Валерий Еремеев - Приговоренный Страница 20

Артур кивнул. Но дело ему определенно не нравилось. Александр Александрович это заметил.

– Не понимаю причин отсутствия азарта в твоих глазах. Все ведь складывается удачно. Все думают, что это он Лапова и Пасечника уходил. Ты и концы за собой уберешь, и еще денег получишь.

– А я не мусорил, чтобы прибирать. И мент этот мне совсем не мешает. Потому как ничего не знает.

– Зато, полагаю, мешает заказчику.

Посредник протянул ему еще один конверт:

– Задаток. И кое-что от меня. Дополнительная информация. Может понадобиться.

Когда Артур ушел, Александр Александрович вопросительно посмотрел на Иосифа.

– Все в порядке, Сан Саныч. Мы точно знаем, где он живет. Частный дом, довольно старый, на Карбышева. В качестве прикрытия стоит на учете как таксист в службе «9119». Машина – бежевый «Шевроле-Авео».

– Надеюсь, вы никого напрямую о нем не расспрашивали?

– Упаси Господь. Не напрямую.

– Хорошо. Но мне нужно знать, где он прячет деньги.

– Я почти уверен: тайник у него дома.

– «Почти» меня не устраивает. Нужно знать точно. И он не должен заподозрить, что мы его пасем.

– Все нормально. В обычной жизни он вполне беспечен. За все время, что мы за ним следили, он даже ни разу не оглянулся. Помните, как он однажды сказал, «страшнее меня тут никого нет»? Он так уверен в своей неуязвимости, что это стало его самым уязвимым местом.

– Хорошо. Пусть сначала эту работу сделает, а потом им самим займемся.

– Не жалко такого специалиста терять?

– Найдем другого. Если что, можно из «заводской» группировки кого-нибудь подобрать. Там есть пара достойный кандидатов. И не таких разборчивых, как этот. Хочет и лавэ заработать, и в херувимах числиться.

Недоумевая, кому понадобилась смерть арестованного по подозрению в убийстве, Артур тем не менее незамедлительно принялся изучать возможности выполнения заказа. Вряд ли это была месть со стороны родственников погибших. В этом случае разумнее было бы дождаться конца следствия. Нет, тут было что-то другое.

Тщательно изучив все подступы к следственному изолятору, Артур понял, что достать пулей человека, когда его выведут из здания, чтобы посадить в автозак, будет чертовски трудно. В окрýге имелось только одно достаточно высокое здание, с крыши которого можно было увидеть часть закрытого со всех сторон высокими стенами двора тюрьмы. Даже при хорошей оптике расстояние для точного выстрела из снайперской винтовки было великовато, что ставило под сомнение удачный исход операции. Внезапный порыв ветра, частое явление в эту пору, в два счета увел бы пулю в сторону, а времени на второй выстрел у Артура не будет. Значит, устранять жертву надо у здания суда. Это почти на сто процентов гарантировало успех, хотя значительно повышало степень риска для исполнителя.

Риска Артур не боялся. Проблема была в другом – ему не нравилось само задание, и сложности его выполнения были совершенно ни при чем. Чем глубже он вникал в суть дела, тем больше внутри него росло желание отказаться. На исходе третьих суток со дня встречи с посредником странное предчувствие нежелательности смерти Юлия Тараскина переросло у Артура в твердую уверенность: этого человека убивать нельзя. Почему нельзя, Артур объяснить не мог. Нельзя, и все тут. Он дал объявление в интернет-газету, из которого следовало, что он отказывается от работы и готов вернуть деньги. Ответное объявление появилось уже через час.

Внешне Александр Александрович принял отказ спокойно, но когда Артур ушел, бросил вездесущему Иосифу:

– Заказ передать блатным через нашего человека в СИЗО. Мишутку убрать. Чтобы ни духу, ни тела его тут не осталось. Если до сегодняшнего дня я еще сомневался, то теперь решил – все, хватит. Но сначала найдите и вычистите его тайник. С Богом!

Иосиф кивнул в знак полного понимания, снял с вешалки пальто и подал своему патрону. Пора было уходить. Не глядя провел правой рукой по обшитой темной вагонкой стене прихожей, нащупал выключатель и щелкнул им. Проведи он рукой чуть ниже, наверняка наткнулся бы ладонью на темный, приколотый к дереву наподобие кнопки микрофон подслушивающего устройства, и все последующие события потекли бы по другому руслу. Но этого не произошло. Иосиф был уверен, что квартиру никто не прослушивает. Ведь он проверил ее самым тщательным образом перед приходом Артура. То, что «жучок» может с собой принести сам Артур, ему как-то не пришло в голову.

Приказ о его ликвидации, отданный посредником, большим сюрпризом для Артура не явился. Рано или поздно, но это должно было произойти, отец предупреждал его. А в том, что Александр Александрович ни за что не смирится с тем, что в руки его «партнера» попала такая большая сумма, Артур тоже не сомневался. Но «жучок» он поставил совсем по другой причине. Он надеялся, что перед тем, как покинуть квартиру, Александр Александрович будет обсуждать с Иосифом другие варианты ликвидации Тараскина и, кто знает, может быть, даже прозвучит имя заказчика убийства. По определенным причинам Артура всерьез заинтересовала судьба этого человека, хотя он не единожды пытался убедить себя, что лезет не в свое дело.

Имя заказчика не прозвучало. Зато Артур узнал, что Александр Александрович собирался выполнить заказ на Тараскина любой ценой.

Через одного журналиста, который постоянно пользовался услугами его такси, а в своей газете отвечал за криминальную хронику, Артур узнал некоторые подробности. Оказалось, что он бросил автомобиль с телом полковника прямо перед домом, где жил Тараскин. Артура очень удивило это совпадение. Первоначально он должен был отогнать джип назад к дому Лапова, что, по его мнению, должно было запутать сыщиков и не дать им формального повода связать оба убийства в одно целое и уж тем более повода думать, что работал один и тот же человек. О том, что джип попадет в поле зрения системы видеонаблюдения соседнего особняка, и о необычном рисунке протекторов Артур не подумал. Однако планы пришлось менять из-за того, что примерно за километр от дома Лапова навстречу попалась милицейская машина. Патрульные, должно быть, узнали по номерам авто начальника УБОПа. Полагая, что за рулем сам полковник, отсалютовали ему миганием фар. Поняв, что ставить джип на место уже не имеет смысла, и опасаясь погони (Лапова к тому времени уже могли хватиться), Артур, дождавшись, когда патрульные скроются из виду, свернул в первый же попавшийся двор, не доехав до намеченной цели каких-то два квартала.

Наличие у Тараскина мотива и машина Лапова с трупом возле дома – это было серьезно. Теперь уже сам Артур не сомневался в том, что суд может вынести обвинительный приговор.

В информации, предоставленной ему Александром Александровичем к заказу на Тараскина, имелись координаты некоего Бориса Метелкина, работника следственного изолятора, который за вознаграждение мог в случае необходимости сообщить киллеру о перемещениях подследственного. Теперь же этот контакт Артур решил использовать с другой целью.

Подкараулив Метелкина в подъезде его собственного дома, когда тот возвращался с дежурства, Артур напал на вертухая на площадке между этажей. Одной рукой выворачивая запястье, другой сдавливая шею, он согнул Метелкина в три погибели так, чтобы тот не смог рассмотреть его лицо.

– Имя, фамилия, быстро!

– М-м-м… Метелкин Борис Романович! Я ничего не сделал. Это какая-то ошибка. Я…

– Место работы! Говори, если хочешь жить!

– Надзиратель СИЗО номер один, – еле выдавливал из себя Метелкин, потому что Артур все сильнее сжимал шею.

– Ты-то мне и нужен. А говоришь, я ошибся. Жена Оксана, сын тоже Борис, пяти лет. Правильно?

– А-а-а! Да. Не трогайте их. Я ни в чем не виноват.

– Будешь правильно себя вести, не трону. Тараскин Юлий твой клиент?

– Да. Знаю. У нас он. За убийство мента взяли.

Артур отпустил шею Метелкина, но руку выкрутил сильнее. Надзиратель застонал.

– Не визжи. Вот письмо. Передашь Тараскину. Не передашь – убью. Расскажешь кому-нибудь о нашем разговоре – убью. Расскажешь о содержании письма – убью.

Метелкин почувствовал, как в нагрудный карман рубахи ему всовывают какую-то бумажку.

– Все понял. Все передам. Все сделаю. – Он был готов обещать все, что угодно, лишь бы этот страшный незнакомец отпустил его.

– Вот и молодец. И вообще будь с ним поласковее, без наездов. Узнаю, что ты плохо к нему относишься, – убью.

– Я буду. Я буду хорошо относиться. Очень хорошо.

Артур достал две стодолларовые банкноты, поводил их перед лицом Метелкина, потом бросил перед ним на пол.

– Это тебе за моральный ущерб. И за труды. Не разочаруй меня, Метелкин.

– Я не… это. Не… Все сделаю.

– А теперь мордой в стену и считаешь до ста. Повернешься раньше – убью.

Выходил на улицу Артур с чувством выполненного долга. Все, что он мог сделать для Тараскина, он сделал. Заниматься этим больше не было времени. Надо срочно решать вопрос с Александром Александровичем и с его людьми, которые последнее время практически постоянно висели у него на хвосте.