колясками, ни разнузданных компаний, распивающих на лавочках спиртные напитки, ни охотящихся за пьяницами ментов... Конфиденциальность беседы гарантировалась. Минуту-другую многозначительно побурчав и почмокав губами, Ковальский воздел очи к небу...

– Ну так как, реально? – устав от ожидания, хором спросили Хлыстов с Овечкиным. – Есть возможность его э... э... э... Короче, сами понимаете!

– Возможность есть всегда! – весомо произнес Ковальский. – Но... – Тут бывший диссидент театрально поднял вверх правую руку. – Подобные вопросы с кондачка не решаются! Да-с! Нужно не торопясь взвесить ситуацию, определить стоимость наших услуг...

– А разве нет твердых расценок? – наивно поинтересовался Хлыстов.

– «Расценки», как вы, уважаемый, изволили выразиться, зависят от множества факторов, – покровительственно улыбнулся Ковальский. – Я свяжусь с вами до конца этой или следующей недели... Если приму соответствующее решение.

Сухо кивнув на прощание, Сергей Игоревич удалился с гордо поднятой головой.

– Цену набивает, сука! – злобно прошипел Овечкин.

– Полагаешь, он согласится? – с сомнением спросил Хлыстов.

– Конечно! – убежденно ответил Овечкин. – Просто повыламывается малость для форсу. Обычная практика. Но подумать только! Такая шваль, а волей-неволей приходится с ним считаться. Дожили, блин!..

Совладельцы «Анжелики» чрезмерно переоценивали значение Ковальского – «согласится... не согласится...». Сергей Игоревич выполнял лишь функции пейджера. Все решал Попков. Он же назначал цену, вопреки бытующему в обществе мнению определявшуюся отнюдь не личностью намеченной жертвы, а степенью сложности выполнения заказа. Если «мишень» хорошо охраняется да в придачу не имеет прочно устоявшегося распорядка дня, не передвигается по заранее известным маршрутам, не отличается пунктуальностью – поразить ее трудно. Значит, и «работа» стоит дорого! Если же нет, то будь вы известны хоть на всю страну (как, например, бедняга Листьев), убийца не запросит слишком много... Вечером того же дня Ковальский почтительным тоном доложил хозяину о предложении Хлыстова с Овечкиным и, угодливо изогнувшись, замер, ожидая инструкций. Киллер был немногословен.

– Зайдешь в пятницу в 20.00, – коротко бросил он.

Глава 3

В пятницу, ровно в семь утра, в чистенькой, любовно ухоженной квартирке на восьмом этаже высотного дома с улучшенной планировкой, неподалеку от метро «Крылатское», пробудился от крепкого, здорового сна среднего роста жилистый человечек с тусклым, незапоминающимся лицом. Стараясь не потревожить спавшую рядом супругу, он осторожно поднялся с кровати, прошел в соседнюю комнату и приступил к утренней зарядке: дыхательная гимнастика по йоговской системе, комплекс физических упражнений и, наконец, медитация... В половине девятого, закончив обязательную ежедневную процедуру, человечек принял душ, побрился, почистил зубы, плотно позавтракал, удобно устроился на кухне и, прихлебывая зеленый чай без сахара, принялся анализировать информацию, собранную за три предшествующих дня. Тридцативосьмилетний майор госбезопасности в отставке Виталий Николаевич Попков отличался несокрушимым здоровьем, математическим складом ума и отсутствием вредных привычек, к которым он, помимо курения, употребления горячительных напитков и т. д., причислял совесть, никак не совместимую с профессией наемного убийцы. Информация, анализируемая Попковым, в настоящий момент касалась намеченного к устранению объекта по фамилии Гаврилов. Заказчики просили замаскировать ликвидацию под «убийство с целью ограбления». Взорвать машину или застрелить из снайперской винтовки, конечно, проще, но в принципе осуществление и этого «камуфляжного» варианта, по мнению киллера, не вызывало особых проблем. Во-первых, глава фирмы «Цезарь» был на редкость педантичен: отправлялся на работу неизменно в восемь утра, возвращался в девять вечера (в обоих случаях с точностью плюс-минус пять минут). Во-вторых, жертва не имела надежной охраны. Здоровенного увальня Васю – по совместительству и телохранителя, и шофера, и мальчика на побегушках – не стоило воспринимать всерьез. Используя сохранившиеся связи, Попков без труда навел о нем подробные справки. В прошлом Вася занимался штангой, шесть лет проработал в милиции (в ППС[8]), огнестрельным оружием владеет плохо, по характеру безволен, эгоистичен, работодателя недолюбливает (не нравится Ва-се носить за Гавриловым портфельчик!). Такой под пули не полезет. Впрочем, справки Попков наводил скорее для профилактики, чем по необходимости, поскольку, едва увидев Васю, сразу определил его истинную цену. Настоящий профессионал шестерить не станет[9].