Ли Чайлд - Ценой собственной жизни Страница 2

Мужчина с калифорнийским акцентом протянул руку и схватил Ричера за запястье, прижатое к ключице тяжестью девяти пакетов из химчистки. Рывком дернул его к машине. Его указательный палец на спусковом крючке по-прежнему был готов к работе. Ричер следил за ним краем глаза. Он отпустил руку женщины. Шагнул к машине. Забросил пакеты на заднее сиденье и забрался в салон. Женщину втолкнули в машину следом за ним. Последним на заднее сиденье плюхнулся нервный и захлопнул за собой дверь. Главный сел спереди справа. Захлопнул дверь. Водитель переключил передачу, и машина тихо и плавно тронулась с места.

Женщина стонала от боли, и Ричер предположил, что нервный ткнул ее в ребра пистолетом. Главный, развернувшись на переднем сиденье, положил руку с пистолетом на толстый кожаный подголовник. Пистолет был направлен Ричеру в грудь. Это был «глок-17». Об этом оружии Ричеру было известно все. По заказу своей части он проводил комплексное тестирование. Это задание ему поручили, когда он поправлялся после ранения, полученного в Бейруте. Для своих небольших размеров «глок» показал себя очень неплохо. Ствол длиной семь с половиной дюймов от бойка до дула. Достаточный для обеспечения точности стрельбы. С расстояния семьдесят пять футов Ричер пулями загонял в доску кнопки. Боеприпасы тоже мощные. Пуля весом в четверть унции покидала ствол со скоростью почти восемьсот миль в час. Емкость обоймы – семнадцать патронов, отсюда название модели. И пистолет был очень легким. При всей своей огневой мощи он весил меньше двух фунтов. Главные детали были из стали. Все остальное – пластмасса. Черный полимер, как на дорогом фотоаппарате. В целом замечательно сработанная штуковина.

Но Ричер был не в восторге от «глока». Пистолет совсем не удовлетворял специальным требованиям его части. Ричер рекомендовал отказаться от этой модели. Вместо этого он предложил «беретту-92Ф». Также калибра девять миллиметров, «беретта» была на полфунта тяжелее и на дюйм короче, а в обойме помещалось на два патрона меньше. Однако убойная сила была на десять процентов выше, чем у «глока». А для Ричера это имело очень большое значение. Кроме того, в «беретте» почти не было пластмассы. Ричер остановил свой выбор на «беретте». Командир части, в которой он служил, его поддержал. Он отправил по инстанции заключение Ричера, и армейское руководство в целом согласилось с ним. На той самой неделе, когда Ричеру на грудь прикололи «Серебряную звезду» и «Пурпурное сердце», армия сделала заказ на «беретты», хотя «беретты» были более дорогими, НАТО всеми силами поддерживала «глоки», а голос Ричера, только что окончившего академию Вест-Пойнт, звучал совсем одиноко. Потом Ричера переводили с места на место, он служил на военных базах, раскиданных по всему земному шару, но больше ни разу не видел «глок-17». До сих пор. Двенадцать лет спустя ему во второй раз представилась возможность хорошо рассмотреть пистолет.

Оторвав взгляд от оружия, Ричер посмотрел на мужчину, который его держал. Лицо загорелое, вдоль линии волос белая полоса. Стригся недавно. У водителя был широкий лоб, блестящий от пота, зачесанные назад редеющие волосы, пухлое розовое лицо и самодовольная ухмылка урода, считающего себя красавцем. Такая же дешевая рубашка, купленная на распродаже, такая же ветровка. Такое же брюшко, говорящее о любви к попкорну. Такая же властная самоуверенность, чуть тронутая запыхавшимся волнением. Трое мужчин, возраст лет тридцать – тридцать пять: один предводитель, один спокойный подчиненный, один нервный подчиненный. Все в напряжении, однако повторяют хорошо заученные действия. Загадка. Оторвав взгляд от неподвижного дула «глока», Ричер посмотрел в лицо предводителю, но тот покачал головой.

– Никаких разговоров, козел. Одно слово – и я тебя пристрелю. Поверь мне на слово. Молчи – и все будет хорошо.

Ричер ему поверил. Глаза предводителя были твердые как сталь, а рот сжался в узкую полоску. Поэтому Ричер молчал. Машина сбавила скорость и свернула к зданию заброшенного завода. Обогнула его по неровному бетонному покрытию. По прикидкам Ричера, они отъехали миль пятьдесят на юг от Чикаго. Водитель остановил седан за грузовиком с крытым кузовом. Кроме грузовика, других машин на стоянке не было. Это был «Форд Эконолайн», грязно-белый, еще не старый, но уже видавший виды. Раньше на борту имелась какая-то надпись. Теперь она была закрашена белой краской, не совпадавшей по оттенку с краской кузова. Ричер осмотрелся по сторонам. На стоянке валялось много мусора. Недалеко от грузовика стояла пустая банка из-под краски. И кисть. Вокруг ни души. Стоянка была пустынной. Если предпринимать какие-либо шаги к спасению, то сейчас было самое время и самое место. Но предводитель, едва заметно усмехнувшись, перегнулся назад. Схватил левой рукой Ричера за шиворот и приставил ему к уху дуло «глока».

– Сиди смирно, козел!

Водитель вышел из машины и обошел вокруг капота. Достал из кармана ключи и отпер дверь в задней части кузова грузовика. Ричер сидел неподвижно. Прижимать дуло пистолета к уху – поступок не слишком умный. Если резко дернуть головой, пистолет скользнет по лбу. После чего даже быстро нажатый спусковой крючок не наделает много беды. Возможно, пуля продырявит ухо, над самой мочкой, и от грохота выстрела уж точно лопнет барабанная перепонка. Но эти раны не будут смертельными. Какое-то мгновение Ричер взвешивал за и против. Но тут нервный вытащил женщину из машины и затолкнул ее в кузов грузовика. Она проковыляла несколько шагов, от одной двери до другой. Ричер следил за ней краем глаза. Вырвав из рук женщины сумочку, парень швырнул ее в салон седана. Сумочка упала Ричеру под ноги. Тяжело ударилась о толстый коврик. Большая сумочка, дорогая кожа, внутри что-то тяжелое. Что-то металлическое. Такой гулкий звук мог издать только один металлический предмет, который может носить в сумочке женщина. Ричер посмотрел на свою спутницу, охваченный внезапным любопытством.

Она лежала, растянувшись на полу грузовика. Ей мешала травмированная нога. Затем предводитель, сидевший спереди, толкнул Ричера по кожаному сиденью в руки нервному. Как только один «глок» оторвался от уха Ричера, второй воткнулся ему в бок. Ричера вытащили на неровный бетон. Подвели к двери кузова грузовика. Затолкнули внутрь, к женщине. Нервный держал обоих под прицелом трясущегося «глока», а предводитель тем временем достал из седана костыль. Подошел к грузовику и зашвырнул его в кузов. Он с грохотом ударился о металлическую обшивку. Пакеты с одеждой из химчистки и сумочка остались в легковой машине. Затем предводитель достал из кармана наручники. Поймал женщину за запястье правой руки и защелкнул на нем один браслет. Грубо дернул ее вбок и схватил запястье левой руки Ричера. Защелкнул на нем второй браслет. Подергал за цепочку, проверяя, что наручники надеты надежно. Захлопнул левую заднюю дверь фургона. Ричер увидел, как водитель поливает салон из пластиковых бутылок. Разглядел бледно-желтую жидкость, уловил сильный запах бензина. Одна бутылка на передние сиденья, другая на задние. Тут предводитель захлопнул правую дверь фургона. Последнее, что успел увидеть Ричер до того, как его окутал мрак, был водитель, достававший из кармана спички.

Глава 2

А в это время в тысяче семистах двух милях от Чикаго готовили апартаменты для гостей. Эти апартаменты представляли собой единственную комнату. Комната обладала необычным дизайном, который определил человек обстоятельный, и после долгих, всесторонних размышлений. Этот дизайн имел несколько специфических особенностей.

Комната была оборудована для особенной цели, и для особенного гостя. Природа этой цели и личность гостя продиктовали необычные черты. Помещение было обустроено на втором этаже готового здания. Под него была выбрана угловая комната. Эта комната имела несколько больших окон, выходивших на две стороны. На юг и на восток. Стекла в окнах были выбиты и заменены толстой фанерой, прибитой гвоздями к сохранившимся рамам. Снаружи фанера была выкрашена белой краской, в тон стен здания. Изнутри она осталась необработанной.

Потолок в угловой комнате был выломан. Здание было старым, и потолок был покрыт толстым слоем штукатурки. Вся она пролилась дождем удушливой пыли. Теперь верх помещения стал открыт до самых стропил. Внутренняя обшивка стен также была сорвана. Стены были обшиты старой сосной, гладкой от времени и полировки. Все это исчезло. Обнажились каркас здания и плотный старый рубероид под наружной обшивкой. Половицы были оторваны. Под массивными балками перекрытий стал виден потолок помещений первого этажа, покрытый толстым слоем пыли. От комнаты осталась лишь оболочка.

Обломки штукатурки с потолка, доски внутренней обшивки и половицы были выброшены из окон до того, как их заколотили фанерой. Двое рабочих, осуществивших переустройство комнаты, лопатами сгребли строительный мусор в большую кучу и подогнали к ней задом свой грузовик. Им не терпелось оставить после себя чистоту и порядок. Они впервые работали на этого заказчика, намекнувшего о том, что в будущем у него будут и другие заказы. И, оглядываясь вокруг, рабочие видели, что дел здесь начать и кончить. То есть, ситуация внушала оптимизм. Найти новые заказы сейчас было очень нелегко, а этот заказчик не стоял за ценой. Рабочие решили, что в их собственных интересах произвести выполнением первого же заказа благоприятное впечатление. Они загружали в машину осколки штукатурки, стараясь ничего не оставить на земле, и в этот момент к ним подошел сам заказчик.