Сергей Зверев - Аргумент десантуры Страница 20

– Правильно. И обязательно добавь, чтобы поторапливались. Время не ждет. Да и сам поспеши… И еще: с этого момента никому и ни за что не рассказывай о своем задании. Ты – простой паломник, направляешься поклониться святыне Боднат. И все. Ты захватил с собой все необходимое?

– Как вы и говорили, я отправляюсь налегке. Со мной теплое покрывало, чтобы укрываться ночью, и запас еды на день. Если я по какой-либо причине буду задерживаться, буду просить еду у местных жителей, как и должен делать паломник. Они не отказывают бедным монахам. Но я уверяю вас, учитель, я буду спешить так, как только позволят мне мои силы, а их у меня предостаточно.

– Поэтому я и посылаю именно тебя. Ну, все, отправляйся в путь, сын мой. Да пребудет с тобой благословение Будды. Я буду молиться за тебя, пока ты не вернешься обратно.

Сказав это, монах с настоятелем обнялись. Прадип Мулми тепло посмотрел на молодого послушника, ставшего ему родным сыном и которому волей судьбы суждено было стать одной из фигур в сложной шпионской игре.

– Еще раз напоминаю: береги себя!

Монах бодро зашагал по пыльной горной дороге. Через тонкую подошву кожаных сандалий он ощущал каждый попадающийся под ноги камешек. Послушника одолевали тяжелые, неприятные мысли. «И зачем я ввязался во все это? Мне нравится жить в монастыре, читать сутры и молиться. Впрочем, я же в это не ввязываюсь, мне повелел Учитель. Он, наверное, прав, нельзя смотреть все время на небо и не обращать внимания под ноги – того и гляди, споткнешься и упадешь. Но все равно – это грязное дело, я чувствую. Ладно, буду считать, что я просто выполняю поручение настоятеля. Я ему многим обязан. Как минимум тем, что он обучил меня чтению и молитвам».

Над путником расстилалось высокое ярко-голубое небо, светило солнце. Монах очень любил такую погоду. Нарендра Биста фактически вырос в этом монастыре. Родители были слишком бедны, чтобы кормить шестерых детей, поэтому двух младших и отдали: его – в буддистский монастырь, а маленькую сестру – в индуистский храм Шивы прислужницей, а фактически проституткой. Так незамысловато родители надеялись вымолить благодать хоть у какого-нибудь из известных им богов.

«Что бы я увидел, не отдай меня родители в монастырь? Грязную халупу и пухнущих от голода детей? Гниющие раны и мозоли на руках от тяжелой и бесполезной работы? Жизнь моя была бы пуста и безрадостна. А так я увидел его – золотого Будду в храме. Он прекрасен, никогда я не видел ничего великолепнее. А еще он улыбается. В моей семье редко кто улыбался, а он улыбается всегда. Воистину, мои родители были мудры и добры ко мне, они поступили правильно. А святыне Боднат в Катманду я все равно поклонюсь. Такой возможности нельзя упускать».

По сторонам раскинулся высокогорный лес, прекрасно знакомый монаху. Нарендра вспоминал, как собирал здесь любимую им дикую ежевику, а также цветы магнолий для украшения статуй Будды, как лазил по заросшим лесом горам и не раз, падая, отбивал себе все, что мог, приходил в монастырь с синяками, шишками и ссадинами. А затем братья-монахи, с укором глядя на него, отпаривали все повреждения травяными компрессами и припарками.

Воспоминания о своей семье и детстве, а также вид любимого и знакомого леса приятно отвлекали от опасного пути и постепенно изгоняли из головы тяжелые мысли. Он уже совсем перестал думать о своей миссии, просто шел по знакомой, как свои пять пальцев, дороге на Катманду и любовался природой. Ноги бодро несли его вперед, а пустынная дорога казалось такой загадочной и интересной после длительного сидения в стенах монастыря. Дорога петляла по горам, то поднимаясь, то опускаясь. Она сузилась, а лес по сторонам уступил место каменной стене горной цепи слева и глубокой расщелине справа.

Молодой гонец, занятый своими мыслями и воспоминаниями, даже и не заметил, как на дороге появился другой монах. Он шел с гор в сторону монастыря и, увидев Нарендру, заспешил ему навстречу. Это был тот самый, не в меру любопытный послушник, который, спрятавшись за колонной храма, так внимательно наблюдал за приездом в монастырь Ингрид Эйерс. Однако его любопытство осталось никем не замеченным. И уж тем более об этом не знал гонец.

Первым поздоровался «любопытный» монах:

– Приветствую тебя, брат.

– Здравствуй.

– Куда ты идешь в такое время? – «Любопытный» знал, что этот вопрос может поставить в тупик молодого монаха, но не предполагал, что такой же встречный вопрос, несомненно, застал бы врасплох и его самого.

Нарендра, впрочем, был слишком увлечен своими мыслями, и поэтому растерялся, не зная, как отвечать на заданный вопрос, и уж тем более не догадавшись задать его самому.

– Я… я отправился в паломничество, брат.

– О, паломничество – это прекрасно! Это настоящий подвиг во имя веры, он укрепляет душу. И куда ты направляешься?

– В Катманду, поклониться святыне Боднат, – голос Нарендры дрожал.

– Позволь мне проводить тебя, сейчас очень опасно, ты же знаешь. К тому же я очень давно хотел посетить другие монастыри.

– Э-э-э… я получил разрешение настоятеля. Я думаю, что если ты хочешь паломничать, то должен спросить у него позволения. Так что иди в монастырь.

– Будь осторожен, брат. В Катманду сейчас неспокойно. Стреляют, смотри, как бы тебя нечаянно не задело!

«Все, пора прекращать этот разговор, а то еще сболтну чего лишнего», – подумал гонец и, слегка оттолкнув собеседника, быстро-быстро зашлепал скользящими подошвами по каменистой тропе.

В это время второй монах, который вроде как собирался идти дальше, резко развернулся и набросился на собиравшегося уйти Нарендру. Тот не удержался и упал на землю. «Любопытный» принялся избивать его по почкам. Лежащий от ударов и нервного напряжения окончательно утратил способность сопротивляться, а лишь издавал тихие стоны и плакал. Нападающий, не переставая, что было силы лупил гонца, шарил глазами вокруг, пока, наконец, не заметил то, что было ему нужно – камень, достаточно увесистый, но такой, который можно было поднять без излишних усилий. Убедившись, что гонец уже не сможет быстро подняться и улизнуть, нападающий на время прекратил избиение и подбежал к камню. Схватив его, он подошел к лежащему на земле монаху. Нарендра еще был жив, что было понятно по тяжелому дыханию и тихому стону. Подняв камень над головой, нападающий резко опустил его вниз, на голову жертвы. Лежавший издал последний стон, после чего тут же обмяк. Голова его была неестественно повернута набок, как у придушенной курицы, из виска ярко-красной, поначалу немного пульсирующей струей лилась кровь.

Убийце стало немного не по себе. Он отвернул голову и на всякий случай еще раз ударил по голове камнем, после чего с отвращением бросил орудие убийства в обрыв. Затем, морщась и стараясь сдержать легкие приступы тошноты, потащил туда же и изуродованное тело гонца, отправив его в бездонную пропасть. Вслед за хозяином туда полетели и его нехитрые пожитки.

– Прости, брат. Просто ты вмешался не в свое дело. Лучше бы сидел в монастыре и читал молитвы.

Затем убийца осмотрел место преступления. Вроде бы все было чисто. Завершив проверку и заметание следов, монах внимательно осмотрел себя и убедился, что следов крови на одежде и ссадин от борьбы на теле не осталось. Он бросил беглый взгляд в ущелье. Сколько убитых оно приняло в свое ненасытное чрево за все века бурной и кровавой истории Непала?

Монах немного отдышался и бодро зашагал по направлению к монастырю.

Глава 20

По асфальтированной дороге, серой змеей вьющейся между отвесными скалами, быстро неслись три армейских джипа. По опознавательным знакам было понятно, что автомобили принадлежат Королевским Вооруженным Силам. Экипаж этой маленькой автоколонны составляли британские морпехи, известные своей боеспособностью и непреклонным духом. Они проявили себя как отличные бойцы еще во время вьетнамской войны. Триумф британских морпехов приходится на 1982 год, когда Англия отвоевала у Аргентины Фолклендские острова. После этой знаменитой операции королева лично поблагодарила командующего морской пехоты и даже присвоила ему звание рыцаря. А Маргарет Тэтчер, вдохновленная «маленькой победоносной войной» смогла успешно реализовать свой знаменитый неоконсервативный экономический проект.

Всего военных было человек десять, и они, судя по всему, направлялись к обсерватории. Они действовали на легальных основаниях: вся их операция целиком и полностью была заблаговременно согласована с властями Непала. Во втором джипе сидел человек, чья форма заметно отличалась от солдатской. Это был лейтенант Королевских ВС, командир отряда и руководитель операции. Выражение лица Джона Уолша, типично англосаксонского типа, выдавало в нем человека опытного и волевого, преданного слуги трона и защитника отечества.

Биография офицера изобиловала всякими экзотическими командировками: Великобритании, как правило, нечего защищать внутри своей страны. Зато она частенько проявляет интерес к делам своих бывших колоний. Так называемый «новый колониализм» ярче всего проявляется даже не в экономической экспансии, а в подобных локальных миротворческих операциях. Непал ничего не может возразить столице своей бывшей метрополии, и поэтому покорно пропускает на свою территорию войска западного контингента обычно вне независимости от прямых целей их пребывания на территории этого суверенного государства.