Юлия Латынина - Ниязбек Страница 20

– Здравствуй, Магомедсалих, – сказал полпред, – как чемпионат?

– Выиграл, – отозвался бывший министр строительства, и Панков вдруг вспомнил, отчего у него не сломан нос. «А я никогда не давал по нему бить», – объяснил Магомедсалих в интервью.

Четвертого сентября Панков приехал в гольф-клуб. Жара спала, сыпь прошла, и он прошел пять лунок, расслабившись и забыв обо всем на свете среди волшебного по красоте пейзажа и скал, обрывающихся идеально подстриженной лужайкой.

На шестой лунке его поджидал министр информации. С тех пор как президент Асланов и его сын стали играть в гольф, все высшее начальство в республике играло в гольф. Министр информации весил сто пятьдесят килограмм и между лунками передвигался исключительно на тележке, но тоже играл в гольф.

Некоторое время они обсуждали подробности турнира между Московским городским гольф-клубом и сборной республики, который был назначен на семнадцатое сентября, и министр наябедничал полпреду о решении кабинета министров. На кабинете обсуждали, кто должен выиграть этот турнир, президент Асланов или полпред, и решили, что турнир выиграет президент.

Отыгравшись и приняв душ, Панков поднялся на открытую террасу клуба. Там было безлюдно: у стойки бара скучал официант в черном, похожий на жука-богомола, да за одним из столиков болтала стайка девчушек.

При виде Панкова девочки замолчали и обернулись к нему, и Панков увидел среди них Аминат. Она была одета скромнее прочих, в черную длинную юбку с красным узором по краю и такую же кофту, но на этот раз волосы ее были без платка и лежали вдоль белого овала лица тугими волнами. Панков впервые видел ее волосы и только сейчас осознал, что Аминат очень похожа на его покойную жену.

– Вы умеете играть в гольф? – спросил Панков.

Аминат смутилась, а другая девушка, в зеленых брюках и белой кофточке, засмеялась и ответила:

– Нет. Но вы нас научите.

В этот момент на террасу вышли два парня с коктейлями для дам. Один из парней был местный, а другой – явно русский, с пшеничными волосами, россыпью веснушек по розовому лицу и с хорошо накачанными мышцами, бугрившимися из-под коротких рукавов спортивной рубашки с надписью «Хьюго босс».

Панков поднялся на второй этаж, где у него была назначена встреча с какими-то карачаевцами, а когда через полчаса он вышел из клуба, увидел слева от себя тренировочное поле.

Парень с пшеничными волосами показывал Аминат, как правильно наносить удар, и надо сказать, что это получалось у него не очень хорошо. Панков играл намного лучше. Наверное, гольф был единственный вид спорта, не считая шахмат, в котором у Панкова был шанс на Кавказе. Аминат стояла рядом, а парень бросал один мячик за другим.

Панков подошел к тренировочному боксу. Он сам себе напоминал стрелку компаса, возле которого включили промышленный электромагнит.

– А Магомедсалих не возражает? – спросил Панков, показывая глазами на пшеничного русского.

В темных глазах девушки заплясали лукавые зайчики.

– Магомедсалих не умеет играть в гольф, – сказала Аминат.

– Ваш приятель – тоже. Вы завтра здесь будете?

– Нет. Я завтра лечу в Москву.

– Вообще-то я завтра тоже в три улетаю в Москву, – сказал полпред. – Могу подбросить.

Аминат так и не позвонила ему ни вечером, ни утром, но, когда машины Панкова выскочили к правительственному Як-42, он увидел, что перед трапом стоит черный «мерс» со знакомыми номерами.

Дверца «мерседеса» распахнулась, и в ней показался Ниязбек. Панкову показалось, что в глубине машины он заметил темный профиль Магомедсалиха.

– А где… – нерешительно начал Панков.

– Ты собираешься принимать ислам? – спросил Ниязбек.

– Да вроде нет.

– Ты женат?

– Да, я…

– Тогда держись от моей сестры подальше.

Панков приземлился в Москве в пять вечера, и после приземления его ждала не очень приятная история. Охрана вынесла из самолета его плащ и кейс, а потом начала выгружать какие-то коробки.

– Это что? – спросил Панков.

– Это ваша жена просила перевезти, – ответил начальник охраны Сергей Пискунов.

Панков велел вскрыть одну из коробок Там стояли две трехлитровые банки с черной икрой. В остальных коробках был коньяк. Панков набрал мобильный Алисы. Та была в Париже. Услышав мужа, она радостно защебетала.

– Алиса, – спросил полпред, – тут я прилетел в Москву. Мне с собой какую-то икру прислали, ты просила икру?

– Ой, там был такой милый парень, – сказала Алиса, – Хамза… или Гамза… я вечно не запоминаю эти их глупые имена… сын президента, в общем, я совсем ничего не просила. Он сам предложил.

– А коньяк?

И коньяк?! Ой, какая прелесть! Славочка, передай ему мой большой поклон, я еще недельку в Париже побуду, ладно? Ласточка моя, не сердись…

– Ты можешь быть в Париже сколько угодно, – сказал Панков, – мы разводимся.

Глава Госнаркоконтроля республики Ибрагимбек Султыгов по прозвищу «Ну как?» знал, что он не имеет таких полномочий и такого влияния, как МВД или УФСБ. Его ведомству была поставлена узкая задача – бороться с распространением наркотиков, и, по правде говоря, Ибрагимбек совершенно не знал, как это делать.

Всю свою жизнь Ибрагимбек Султыгов прослужил в ГИБДД,, и к сорока семи годам он достиг на этом нелегком поприще поста капитана. Нельзя сказать, чтобы карьера его не сложилась из-за каких-то чрезвычайных упущений или промахов. Их просто не было – равно как и успехов.

Ибрагимбек занимался тем же ремеслом, что и все остальные гаишники: он перекрывал улицы, чтобы обеспечить беспрепятственный проезд главе республики и членам правительства, а в оставшееся свободным время он останавливал бензовозы на Шугинской трассе и брал с них за отсутствие документов.

Так же как и все, Ибрагимбек брал взятки, и так как он был достойный человек и хороший сосед, он никогда не брал деньги с тех, кто был уроженцем его села или родственником его жены. Так же как и все, Ибрагимбек передавал часть выручки наверх, и он был однажды совершенно изумлен, когда в ГИБДД Правобережного района нагрянул СОБР и положил всех на пол. Оказалось, что непосредственный начальник Ибрагимбека, полковник Ганнушкин, организовал регистрацию в республике угнанных отовсюду машин. Дело было поставлено с размахом: одних только пэтээсок на «мерсы» нашли больше двухсот штук, и дело выплыло только потому, что место Ганнушкина понадобилось кому-то из генералов для племянника.

– Двести штук, подумать только! – разводил руками Ибрагимбек, прихлебывая вечером чай в крошечной двухкомнатной квартире, расположенной на окраине Торби-калы. Жена, примостившаяся тут же рядом, пересчитывала дневную выручку и шепотом пилила мужа за нерасторопность. Она происходила из терских казачек, была горластой и пышной и давно верховодила в семье.

После того как жена пересчитывала всю выручку и обыскивала его куртку в поисках заначенных денег, Султыгов получал обратно сто рублей, на которые он мог пойти купить пива и посидеть на лавочке с друзьями и сослуживцами. Эти посиделки во дворе, под тенистым карагачем, были самым любимым временем в жизни Султыгова; друзья допоздна играли в нарды, пили пиво, и, так как женщины из раскрытых окон бдительно следили за тем, чтобы в разговоре не было никакой похабщины, Ибрагимбек Султыгов говорил о политике, России и необходимости искоренения коррупции.

– Двести «мерсов», подумать только! – рассказывал он. – А с нас не стеснялся каждый день пятьсот рублей требовать. Пятьсот ему принеси и отдай, а как самим жить? Вот она, коррупция в действии!

Жизнь капитана Султыгова изменилась круто и резко, в один солнечный день, когда учившаяся на втором курсе университета дочка (как можно заметить из употребления пивка, семья не так строго соблюдала мусульманские традиции, и девушка пользовалась относительной свободой) объявила, что выходит замуж.

Ее избранником оказался тридцатидвухлетний вдовец Гамзат Асланов, который познакомился с ней на открытии университетской библиотеки. Тогда сын президента подарил университету библиотеку, а Тамара от университета подарила ему цветы.

Спустя два месяца после свадьбы полковник Ибрагим-бек Султыгов был назначен главой республиканского Госнаркоконтроля. Он отнесся к вступлению в должность с такой тщательностью, что лично принял по описи все стулья в кабинете. Он устроил жуткий скандал в связи с пропажей ложечки из набора, находившегося в комнате отдыха, и быстро убедился, что скандал возымел действие: ложечка нашлась (на самом деле ее просто купили в тот же день в магазине, но Султыгов об этом не знал). Он лично осмотрел свой новенький «мерседес», обнаружил отсутствие огнетушителя и хотел было по привычке оштрафовать шофера, но вспомнил вовремя, что у него теперь другой статус.

– А агентуру будете принимать? – спросил его в конце плодотворного рабочего дня зам.