Андрей Поповский - Каратила Страница 20

— Артур, а ты всему этому будешь нас учить?

— Конечно. Летом будем заниматься на природе, обязательно поработаем в разных условиях в лесу, на песке, в ограниченном пространстве. Будем потихоньку работать с ножом, с палкой, с малой армейской лопатой и еще кое с чем.

— Здорово! А ты всему этому в спецназе научился?

— Нет, конечно. Чему-то научился еще до армии, чему-то там, но до многого сам доходил. Дело в том, что для бойца спецназа рукопашка — дело пятое. Не для того ему родина автомат доверила, чтобы он в бою ручками и ножками махал. Хотя бывают ситуации, когда знание рукопашки может спасти жизнь, но это в современной войне случается не так часто. Поэтому в спецподразделениях многое зависит от инструкторов. Мне в свое время повезло с ними, а потом я уже и сам инструктором был.

— А тебе приходилось убивать людей в рукопашном бою?

— Приходилось, — Артур тяжело вздохнул. — Но рассказывать об этом я не буду. Дай Бог, чтобы то, чему я вас учу, вам никогда не пригодилось. Хотя никто из нас не знает, с чем ему придется столкнуться в жизни, и вот я хочу, чтобы вы имели больше шансов выжить в реальном бою, чем ваши враги.

Весной, как только сошел снег, Артур стал устраивать вылазки на природу и проводить тренировки за городом. В лесу у него была оборудована площадка для тренировок, с закрепленными на деревьях макиварами и с небольшой полосой препятствий. Она была сооружена из старых автомобильных покрышек, врытых в землю столбов и поваленных деревьев.

Инструктор до седьмого пота гонял учеников по этой полосе, заставляя их быстро и легко перескакивать через преграды и на бегу маневрировать между стволами деревьев. Он набирал сосновые шишки, которые в изобилии валялись на земле, и очень метко швырял их в носящихся по полосе учеников, вынуждая их быть постоянно начеку, чтобы увернуться от шишки, летящей прямо в голову.

После прохождения на полосы препятствий каждый из учеников получал индивидуальное задание. Основными были учебные бои по разным правилам. Схватки по спортивным правилам в контакт на полной скорости сменялись парной отработкой травмоопасных техник с дозированным контактом.

Артур на каждой тренировке заставлял Егора отрабатывать несколько боевых связок для внезапной атаки, добиваясь полного автоматизма. Все эти связки при удачном исполнении подразумевали полный выход противника из строя. Егору особенно понравилась связка — удар снизу вверх левой ладонью в основание носа, запрокидывающий голову противника, с мгновенным добавлением жесткого удара правой рукой, вилкой между большим и указательным пальцами, в открывающееся горло.

— Будь предельно осторожен с этой связкой. Есть большая вероятность убить противника ударом в горло, — предупредил его Артур. — Это только на крайний случай.

Инструктор никогда не утверждал, что, дескать, этим приемом вы на сто процентов сломаете противнику ногу или гарантированно свернете ему шею. Он всегда говорил, что есть вероятность такого исхода. Ее нужно учитывать, выбирая способы атаки противника. Глупо ломать противнику колено или разбивать кадык в обычной потасовке у пивного ларька. Здесь будет достаточно хорошей двоечки в челюсть. Но в крайнем случае, при защите своей жизни, атака должна быть избыточна. Нельзя полагаться на то, что вы срубите противника первой удачной связкой. Пока враг стоит на ногах, его нужно бить, а как только он упал, его желательно добить, чтобы он больше не представлял для вас угрозы.

Егор постепенно приноровился к своим соперникам. Он нашел противоядие и против работы руками Мурата, и против Мишиных подсечек, работая с ними приблизительно на равных. С Артуром вести бой было намного сложнее. Тренер на несколько порядков превосходил своих учеников. Он мог наносить удары из самых неожиданных положений и в самых невероятных комбинациях, после удачной атаки переходя на болевой захват или на бросок с добиванием. Он приводил Егора в замешательство своей способностью, казалось бы, легким движением руки вызвать мучительные болевые ощущения в той или иной конечности. Бой в захвате и партере вообще был коньком Артура. Он легко расправлялся с противником, угодившим по неосторожности в его мощные объятия.

Как-то у Егора появилась возможность сравнить манеру ведения боя Артура и Заура. Он вместе с друзьями неоднократно бывал у Заура в гостях и тот, радушно встречая гостей, был всегда рад такому непринужденному общению с пытливой молодежью. Заур со своей семьей — женой и двухлетним сыном жил в обычной двухкомнатной квартире на третьем этаже девятиэтажного панельного дома расположенного прямо напротив здания республиканского ГАИ.

Одна из его двух комнат была пререоборудована под домашний спортивный зал, в ней висела тяжелая груша, набитая песком, которая весила более ста килограмм. На стене была закреплена макивара на пружинящей доске. Кроме этих тренажеров, гантель и тяжелой гири, в комнате было только большое зеркало и больше ничего.

В этот день гости, как обычно, пили чай и разговаривали с хозяином на разные темы. На этот раз Заур со смехом рассказывал о самом начале становления каратэ в республике.

— В первое время, когда только появилось такое понятие как каратэ, это было еще до запрета — рассказывал он — никто не знал, что это такое и с чем его едят. Под каратэ подходило буквально все, что пришло к нам с востока. Тогда не различали никаких стилей и направлений. Все стили ушу, все стили каратэ, тэйквандо, дзю-дзюцу и вообще все, называли одним емким словом каратэ. Как определить, кто из инструкторов достоин преподавать каратэ, а кто является самозванцем, никаких четких критериев еще не было. В нашем спорткомитете, на волне новых веяний, тогда создали специальную комиссию, чтобы выдавать разрешения на преподавание каратэ в республике. Так как специалистов по каратэ в спорткомитете тогда не было, то в комиссию вошли обычные тренера: борцы, боксеры и прочие спортсмены. Я к тому времени занимался каратэ уже несколько лет и только приехал из Дагестана, где тренировался у Гуссейна, в одной из сильнейших на тот момент школ каратэ. Ну вот, приехал я и решил аттестоваться на инструктора по каратэ в этой комиссии. Пришел в назначенный день, смотрю в коридорчике перед дверью, уже стоит один наш общий знакомый Вахид. Он пришел весь сам из себя такой солидный в костюмчике при галстуке и с дипломатом в руке. Ну, я поздоровался, и спрашиваю его — Вахид, ты тоже на комиссию?

Он мне серьезно отвечает — Да, сейчас мне заходить, подержи, пожалуйста, мой чемоданчик — и подает мне свой дипломат. Я, ничего не подозревая, беру этот чемоданчик и чуть не роняю его на пол такой он тяжелый. Естественно, я его без задних мыслей спрашиваю — Вахид, у тебя там что, кирпичи что ли?

— Да — гордо отвечает мне он.

— А зачем тебе в портфеле кирпичи? — ошарашено спрашиваю его я.

— А чтобы ни не минуту не забывать, что я каратист — гордо отвечает мне он и входит в дверь с надписью — комиссия.

Все в комнате начали биться в корчах смеха, услышав последние слова Заура

— Ну Вахид, ну и выдал — со слезами от смеха на глазах — повторял Марик.

— Подождите смеяться, я еще не закончил — подняв руку, успокаивал их Заур ехидно посмеиваясь — Значит зашел Вахид в комнату, а я отошел к окошку на улицу посмотреть. Дипломат его я на подоконник поставил, чтобы не держать в руках такую тяжесть, смотрю в окно на улицу, думаю чем-то своем. Вдруг из комнаты, где находилась комиссия, раздается какой-то звон, потом шум голосов, а через минуту оттуда вылетает красный как рак Вахид, хватает с подоконника свой тяжеленный дипломат и, не говоря мне ни слова, пулей летит на выход. Я стою в недоумении, что же там произошло? Постоял я так минут пять, потом постучался тихонько в дверь и услышав приглашение, зашел внутрь. Там в небольшой комнатке сидят за столом три мужика и все вопросительно смотрят на меня, мол, кто ты такой, и чего тебе надо. Я вежливо поздоровался и говорю — Так и так, я пришел на комиссию, чтобы получить разрешение на тренерскую деятельность

— А по какому виду спорта? — опасливо спросил меня толстый мужик сидящий посередине

— По каратэ — естественно отвечаю я.

Тут все они приходят в возбуждение, начинают хватать со стола и прятать пепельницы, чернильницы, графин с водой…

Я с удивлением смотрю на их суматошные действия и спрашиваю — извините пожалуйста, а почему у вас такая неадекватная реакция на мои, казалось бы, совсем безобидные слова.

— Да тут перед вами уже был один каратист — отвечает мне спрятавший под стол графин с водой мужик, который сидел слева — Он зашел и тоже попросил аттестовать его для тренерской деятельности по каратэ. Я спросил его, а чем он докажет, то что способен и достоин быть тренером по каратэ. Тогда он, ни слова не говоря, схватил со стола вазу с цветами и разбил ее себе об голову. Скажите молодой человек, у вас на каратэ, что все такие сумасшедшие?