Андрей Воронин - Слепой для президента Страница 20

Наконец с этим делом Козловский покончил и вновь набрал номер своей квартиры. Опять безуспешно. К телефону никто не подошел.

«Интересно, где же она может быть? А дети? Ладно, раз обещал, то на несколько минут зайду, затем оттуда сразу же домой».

Но не успел он подойти к шкафу и снять с вешалки свой плащ, как зазвонил телефон.

– Да, слушаю, – бросил в трубку хирург и после паузы сказал:

– Да-да, конечно.

– …

– Нет, что вы!

– …

– Конечно. Да-да, можем встретиться. Но, думаю… – … – Ах, даже так! Ну что же, давайте встретимся завтра.

– …

– Во сколько?

– …

– Как вам будет удобно.

Доктор Козловский взял чистую салфетку и промокнул вспотевший лоб.

Разговор с невидимым собеседником его явно обескуражил и немного насторожил. Но мало ли кто пытается добиться благожелательности одного из лучших хирургов?

Мало ли кому может понадобиться его помощь?

Звонившего Федор Казимирович знал. Когда-то этот человек был его пациентом, и вот теперь он добивается встречи и говорит, что разговор будет серьезным. Где работал этот человек, Козловский тоже знал.

Еще раз набрав номер своего домашнего телефона и услышав голос жены, Федор Казимирович облегченно вздохнул.

На следующий день, ровно в одиннадцать, как и было условлено, возле подъезда дома, где жил кардиохирург Центральной клинической больницы Федор Казимирович Козловский, остановился черный шестисотый «мерседес». Федор Казимирович спустился, открыл заднюю дверцу и уселся на сиденье. Впереди сидел водитель и с безучастным видом ожидал, что ему скажут.

– Поехали, – произнес мужчина, сидевший на заднем сиденье.

Автомобиль тронулся.

– Рад вас видеть в добром здравии, Федор Казимирович.

Минут через пятнадцать черный «мерседес» остановился.

Водитель покинул машину.

– Разговор у нас будет, Федор Казимирович, очень непростой.

– Догадываюсь.

– Навряд ли, – сказал собеседник, как-то странно набычившись. Затем вытащил из кармана пачку сигарет, предложил доктору Козловскому, но тот отказался.

– Ну что ж, и я тогда не стану курить. Здоровье ведь не только свое, но и чужое беречь надо.

– Курите, я не против.

– Спасибо, – мужчина закурил, выпустил тонкую струйку дыма, его ноздри хищно затрепетали, глаза сверкнули. – Вы знаете, Федор Казимирович, скоро вам, может быть, предстоит очень серьезное дело… – Что вы имеете в виду?

– Очень серьезная операция.

– У меня каждый день серьезная операция.

– Нет, вы меня не совсем правильно поняли. Операции отличаются не только по технической сложности. Вам, возможно, придется оперировать самого президента.

Доктор Козловский прижался к спинке сиденья.

– Ну что ж, президента так президента. Он такой же человек, как и все мы.

– Нет, он не такой человек – он президент. Президент государства.

– Знаете, для меня нет разницы, президент он или простой дворник. Хотя дворников в нашей клинике не оперируют, даже если они подметают Кремль.

– Не иронизируйте, Федор Казимирович, разница огромная.

– И что вы хотите сказать?

– Послушайте, – мужчина вновь выдул изо рта тонкую струйку голубоватого дыма, – я хочу вас спросить, Федор Казимирович: есть ли у вас желание стать очень обеспеченным человеком?

– Кто же не хочет? – усмехнулся доктор Козловский.

– Вот и я думал о вас примерно так же.

– Откуда вам знать, что меня волнует? Деньги для меня, кстати, далеко не на первом месте, – все еще не понимая, куда клонит собеседник, уже немного злясь, пробурчал доктор Козловский. – Если я и вспоминаю о них, то не чаще двух раз в день.

– Чтобы не думать о деньгах, нужно иметь их вдоволь.

– Мне хватает.

– Надеюсь, вы понимаете, что если президент умрет на операционном столе или после операции, это будет катастрофой?

– Я не совсем улавливаю куда вы клоните.

– А я думаю, улавливаете.

– Нет, пока еще не очень.

– Это будет катастрофа. Вы же знаете диагноз.

– Думаю, у него очень хорошие шансы. К тому же, откуда вам известно, кто будет его оперировать? Может, это поручат кому-то другому, может быть, пригласят хирургов из Германии, США или ЮАР? Мало ли хороших специалистов! Вы что, газет начитались, это только журналисты уверены, что все уже расписано.

– Думаю, оперировать придется вам.

– А кто решает?

– Решает, конечно же, он сам, но с ним поговорят, ему объяснят, что лучшего специалиста, чем вы, не существует. И думаю, он согласится. Тем более, ему о вас известно, вас ему рекомендовали. Так что шансов у вас, Федор Казимирович, стать хирургом нашего президента больше, чем у кого бы то ни было.

– Я понимаю ответственность.

– Понимаете? Это хорошо. Вот, собственно, и все, о чем я хотел с вами поговорить.

Мужчина опустил стекло, и тут же на переднем сиденье оказался водитель. А собеседник Федора Казимировича пожал хирургу руку. – Тогда до встречи, доктор Козловский. Вас завезут прямо в больницу.

– Хорошо, спасибо, – ответил хирург, все еще до конца не понимая, эта встреча – предупреждение или зондаж.

Мужчина покинул «мерседес», пересел в черную «волгу», стоявшую рядом. А Федора Казимировича Козловского черный «мерседес» повез в Центральную клиническую больницу – туда, где проходило обследование Президента России.

Подобная встреча в этот же день, но уже вечером, произошла и с ассистенткой доктора Козловского Екатериной Каштановой. Правда, за ней заехал не черный «мерседес», а черная «волга» с двумя антеннами. На заднем сиденье сидел все тот же мужчина, куривший дорогие сигареты.

Молодая женщина нервничала. Но мужчина улыбался, и Екатерина Каштанова понемногу успокоилась.

– Да вы не волнуйтесь, я просто хочу, чтобы наш разговор остался тайной.

Я думаю, вы понимаете, зачем это надо?

– Да, да, понимаю, – абсолютно ничего не понимая, ответила Каштанова.

– Вы работаете с доктором Козловским?

– Да, с Федором Казимировичем. Уже целый год.

– И какого вы о нем мнения?

– Я думаю, Аркадий Борисович, – Катя тут же вспомнила имя и отчество своего собеседника, – Федор Казимирович – самый лучший хирург, – и еще раз повторила:

– Самый-самый лучший.

– Это хорошо, что вы о своем шефе так думаете.

– А как я должна о нем думать? – Каштанова попыталась взглянуть в немигающие глаза собеседника.

– Именно так, Катя, вы и должны думать.

Молодую женщину ничуть не удивила фамильярность Аркадия Борисовича Руднева.

– А вы в курсе, какое несчастье случилось с вашим шефом?

– Да, мы все переживаем. Бедный Федор Казимирович! А особенно жалко его жену.

– Ничего, Катя, мы обязательно разберемся, мы обязательно найдем тех, кто совершил это страшное преступление. И накажем. Они не уйдут от возмездия, будьте в этом уверены!

– Зачем было убивать двух пенсионеров?

– Вот и мы думаем, зачем? Есть такое мнение, Катя, что кто-то, может быть, хотел повлиять на Федора Казимировича.

– Как повлиять?

– Например, запугать его. Как вы думаете, кто бы мог это сделать? Может, кто-нибудь из ваших коллег?

– Что вы! Что вы! – испуганно замахала руками ассистентка доктора Козловского – Как можно такое думать! Невозможно!

– Но неужели у Федора Казимировича нет конкурентов, нет недоброжелателей?

– Конечно, нет, – сказала Катя Каштанова. – И как вам такое могло прийти в голову?

– Знаете, Катя, мы обо всем должны думать, все предвидеть, прощупывать на сто ходов вперед.

Катя смутилась, а Руднев продолжал, глядя женщине прямо в лицо:

– Вот поэтому я с вами и разговариваю. И вообще, Катя, мы теперь будем встречаться довольно часто Вы мне будете обо всем рассказывать.

– О чем обо всем, Аркадии Борисович?

– О том, что творится у вас в больнице.

– Зачем вам это?

– Нужно, Катя, очень нужно. Так что до скорой встречи. Водитель вас завезет прямо домой. Ведь вам сейчас надо домой? Вас ждет дочка?

– Конечно, ждет, – напоминание о дочери кольнуло в сердце.

Аркадий Борисович Руднев тронул водителя за плечо. Тот остановил машину, и полковник покинул «волгу». А буквально через полминуты он уже сидел в черном «мерседесе», который до этого неотступно следовал за «волгой».

Глава 9

Сиверов приехал в аэропорт за час до прибытия самолета, которым прилетал в Россию Иванов. Конечно же, это была излишняя предосторожность. Обычно самолеты имеют тенденцию опаздывать и никогда не прилетают раньше, чем определено расписанием, тем более международные рейсы. Машину с женским манекеном на полу перед задним сидением Глеб оставил на стоянке, прихватил сумку с биноклем и поднялся на верхнюю площадку запасной лестницы. Между двойными, давно не мытыми стеклами валялись дохлые мухи, непонятно как туда попавшие.

Глеб поднял бинокль и принялся рассматривать летное поле. Сновали заправщики, электрокары развозили багаж, механики обслуживали самолеты. Вскоре Сиверов уже разобрался в логике казавшегося на первый взгляд беспорядочным движения на летном поле международного аэропорта.