Бой с невидимкой - Александр Александрович Тамоников Страница 2

– Какие такие звери могут ходить по нашим болотам? – печально спросила Горпина. – Разве только двуногие…

Василь хотел что-то сказать в ответ, но в это время во дворе залаяла собака. Причем не от собачьей скуки, а так, будто к дому подходит кто-то чужой. Очень скоро злобный собачий лай сменился отчаянным визгом, а затем и визг умолк. И тут же в дверь постучали. Стук был громким, уверенным. Так обычно стучат люди, пришедшие с недобрыми намерениями.

– Василь… – прошептала Горпина.

– Оденься! – коротко произнес Василь. Сам он также накинул на себя второпях какую-то одежонку, которую нащупал в темноте, и подошел к двери: – Кто там? Что надо?

– А вот мы сейчас тебе объясним, кто мы и что нам надо! – ответил мужской голос по ту сторону двери. – Открывай, иначе выломаем дверь! Или – подожжем дом. Вместе с тобой. Как тебе больше нравится – с тобой или без тебя?

– Носят вас черти за полночь! – проворчал Василь и отпер дверь. Ну а что ему оставалось делать?

В темном проеме распахнутой двери возникли человеческие силуэты. Кажется, их было четыре. Может быть, за их спинами таился еще кто-то, но в темноте разобрать было невозможно.

– Кто в доме? – спросил один из неизвестных.

– Я и жена, – ответил Василь.

– А кто-нибудь лишний – имеется? – спросил человек.

– Имеется, – зло произнес Василий. – Вы вот объявились…

– Никак угрожаешь? – хмыкнул неизвестный. Хмыканье это, сдается, было вполне беззлобным, так что Василь даже слегка приободрился: авось на этот раз пронесет.

– Да уж какие тут угрозы? – уныло произнес Василь. – Говорю то, что есть.

– Мы – не лишние, – все тем же беззлобным голосом произнес человек. – Мы – долгожданные гости. В любом доме. На любом хуторе. Разве не так? Или, может, ты ждал кого-то другого? Например, москалей? Так ты так и скажи. И тогда – нам сразу же все станет понятно…

– Никого я не ждал! – буркнул Василь. – Тем более москалей!

– А тогда – принимай гостей! – велел все тот же голос. – Да зажги свет! А то ведь лоб себе расшибешь у вас в потемках!

– А не боитесь – при свете? – не удержался Василь от вопроса, который, по сути, и не был-то нужен, так как неизвестно было, как к нему отнесутся незваные ночные пришельцы.

– А кого нам бояться? – голос из тьмы не рассердился, а, наоборот, даже рассмеялся от такого вопроса. – Тебя, что ли? Или, может, ты думаешь, что на свет огонька к тебе тотчас же сбегутся людишки из соседних хуторов? Кто это, мол, гостит в такое позднее время у Василя Гнатюка? Так ведь не сбегутся! Каждый сейчас сидит в своей хате, как те звери в норах! Хоть тебя убивай, а все равно никто не прибежит! Потому что – убивают не его, а тебя! У москалей есть такое слово – психология! Вот это она и есть! Ну так зажигай свет!

Тускло загорелась керосиновая лампа, и в ее свете Василь разглядел ночных гостей. Их было четверо, и все они были при оружии. Трое из них Василю были незнакомы, а вот четвертого он знал. Его звали Стась, и он был каким-то дальним родственником Василя. А родственника, хоть и дальнего, как не признаешь? Правда, видел его Василь уже давно, еще до войны, и вот теперь, когда война окончилась уже почти как три месяца назад, они встретились вновь. У Стася сызмальства было прозвище – Улыбка. И все из-за выражения его лица: казалось, он постоянно усмехается, причем усмешка эта была совсем не злой, а, наоборот, озорной и какой-то по-мальчишечьи беззаботной. А может, он и вправду все время усмехался – как знать? Бывают такие люди, которые и вправду все время улыбаются. Добрые они или злые, весело им или грустно, болит что-нибудь у них или не болит, а они все равно улыбаются. Вот и Стась, наверно, был из таких.

– Вижу, признал родственничка? – улыбаясь, спросил Стась у Василя.

– Признал… – неохотно ответил Василь. – Только вот говорили, что ты в тюрьмах… И что тебя убили…

– Как видишь, я живой, – беззаботно ответил Стась. – И – на воле. Умный человек всегда выкрутится из беды! А я человек умный… Значит, говоришь, признал, что я это и вправду я, а не кто-то другой?

– Говорю же, признал! – ответил Василь. – Тебя да не признаешь. Одна твоя улыбка чего стоит.

– Что ж, тем лучше. Потому как и разговор у нас предстоит родственный. Так сказать, по душам. О, а это кто же такая? – все с той же улыбкой глянул Стась на Горпину. – Неужто жена? Ну, ты молодец, родственник! Вот ведь какую панночку себе отыскал среди этих болот, будь они прокляты! Одобряю! Даже, можно сказать, завидую!

Он подошел к Горпине совсем близко, с усмешкой осмотрел ее с головы до ног, а затем двумя пальцами тронул ее за подбородок.

– Не лапай! – мрачно произнес Василь и встал между Стасем и Горпиной.

– А то что? – прищурился Стась. – Неужто вцепишься мне в горло? А дотянешься? Ну-ну, не зыркай! Не стану я трогать твою панночку. И они, – он оглянулся на своих спутников, – тоже не станут. Если, конечно, мы с тобой по-родственному сговоримся. Ну а если не сговоримся, тогда – что ж… Как говорят москали, возможны последствия. Хорошие все-таки выражения встречаются у этих собак-москалей! Грамотные! Уважаю грамоту! Мне бы, по-хорошему, не комаров кормить в этих окаянных болотах, а нацепить на нос очки и сидеть где-нибудь в кабинете – вот такой я человек! Но ничего, может, когда-нибудь я и сяду в том кабинете. Когда победим. Как ты считаешь, родственник, скоро мы победим?

– Если без тебя, то нескоро, – мрачно ответил Василь. – А с тобой так прямо-таки послезавтра.

Стась, услышав такие слова от Василя, беззлобно рассмеялся. Улыбнулись даже трое молчаливых и мрачных его спутников.

– Я тоже так считаю, – смеясь, сказал Стась. – Со мной – это быстро. Так что скоро победим. А потому – давай-ка мы присядем вот на эту лавку и побеседуем.

– Нам что же, есть о чем беседовать? – все так же мрачно поинтересовался Василь.

– Ну, у умных людей всегда найдутся общие темы для разговора! – махнул рукой Стась. – Так вот, родственничек. Значит, говоришь, покойный Пилипчук уговаривал тебя перебраться в Березичи? Предлагал хорошую работу… Хлебную работенку прямо-таки во всех смыслах. Москалей нашим хлебушком кормить. Ну и себя с твоей панночкой заодно. Себя и ее – это, конечно, правильно: времена нынче голодные. А вот кормить москалей – это, наоборот, неправильно. За такое нехорошее дело рано или поздно придется отвечать. Вот, скажем, Пилипчук – он уже ответил…

– А ты откуда знаешь, что