Ирина Мутовчийская - Ресторан «У императора Хуанди». Хайшенвей Страница 2

– Цзы – гу, – певуче выкрикивал голос, – цзы – гу! Нет важнее места, где живёт Цзы – гу. Приходи к Цзы – гу почаще! Цзы – гу шепнёт заклинание, а мальчик освободит Цзы – гу. Цзы – гу устал. Цзы – гу хочет уйти.

С Витей говорил дух-предсказатель отхожих мест. Это был Цзы – гу, он пытался подбодрить Витю, и кое-что ему открыл из будущего. Но его предсказание было столь путанным, что Витя ничего не понял. Мальчик попытался увидеть что-то сквозь доски туалета, но вокруг было темно. Наконец он выбежал и кинулся к старой конюшне. Конюшня была давно заброшена и разрушена. Прячась в тени стойла, Витя услышал вдруг ржание лошади, он оглянулся, но вокруг никого не было. Вдруг мальчик почувствовал, что кто-то начал подталкивать его к выходу.

Витя выбежал снова на улицу и увидел, что вторая дверь конюшни, забитая и заваленная мусором, вдруг начала неистово светиться и указывать дальнейший путь. Дверь посылала луч. Мальчик побежал по лучу.

Белый автомобиль был совсем близко, но беглец кинулся мимо преследователей и нырнул в узкую расщелину, которая находилась между двумя домами, Фокина, 5 и Семёновской, 8.Расщелина была устлана мусором. Под ногами хлюпала вода, и почти было не видно неба. Протиснуться туда мог только худенький мальчик. В народе узкий проход назывался «Ущельем.» В «Ущелье» было темно. Ведь с двух сторон прохода были стены домов. А в домах были заколоченные окна. Следуя за движением мальчика окна, начали вдруг светиться. Они освещали мальчику дорогу. И этот свет видел только он.

Где ползком, где извиваясь как уж, но Витя пробрался через ущелье и оказался на улице Семеновской,8

На улице Семёновской, во дворе, было много заколоченных окон, много лестниц, путанных и старых, ведущих во все стороны. Витя бежал, а заделанные окна вспыхивали, помогая мальчику бежать, и освещали спящий двор. Согнувшись пополам и попытавшись отдышаться, Витя вдруг с удивлением заметил, что на табличках, обозначающих название улицы, были ещё старые, советские названия: Колхозная, 8 и Колхозная, 10.

Между двумя дворами был маленький переход, вырытый прямо под землёй. Витя попытался там спрятаться и обдумать ситуацию

Однако он понимал, что здесь долго не отсидится. Что-то давало точную наводку преследователям. Они точно знали, где находится в данный момент мальчик, и гнали его как зайца. Витя выбежал на дорогу.

Белый автомобиль не мог развернуться во дворе. Воспользовавшись моментом, Витя попытался убежать через площадь Семёновскую. Возле торгового центра «Родина» он столкнулся с девочкой. На девочке было корейское платье. Она раскраснелась и тяжело дышала. Вероятно, девочка тоже от кого-то убегала. Витя оглянулся, торговый центр мерцал. Он превращался то в китайский театр Тао Миняно, то опять в торговый центр. Девочка посмотрела на Витю и побежала дальше к Спортивной гавани. А Витя перебежал дорогу. Он вбежал во двор за торговым центром Клевер-Хаус. Окна, заложенные кирпичами, опять начали бешеную пляску света.

Витя выдохся и устал. Однако свет в окнах начал набирать силу. Вскоре стало больно глазам.

Мальчик снова шёл, вернее, бежал по лучу. Однако теперь луч пытался вернуть его назад. У Вити, на улице Семеновской,9, жила двоюродная бабушка. Она была родной сестрой его бабушки. Витя подумал, что луч ведёт его к ней. Он уже был готов вбежать в арку двора, но услышал за собой рычание автомобиля.

Когда мальчик бежал через двор, он с сожалением оглянулся на подъезд, где жила сестра его бабушки. Автомобиль рычал все громче, нагоняя его.

Окно, мимо которого он пробегал, тоже засветилось и вдруг погасло.

Погас и луч. Витя оказался в тупике. Темнота была полной. Мальчик не понимал, что происходит, и запаниковал, но в это время календарь-зеркало вдруг снова ожил, и прямо из кармана бросил яркий свет прямо под ноги мальчику.

Витя бросился туда, куда упал свет от зеркала. Перед ним было старое здание. На крыше здания были выбиты цифры: 1887—1909 год. И чуть дальше была ещё одна надпись, она извещала, что до революции в этом здании была баня. Четыре буквы не стёрлись от времени, слово: «Баня», вероятно, до революции, было видно издалека. Это сейчас старое здание можно было разглядеть с трудом, из-за новых, более высоких зданий. И действительно, из стены дома выступал контур банной печи. Луч прошёлся по контуру печи, осветил все здание, а потом уперся в дверцу банной печи.

Луч уперся почти в землю и тут же раздался скрип. Открылась дверца печи. Витя помотал головой. Он не хотел туда, внутрь. Но сзади раздался шум тормозов, и весёлые возбуждённые голоса преследователей прокричали имя Таоте. Мальчик пролез внутрь, и дверца за ним захлопнулась.

Первая перемена блюд. Дверца старой печи

Витя пролез в дверцу банной печи. Вокруг было страшно и темно. Он тут же попытался вернуться назад, но услышал голоса преследователей. Они дёргали дверцу печи, но ничего не добились. Глаза мальчика привыкли к темноте, и он увидел, что внутри печь похожа на пещеру. Сквозь старые кирпичи просачивался свет. Войдя в пещеру печи, Витя испугался, перед собой он вдруг увидел четырёх мужчин, которые сидели тихо и молчали. Возник звук, стал, виден яркий свет, кто-то подбросил в топку печки дрова. Печь периодически то гасла, то озарялась светом. Становилось жарко. Люди повернулись к Вите. У каждого человека было множество мохнатых рук. Вспыхнул календарь. Его луч сжёг сеть-паутину, которую странные люди пытались накинуть на Витю. Лица у людей застыли. Это были пауки-оборотни Кумо. Они здесь были в гостях, пришли попарить старые косточки. Календарь забрал волю пауков под свой контроль.

– Что господин изволит? – спросил один из пауков, – Мы признаем свою ошибку и готовы дорого заплатить за неё. Повелевай!

Стены пещеры нагрелись. Стало очень жарко. Однако потрясённый мальчик молчал. Тогда один из оборотней Кумо сам принял решение.

– Сейчас мы поможем молодому господину! – обернувшись к остальным, паук стал снимать с себя простыню, – Мы спасём господина, а господин замолвит словечко за нас, когда придёт время!

Новую паутину ткать было очень долго, поэтому Кумо просто сняли с себя банные простыни, и сплели из них сеть. Один из мужчин быстро взобрался вверх по стене печной пещеры, и перебросил сеть через стену. Здесь стена не прилегала плотно к потолку. Кумо помогли Вите взобраться по сетке наверх. Спрыгнув вниз, мальчик попал в кочегарку. Это было царство кочегаров. Кочегарами здесь работали Нопэрапон, безликие призраки. Увидев Витю, они мгновенно приняли его облик.

– Еда, – шептали призраки, – еда, много еды! Большой мальчик! Живой мальчик!

Витя начал задыхаться, Нопэрапон пытались вытянуть из Вити жизнь. В ситуацию вмешался календарь и вскоре Нопэрапон снова стали прозрачными. Вроде все встало на свои места, но тут возникла новая проблема. По жёлобу начал сыпаться уголь. Его становилось все больше и больше. Нопэрапон легко подпрыгнули и прилипли к стене. Витя, конечно же, этого сделать не мог. Уголь сыпался все быстрее, заполняя собой все пространство кочегарки. Почти мгновенно Витя оказался засыпан до бёдер. Он еле успел вытащить календарь. Луч календаря начал свою работу. Витя направил его на жёлоб, из которого сыпался уголь. Жёлоб был расположен почти под потолком кочегарки.

– Еда! – кричал один из призраков, – Нет, я так голоден! О, великое зеркало, не забирай у меня еду! Сюда уже два столетия никто не спускался! Отдай мальчишку нам! Наверху много людей! Любой может стать твоим хозяином! О, горячий луч, пощади нас! Мы отблагодарим тебя! Нет!!!

Нехотя, подчиняясь приказу луча, Нопэрапон сняли с себя робы, и сделали из них верёвку. После этого луч выжег в куче угля проход. Верёвка помогла Вите выбраться из кочегарки через люк.

Спустившись по верёвке нопэрапон, мальчик попал в странное место. Это был зал гигантских размеров. Миллионы лисиц стояли, там выстроившись в полки и батальоны. Время от времени кто-то из лисиц исчезал, его место тут же занимал другой лис. Верёвки не хватило, и Витя упал прямо на голову одной из лисиц. Пространство вокруг мальчика тут же очистилось. Перед Витей появился лис-генерал. Это был оборотень-лис Кацунэ. Он был огромен, но все – же не выше Вити. Кацунэ разинул огромную пасть. Его зубы были в крови. Лис надвигался на Витю. Диск-календарь порвал карман мальчика и вылетел со страшной скоростью. Подлетев к Кацунэ, диск мгновенно выбрил генералу хвост.

– О, – по залу пронёсся вздох удивления, – о, горе! Мы возносим тебе хвалу! Ты пришёл за жертвой – ты ее получил! Назад дороги нет! Величие попрано! Жребий брошен!

Генерал был опозорен. Он попытался спрятать хвост за спину. Это ему это не удалось. Тогда Кацунэ позвал лиса —дублёра и повелел невозможное. Лис-дублёр откусил у Кацунэ хвост. Кровь залила залу. Ее было столько, что не верилось, что в Кацунэ столько крови. Лис-дублёр принял облик Кацунэ. Самого же Кацунэ бросили в жёлоб кочегарки. Кацунэ превратился в уголь. Кровь просочилась сквозь плиты пола. На зов крови явился распорядитель. Это был бог земли Хоуту. Хоуту велел Вите поднять ладонь. Мужчина схватил одну из лисиц, вытряхнул ее из шкуры, вывернул шкуру, и намазал шкурой Витину ладонь. Ладонь жгло, она чесалась и горела, а Хоуту терпеливо ждал, пока на ладони Вити появятся знаки. Когда знаки проявились, Хоуту начал внимательно их читать. Потом бог земли щёлкнул пальцами. Лисы начали выть, а потом встали в пары и вытряхнули друг друга из шкур. Шкуры упали к ногам мальчика. Лисы, оставшиеся в живых, сделали из задубевших шкур лестницу. Хоуту снова щёлкнул пальцами и велел Вите начать подъем по лестнице. Через десять минут Витя оказался в кухне. Это была кухня, где готовились блюда для ресторана. Ресторан имел громкое название «У императора Хуанди».