Михаил Нестеров - Оперативное вторжение Страница 20

Лучкин был родом из Новограда, остальные семь конвойных, сопровождавших осужденных в этом вагоне, в просторечье называемом «Столыпиным», оказались в этом городе впервые. Исключая старшего лейтенанта Родкевича. Родкевич не раз бывал здесь, часто транзитом и всегда в одном качестве — начальника этапа.

Сейчас рядовой Лучкин выполнял несвойственные конвойному функции: шел на разведку. Ведь даже опрос местных железнодорожников являлся частью разведдеятельности, уверенно думал он. А кроме него, с этим заданием не справится никто. Он полтора года отбарабанил на этой «железке»: сначала на автокаре в почтово-багажном парке, потом на техстанции. Но снова вернулся в «багажку». Он знал многих железнодорожников, да и его не забыли. Этот вагон с этапированными, прибывший в Новоград в шесть утра, хотели затолкать аж к локомотивному хозяйству. Лучкин отпросился у командира на десять минут, чего хватило для того, чтобы спецвагон лучшим в депо локомотивом поставили рядом с «парадным» первым перроном. Даже литр не пришлось выставлять; наоборот, железнодорожники сами едва не всучили земляку пузырь самогонки. А какая тут самогонка, Лучкин знал не понаслышке: градусов под семьдесят. Ну, может, под пятьдесят, горит, главное, и внутренности обжигает.

Когда Лучкин услышал от начальника, что террористы захватили вокзал, улыбнулся: гонит старлей. В голове не укладывалось, как это, считай, родной вокзал могут захватить террористы. Глупость какая-то. Тут что, Москва, что ли?.. И до сей поры не верил.

С того места, где стоял Лучкин, первый перрон не просматривался — его загородил еле ползущий товарняк. А на перроне рядовой мог обнаружить суету или еще что-то, что указывало бы на панику.

Его взгляд медленно прошелся по зеркальным окнам первого уровня центрального здания вокзала... И только сейчас он сообразил повернуться. Сердце в груди екнуло, когда Лучкин увидел толпы людей, бегущих по пешеходному мосту, который протянулся над путями прибытия и отправления дальних поездов. И вряд ли люди опаздывали, они бежали пригнувшись, в два потока, навстречу друг другу. Кто-то падал, вставал; вот полетела вниз чья-то сумка...

Лучкин стоял спиной к центральному зданию вокзала. Одетый в военную форму. С автоматом. Его затылок уже был на прицеле чеченского снайпера, занявшего позицию в паре метров от окна. Створка открывалась вверх, линией огня снайперу служила буфетная стойка. Он был вооружен австрийской винтовкой «AUG», оснащенной полупрозрачным пластиковым магазином на 42 патрона, стандартной оптикой и тяжелым стволом[10]. По сути, это была штурмовая винтовка, но с тяжелым стволом, и на сравнительно небольших расстояниях она вполне заменяла снайперскую. Стрелку незачем было выбирать режим огня — он автоматически определялся силой нажатия на спусковой крючок: неполное нажатие — прозвучит одиночный выстрел до упора — очередь.

Когда снайпер нажал на спусковой крючок, рукоятка перезаряжания, находящаяся слева, осталась неподвижной. Но пуля натовского калибра 5,56 миллиметра рванула из ствола к своей цели. Она вошла в основание шеи, и рядовой Лучкин замертво рухнул на перрон.

Полковник военной разведки, стоя лицом к окну, надевал куртку. «Теперь упал на ровном месте», — мысленно прокомментировал он. Но через мгновение увидел ручеек крови, обагривший снег. «Снайпер», — пронеслось в голове офицера. Чеченские снайперы взяли под контроль фактически все направления. Михаил Васильевич тяжело опустился на полку, застеленную коричневатым одеялом.

14

Вместительные лифты были заблокированы, на сводах всех четырех выходов к платформам боевики разместили по одному подрывному заряду. А самый мощный заряд находился в центре бокового выхода, по которому недавно полным составом прошагал взвод лейтенанта Кабаева. Зелимхан Садуев, минировавший проходы, коротко доложил командиру:

— У меня все готово.

— Подрывай, — распорядился Кемаль.

Сначала раздался один оглушительный взрыв, за ним другой. Металлоконструкции сводов рухнули в проходы, заграждая их на манер противотанковых ежей. Искореженные металлические облицовочные пластины рванули вверх и вниз по относительно узким, двухметровым проходам. Из них повалил желтоватый удушливый дым от загоревшегося пенопластового утеплителя. Но почти все стекла на окнах уцелели. А через бреши огромное помещение быстро проветрилось.

Кемаль обошел все четыре прохода, выходивших в оба зала ожидания, глянул на боковой выход. То, что нужно, отметил он. Ни один самый ловкий форточник не проскользнет через завалы металлолома, образовавшиеся в основном между третьим и четвертым маршами каждого наклонного рукава.

Начальника вокзала, его помощника и секретаршу, а также начальника охраны и прочих многочисленных служащих вокзала, которых боевики выгнали из кабинетов, разместили вместе с заложниками. Лишь военного коменданта посадили во временном штабе Али Кемаля. Правда, через минуту Кемаль поменял свое решение и приказал привести диспетчера и начальника вокзала.

— Теперь ты ответственный не только за станцию, но и за жизни многих людей. Мне мешают десять вагонов, — Али указал в западном направлении. — Как называется то место и почему оно забито? Понимаешь, о чем я спрашиваю?

— Да, — ответил начальник вокзала. — Это тупиковый путь пригородного парка. Обычно в период спада движения туда ставят на отстой пассажирские и специальные вагоны.

Станция «Новоград» служила не только для пропуска транзитных поездов, но и обслуживала конечное движение. Она находилась в крупном городе с достаточно развитым пригородным сообщением и значительным числом конечных дальних поездов. Подходы к станции были специализированы — для дальних поездов, для пригородных. Путь для стоянки локомотивов (на схеме он обозначался цифрой 19) Кемаля не интересовал, а вот пути для отдельных вагонов (12-й и 14-й) являлись для всей группы стратегически важными. Особенно последний, где остался отряд поддержки лейтенанта Кабаева.

— Думай, как убрать эти вагоны. А пока выгоняй всех железнодорожников из почтовых и багажных зданий, отменяй все работы на них — скажешь, что, возможно, здания заминированы. Никаких хождений по крайним путям. Любого, кто окажется там, уберут снайперы. — Кемаль пододвинул к коменданту короткую стойку с микрофоном. — Все запомнил?.. Кажется, я спросил тебя!

— Да, я все понял.

— Тогда вперед.

Сцепщик, соскочивший с подножки подъехавшего локомотива, был одет в теплую куртку и стандартную яркую накидку-безрукавку. Даже в бронежилете он бы не почувствовал хоть какого-то облегчения. Он работал буквально под прицелом. Не видел стрелка, но ощущал на себе его пронзительный взгляд. Железнодорожник был взволнован, но все его движения тем не менее оказывались быстрыми и точными. Он подал знак машинисту и занял место на подножке локомотива, держась за длинный металлический поручень.

Из окон спецвагона смотрело несколько пар глаз. И конвойные, и осужденные прощались с Саней Лучкиным, оставшимся на железнодорожных путях.

Между первым путем первой платформы и рельсами, которые вели в тупик.

Тупик...

Михаил Артемов еще раз повторил это безысходное слово: тупик.

Лейтенант Родкевич нашел защиту от собственных тревог и подавленного состояния в том, что говорил, конкретно ни к кому не обращаясь, сколько лет было Лучкину, где родился, кто его родители, как он служил.

— А ну-ка бросай! — прикрикнул на него полковник. — Хватит распускать сопли! Возьми себя в руки в конце концов!

Подействовало.

Если бы он не остановил офицера, тот, возможно, донылся бы до того, что прямо за своим раскладным столиком написал рапорт с просьбой направить его в Чечню.

Артемов поднял газету, которая провалилась между полкой и стеной вагона, расправил ее, взгляд уперся в статью.

"Вообще с начала войны в Ираке и по сей день российским контрразведчикам приходится нелегко. Объявлена частичная мобилизация личного состава оперативных подразделений ФСБ, курирующих дипломатические и другие представительства воюющих стран в России. Только недавно отменили запрет на отпуска и введение круглосуточного дежурства. На эти подразделения легли задачи по обеспечению физической защиты сотрудников этих представительств от террористов и агрессивных проявлений со стороны экстремистски настроенных сторонников той или иной страны, участвующей в противоборстве. Плюс принятие мер, не допускающих беспорядков, которые могут быть инспирированы в ходе анти— и послевоенных манифестаций — в частности, религиозными фанатиками.

Одновременно контрразведчикам нужно гарантировать безопасность наиболее важных объектов в России (включая предприятия нефтяной и газовой промышленности, АЭС и т.д.), предупредить возможное нападение диверсантов. Усилен контроль за теневыми каналами поставок оружия"[11].