Михаил Нестеров - Мужская работа Страница 2

Боец РДГ (разведывательно-диверсионная группа) ГРУ должен уметь все: прыгать с парашютом, десантироваться по канату, управлять дельтапланом, парапланом; уметь ориентироваться на любой местности; определять по внешнему виду любое оружие и знать его тактико-технические характеристики; по форме одежды и знакам различия определять принадлежность личного состава противника, по звукам определять местонахождение, численность и характер действий противника, уметь пользоваться его оружием и техникой; владеть всеми способами разведки: наблюдением, подслушиванием, засадами, налетами, разведкой боем; совершать длительные марш-броски, метко стрелять, далеко и точно метать нож и гранату, в совершенстве владеть приемами рукопашного боя; знать военную терминологию на языке противника, иметь навыки перевода документов, допроса пленных; уметь наводить авиацию на стационарные и движущиеся объекты противника, устанавливать радиомаяки; знать характеристики взрывчатых веществ и средств взрывания, уметь готовить заряды из подручных средств. И многое, многое другое. Ведь подавить чих или кашель, находясь в непосредственной близости от противника, тоже надо уметь.

Да, не суждено этим салагам хоть одним глазком взглянуть на диверсионную группу капитана Хайдарова; пожалуй, это равносильно краткосрочному отпуску на родину или медали на грудь. Его спецкоманда прежде всего была именно командой, машиной, не чувствительной к чужой боли, агрегатом, который проедет по трупам и не заметит, командой, способной выполнить любое задание в тылу противника. Однако универсальных бойцов по большому счету не было. Гюрза – снайпер и артист холодного оружия. Брат-1 – художник подрывного дела, Брат-2 – спец по связи, охранным сигнализациям. Плут – «военный альпинист», для него не существует непреодолимых стен и крыш. Моджахед – следопыт, классный стрелок. Али-Баба – виртуоз по вождению колесной и гусеничной техники. Нафтизин – эксперт по рукопашной. Но все они в той или иной степени могли заменить друг друга.

Возвратившись из окружного госпиталя, капитан Хайдаров первым делом отправился к командиру части, моложавому полковнику Стрельникову, чтобы раз и навсегда решить наболевший вопрос. В конце концов, ему надоела работа на подхвате – мало ли кто уволился или не хватает специалистов в полку. У него есть работа; а пырять за того парня у него желание отбило напрочь. Хотя сам дал слабину, не нужно было соглашаться на месячную командировку в учебный центр. Он и его команда из-за этого пропустила свою смену – придется отрабатывать. Но не в этот раз. «Только не в этот раз», – просил, сам не зная у кого, Хайдаров. После месяца холодов он не выдержит месяца жары в иракской полупустыне.

Разругавшись с командиром полка в пух и прах, Алексей хлопнул дверью; однако в этот же вечер ему не разрешили уехать домой: в центре он проторчал еще два дня, вплоть до начала очередной командировки в Ирак.

2

Копенгаген, Дания, 7 декабря, суббота

Приняв душ, Борис Рощин бросил беглый взгляд в зеркало. То было не совсем обычное зеркало, словно подобранное хозяйкой, сдававшей квартиру на Хольмвайене российскому дипломату, для блажи квартиранта. Оно находилось в широкой прихожей, напротив ванной комнаты, и показывало отражение смотрящегося в него человека в полный рост. Возможно, нестарая еще домовладелица придирчиво, в отличие от постояльца, разглядывала свою обнаженную фигуру – с капельками воды на упругом теле, с мокрыми волосами; проводила рукой по животу, касалась трепетной груди и шеи, трогала плечи и бедра.

Однажды Рощин обозвал ее про себя сладострастной сучкой и по сей день бросал отражению слегка возбуждающие слова. Они не звучали откровенно похотливо, но эротично. Он видел в зеркале действующую модель машины времени. Ведь отображение не сразу попадает на сетчатку глаз, а через пусть ничтожные, но все же мгновения. В зеркале всегда прошлое – всегда. Прошлое то в движении, то неподвижное, иногда ленивое, а иногда неутомимо-стремительное; не понравилось выражение лица, можно сменить его, не пришлась по душе одежда – вон ее, заприметил жирок на животе – получил распоряжение встать к тренажеру, отметил мешки под глазами – поймал приказ: «Надо меньше пить».

Сладострастная сучка...

Борис смешливо поморщился: видеть перед собой тело сорокасемилетней хозяйки из прошлого – для Рощина было делом затруднительным.

Краешком полотенца Рощин промокнул мокрый лоб, щеки, шею, высоко приподняв подбородок; потянулся, заводя плечи назад, и обвязал полотенце вокруг бедер. Покидая мимолетное место встречи с прошлым, дипломат бросил взгляд на свои ноги, не уступающие в своей грациозности ногам Рудольфа Нуреева, отметил маленькие изящные щиколотки, тонкие пальцы с тщательно обработанными ногтями, розовые после горячей ванны пятки.

Пройдя в комнату, Борис с неудовольствием отметил следы пребывания своего любовника: небрежно затушенные сигареты в пепельнице, винные пятна на скатерти – что, кстати, является неким признаком шарма; идеально чистая скатерть – это девственница, не способная доставить истинного наслаждения, она должна нести на себе следы прошлого – тех же винных пятен и следов от сигарет. Она должна иметь свой запах; а чем пахнет девственница? Да ничем. Разве что до безобразия стерильным бинтом.

Девственница не может родить истинных эротических мыслей и желаний, больше она настраивает на насилие, на кровь.

Полчаса назад все в этой квартире было по-другому. Но удовлетворение – штука капризная: когда оно приходит, призывает отдать все, буквально снять с себя последнюю рубашку, трусы, а когда поворачивается задом – оставляет в недоумении: «Что это со мной было?» Слабость в двух ее проявлениях: любовь и страсть, квелость и астения.

Набросив на плечи халат, Рощин сложил на поднос рюмки, пустую бутылку, апельсиновые корки, надкусанное яблоко, смахнул со стола бисквитные крошки. По пути на кухню прихватил с кровати выжатый тюбик увлажняющего крема. В связи с этим, непроизвольно краснея, вспомнил свой первый опыт с мужчиной – давно это было, когда Борис учился в МГИМО. В тот раз, за неимением под рукой крема, полупьяный партнер воспользовался корейским бальзамом «Звездочка». Боже, как он орал тогда!..

Вице-консул поставил на огонь турку и у плиты ждал, когда закипит вода. Смотрел на ее движение, на мелкие пузырьки, зарождающиеся на самом дне, как они отрываются и взмывают на поверхность, чтобы стать частью атмосферы. Похоже на человеческие жизни: куда и зачем стремятся они? И вот в турке уже водоворот; апокалипсис? Похоже на то. Народы, нации, отдельные человеческие жизни выкипают на глазах.

Рощин любил вот так рассуждать, казалось бы, ни над чем. Цеплялся, как паук, за край паутинки и плел из нее сложную сеть. Путаясь, а чаще запутываясь, в нее попадали другие мысли и образы. Все зависело от настроения.

Высыпав в кофейник ложку молотого кофе, Борис снял его с плиты и пошел одеваться. Оросив себя дезодорантом с терпким запахом лимона и кориандра, надел майку, белоснежную рубашку, длинные, больше похожие на гольфы, черные носки. Поставив ритмичную вещь «You Are Love» группы «Lovetronic», сделал первый глоток крепкого кофе. Сколько помнил себя, всегда любил электронную музыку и хороший женский вокал, а в последнее время – в меру синтезированный голос. Наверное, и оттого, что не хотел вслушиваться в слова, понимать их смысл не ушами, а телом, которое, как нейтрино, подвергалось размеренной мелодической бомбардировке. «А вы ноктюрн сыграть смогли бы на флейте водосточных труб?»

Сегодня он не планировал встречу с бойфрендом, но тот пришел, вызвал желание, съел апельсин, надкусил яблоко, запил бисквиты вином, игриво потрепал за щеку, подмигнул и удалился. Вообще же, возвращаясь к опыту, Рощин имел однополую связь пять раз.

Через час он предполагал встретиться с Зиновием Штерном. Штерн – сорокавосьмилетний обрюзгший тип с блеклыми сероватыми глазами и вечно мятыми полами пиджака – был доверенным лицом Антона Альбаца. В этот раз Рощин потребует за услуги большую сумму, ибо информация, которой он обладал, не только вызовет живейший интерес у Антона, но и насторожит его. Если не сказать больше.

Когда молодой вице-консул ютился в жилых помещениях посольства, он частенько поглядывал из окна на свой подержанный «Опель». Сейчас он, с мятым правым крылом – занесло на мокрой траве в парке, – стоял в гараже. Когда Борис вернется в Россию, купит более современную модель – например, «Вектру». Но полюбившейся марке не изменит. Отличная машина с легким ходом и управлением, со стремительными обводами капота и крыльев, не грузная с виду, как большинство «Мерседесов» и «БМВ».

На самом деле снимать отдельный дом в Дании – это не дорого, по карману оперативным сотрудникам разведки. У Рощина же не было семьи, все деньги он тратил на себя.