Николай Стародымов - Вороной жеребец Кагыр-Кана Страница 2

И тут Арсений вспомнил эти глаза!

Глава 2

Герой вспоминает человека, которого ему поручено убить

Арсений взял фотографию в руки. Да, сомнений не было. Это был Виктор Волков. Витька-Волк. Или Витька-Курд, как его обычно звали в роте.

Он и был матерым боевым волком, когда Арсений прибыл в подразделение с пополнением. Грязный и закопченный, в потрепанной форме, Виктор взглянул на новоприбывшего и громко засмеялся:

— Ну и репа у тебя, чукча! Как луна…

— Я не чукча, кацап неумытый, — вскипел Арсений. — Я — кумандинец! — и весь сжался в ожидании немедленной расправы со стороны старослужащего «кацапа».

Неподалеку от его родного алтайского села Курлек жили русские староверы, или кержаки, как их называли по-таежному. От них он усвоил, что слово «кацап» для русского — большое оскорбление. Тем более «неумытый»… Потому и ждал расплаты…

Но все случилось иначе.

— Кто-кто ты у нас? — удивленно и незло переспросил «дед». — Кумандинец, говоришь? А не врешь?

Арсений растерялся:

— А чего мне врать-то?

— Ну раз так, прощаю тебе «кацапа неумытого»! Во-первых, потому что я действительно кацап и меня этим не обидишь; во-вторых, потому что ты и сам будешь через день неумытым, сюда воду привозят только когда того захочет левое яйцо зампотыла; а в-третьих, потому что я тебе сейчас такое прозвище дам, что сразу за все отыграюсь!

Солдаты, что были поблизости, насторожились. Кличка в армии — клеймо, которое ничем не смоешь. Бывает, такое пристанет: до слез доводит, а не отлепишь. Окрестят какого-нибудь Барсукова «барсукиным сыном» или Зайцева «заяйцевым» — помаешься. А то, бывает, и похлеще что придумают. Солдаты — народ острый. И безжалостный в этом деле. Куда бы потом тебя не перевели — прозвище обязательно потянется в новую часть.

Между тем Виктор, почувствовав всеобщее внимание, возвысил голос:

— Мужики! Граждане, товарищи, господа и примкнувшие к ним джентльмены! Для посвященных напоминаю, а для остальных сообщаю, что жители Алтая обобщенно называются, или назывались, урянхайцами. Так вот, кто знает самого знаменитого урянхайца всех времен и народов?

Не знал никто. Поглядывали на плоское лицо Арсения, прикидывая, на кого из знаменитостей он походит. На певца Кола Бельды, как будто бы, но тот ведь не с Алтая… Аналогий не находили.

Арсений сразу понял, куда клонит Виктор. Но ничего поделать не мог.

Лишь попросил жалобно:

— Ну не надо… Пожалуйста…

Но этим лишь подлил масла в огонь, вызвав к своей национальности дополнительный интерес.

— Да говори же, не тяни кота за яйца! — требовали сослуживцы.

— На земле за всю эпоху исторического прогресса нашлась всего пара-тройка полководцев, которые за свою военную биографию не потерпели ни одного поражения, — продолжал нагнетать Виктор. — И один из них…

— Суворов, что ли?

Смеялись дружно, сравнивая седой хохолок над худым лицом генералиссимуса с короткими черными жесткими прядями, обрамляющими широкую физиономию Арсения.

— Человек, который прошел со своим войском от Дальнего Востока до Италии, покорил при этом десятки государств, в том числе и Русь…

— А, Чингисхан! — понял, наконец кто-то.

— Теплее. Но все равно мимо, — прокомментировал Виктор. — Чингисхан был императором, предводителем, политическим деятелем, но никак не полководцем. К тому же по национальности он был монголом. А я говорю как раз о его лучшем полководце, о его правой руке, о самом его верном псе. Это…

Характерный свист летящей мины прервал исторический экскурс. Некоторые из ребят, слушавших разговор, так никогда и не узнали о знаменитом соотечественнике Арсения.

Волков и несколько таких же закопченных «стариков» среагировали на долю секунды раньше других. Они уже лежали, распластавшись, на камнях, когда один за другим разрывающиеся снаряды аккуратным веером яростно расшвыривали во все стороны раскаленные осколки. Лишь после этого попадали на землю и остальные: одни от испуга, чтобы вскоре подняться, другие, крича от боли, чтобы, не познав войны, попасть в госпиталь, ну а кто-то молча, чтобы остаться лежать навечно.

Арсению в тот раз повезло. Не понимая что произошло, оглушенный не столько взрывами, сколько грохотом и испугом, слепив щелочки глаз, он рухнул наземь и закрыл голову руками. И лежал так долго, ничего не видя и не слыша, до тех пор, пока кто-то не похлопал его по плечу:

— Ну что, Субудай, жив?

Новобранец пошевелился. Нигде ничего не болело, лишь слегка саднило ушибленную коленку. Начал медленно подниматься.

— С крещеньицем тебя, юный сын древнего народа!

…Совсем скоро внешне Арсений ничем особенно от «дедов» не отличался. Был таким же чумазым и потрепанным. Навыки какие никакие боевые начали появляться… И все же он безотчетно старался держаться поближе к опытному Виктору. Тот был матершинником, ругателем, он мог иной раз высмеять едко и бесцеремонно. И тем не менее на Виктора всегда можно было положиться, он был не из тех, кто струсит и бросит товарища в бою. Впрочем, и сам «дед» охотно взял «салагу» под свое покровительство. Такое на войне часто бывает. Это только в неумных фильмах «дедовщина» на войне процветает. На самом деле там «дедовщина» другая — когда старослужащий опекает молодого, учит его выжить в бою. Потому что издеваться над человеком, с которым — вооруженным! — завтра идти в паре на задание… Нет, его учить надо, чтобы не подвел по неопытности!

В первый день Виктор кумандинцу не представился, а сам спросить имя своего «крестного» Арсений постеснялся. Решил дождаться, послушать, как к тому обращаются товарищи. Несколько раз услышав слово «Волк», сообразил, что это прозвище. В мужских коллективах обычно друг друга называют по прозвищам, производным от фамилий. Так что фамилию покровителя урянхаец вычислил быстро: Волков. Но хотелось узнать его имя — все же обратиться запросто, по прозвищу, было неловко.

И вот услышал, как кто-то окликнул: «Курд!».

— Ты что, немец? — решился поинтересоваться.

— Почему немец?

— Ну так ведь твое имя Курт… Вот я и подумал… Может, из поволжских… Или из Прибалтики…

Волков расхохотался:

— Хорошо, хоть в иудеи не произвел!.. Вот насмешил… Ты слыхал когда-нибудь про такой народ — курды?.. Ну, Курдистан? На стыке Турции, Ирака и Ирана. Эта историческая область разделена между тремя странами. И жители ее желают воссоединиться… Не слыхал? Книжка еще есть такая интересная, там про все про это написано, «Горы и оружие» называется… Ну, ты серость! Как ты только учился? Ну, у нас и школа, мать ее расперетак!

Матерился Волков много. За свою школу Арсений обиделся. Но не начинать же рассказывать сейчас Виктору о том, что на занятия в старшие классы приходилось добираться за несколько километров, в большое село, называвшееся Тайна (с ударением на последнем слоге). Добираться по всякой погоде, и в мороз и в слякоть. Учителя у него были… Всякие там были учителя, разные. Но сейчас Арсений обиделся за них всех. К тому же он не любил, когда ругаются. А здесь, получается, всю его школу обматерили.

Но обиду постарался не показать. Спросил колюче:

— Так ты что же, курд?

Волков опять рассмеялся:

— Нет, конечно. Хотя в генеалогии все так перепутано… По одной из гипотез, к слову, американские индейцы, и в первую очередь ацтеки, являются выходцами из Средней Азии и тюрками по происхождению, то есть родичами тебе… Тем не менее, я считаю себя чистокровным русским, если, конечно, не учитывать тот вклад, который твои предки оставили в генах наших прабабушек… А само слово «курд» означает «волк». А я Волков. Кто-то из ребят об этом узнал, вот и прицепилось. Дошло?.. А так я Виктор. Что значит «Победитель»… Это ж надо придумать — немец…

Виктор заметно выделялся среди остальных ребят. Как-то Арсений слышал, кто-то из ребят рассказывал, что Волков из какой-то важной семьи, что отец у него большой военный начальник, что сам Виктор учился в военном училище, но поругался с командиром, отказался извиниться, после чего вылетел из «бурсы», не сообщил об этом отцу и оказался на войне. Уж что правда, а что нет в этой истории, никто доподлинно не знал. Но только Волков, будучи рядовым солдатом, авторитетом пользовался и у офицеров. Был он грамотным, начитанным, образованным и принципиальным. А в военных вопросах, с точки зрения солдат, — вообще дока. Ему нередко поручали самостоятельные задания, он возглавлял штурмовые группы при захвате некоторых объектов.

Во время одного такого боя все и произошло. Они тогда брали отдельный дом, невесть как уцелевший среди развалин всего квартала. Виктор, как всегда, доходчиво и четко определил задачи воинам штурмовой группы. Арсения оставил при себе.

Арсений, выросший в тайге, был великолепным стрелком. Поначалу он ухватился было за снайперскую винтовку, стрелял из нее как никто — в подброшенную монетку попадал. Но вскоре оценил преимущества автомата и ходил на боевые только с ним. Командир роты попытался было на него надавить, сделать «чистым» снайпером, но вмешался Виктор. Убедил ротного: надо будет, мол, Арсений и СВД возьмет, да только во время боев в городе бьющий без промаха автоматчик нужнее. Ну а когда Арсений еще и гранатомет освоил, вопрос отпал сам собою. Теперь Виктор своего подопечного именовал «ударно-огневым комплексом» и в бою всегда держал под рукой.