Михаил Серегин - Государственный киллер Страница 20

Путь Купцова проходил через весь зал к лестнице, ведущей на второй этаж, и по касательной задевал столик, за которым сидели Фокин и парочка. В качестве точки, через которую проходила эта касательная, послужили длинные ноги молодого человека, которые он вальяжно вытянул, загромоздив весь проход между столиками.

Капитан наткнулся на них и едва не полетел вверх тормашками, но, по всей видимости, он так спешил, что даже не оглянулся на наглеца. А его сопровождающие просто перешагнули через неожиданный барьер.

Но не так плоха и аморальна наша молодежь, как то с пеной у рта утверждают многие, порой сами далеко не лучшие, представители старшего поколения. Как утверждал Франсуа де Ларошфуко, старшие так любят давать хорошие советы потому, что сами уже не могут подавать дурного примера.

Одним словом, в молодом человеке проснулась совесть. Он поднялся и, легко подхватив под локоть свою спутницу, последовал за Купцовым, уже шагнувшим на первую ступеньку лестницы.

Фокин засопел и, одним глотком допив текилу, поднялся…

– Простите, – сказал молодой человек, нагоняя Купцова уже в пустынном коридоре второго этажа, – простите, вы, кажется, чуть не упали по моей вине.

От неожиданности Купцов остановился и недоуменно посмотрел на серьезное, чуть виноватое лицо стоящего перед ним парня.

– Чего? А, да ладно… шагай отсюда.

– Вы не поняли, – сказал молодой человек и сделал шаг вперед, оказавшись прямо на пути следования Купцова далее по коридору, – я говорю, что виноват.

В его голосе прозвучала почти что издевка… по крайней мере, так показалось взбешенному Купцову. Но его странный собеседник не дал ему сказать и слова.

– Вы ведь капитан Купцов, не так ли? – продолжал трещать он. – Так вот, я же не мог прямо посреди зала подбежать к вам и сказать… товарищ капитан, такие обстоятельства… вы не должны тут находиться.

Капитан буквально онемел от идиотизма ситуации, засопел, а один из его амбалов пробормотал что-то про обдолбанных кокаином уродов, которые вечно путаются под ногами в своем наркотическом загоне.

– У меня к вам важное сообщение, – молодой человек схватил капитана за рукав, а девушка синхронно подхватила под локоть, и вдвоем они попытались было направить его к двери ближайшего номера, который, по-видимому, они абонировали. Купцов вырвал рукав у парня, оттолкнул девушку и рявкнул:

– Да ты че, ерш твою мать, в своем уме, баклан?

– Я-то да, а вот вы, по всей видимости, не понимаете, как это важно. У меня к вам очень важная информация, за которую, я надеюсь… вы знаете, мой брат попал в передрягу, и его посадили в КПЗ, понимаете… Я надеюсь, что вы отблагодарите меня за то, что я вам сообщу, и поможете…

– Да чего ты мне тут зачехляешь про своего сраного брата, мать твою, ублюдок? – по канонам переводчика дешевых боевиков озвучил тираду негодования капитан Купцов. Потом отпихнул назойливого парня и собрался было идти, но его остановил радостный голос все того же непонятливого дурня:

– Погодите, вы не поняли… я хочу сообщить, что Кардинал…

Купцова словно прошил разряд электрического тока. Одним молниеносным движением он оказался возле молодого человека и, перехватив его горло мощной пятерней и легко припечатав к стене так, что ноги того зависли в трех сантиметрах от пола, прошипел в лицо:

– Слушай, ты… лошок. Не знаю, что ты там знаешь, но позволь дать тебе совет: старайся больше никогда не произносить это имя. Понял?

– П-понял… – сдавленно выговорил тот, сразу как-то обмякнув. Девушка с испугом смотрела на то, как ее кавалер болтает ногами в богатырских тисках капитана Купцова.

Купцов выпустил его. У парня уже посинело лицо, но он потер горло и негромко повторил:

– Капитан, вы думаете, мне доставляет такое удовольствие беседовать с вами просто так?

Купцов поднял на него неподвижный взгляд – и вдруг толкнул в грудь так, что тот врезался в дверь ангажированного номера, та распахнулась, и парень растянулся на полу.

Купцов шагнул в номер и захлопнул за собой дверь.

– Говори, что у тебя, – кратко сказал он.

– А вы…

– Если ты скажешь что-то путное, твоего брата выпустят, – перебил его капитан, – но если будешь пороть мне тут заведомую чушь, лучше бы тебе… в общем, я сказал.

Молодой человек поднялся с пола и отряхнул одежду.

– Значит, так, – бодро сказал он. – Я только что видел, как человек, известный всей России под именем Кардинал, убил человека. Моего друга, Николая Морозова.

У Купцова вырвался какой-то неоднозначный порывистый жест, а вместе с ним резаная фраза:

– То есть как это?

– Я не совсем верно сообщил, – продолжал молодой человек, – я не видел… я слышал. Я шел к нему домой и услышал звуки выстрелов из его окна. Оно почему-то было открыто. Дверь его квартиры также оказалась не заперта, а он… он мертв.

– Вот как? – медленно проговорил капитан. – Но какого черта вы сообщаете это именно мне, а не работникам прокуратуры?

– Я немного ошибся, сказав, что видел, как Морозова убили, – проговорил молодой человек. – Точно так же я был не совсем точен, сказав, что его убил Кардинал. Дело в том, что его убил не сам Кардинал, а один из его людей. Вы, дорогой капитан Купцов.

Последние слова молодой человек сказал уже не рафинированным слащавым тоном с интонациями элитного клубного педераста, а насмешливым и холодным голосом Свиридова.

Судя по тому, как мгновенно перекосилось лицо Купцова, капитан с опозданием узнал своего собеседника. С опозданием, оказавшимся роковым. Потому что даже тренированная реакция спецназовца оказалась бессильна отвести мгновенный, как бросок кобры, как взблеск стилета, выпад Владимира, после чего полуоглушенный Купцов ощутил на своем подбородке холод пистолетного дула.

– Зачем… этот маскарад? – прохрипел он.

– Ну… вы же разыгрываете в одной компании с господином Козенко театрализованные представления… какой-нибудь Питер Штайн прослезился бы от умиления. Но, и я тоже имею простительную слабость к театральным эффектам… эге, кажется, ваши нетерпеливые парни стучат в дверь. Войдите! – крикнул он.

Дверь отворилась, и на пороге появились те двое – и тут же застыли при виде сцены, которая попросту не укладывалась в их черепных коробках с жалким мозговым наполнителем.

– В самом деле, странно, – прокомментировал ситуацию Свиридов, глядя на их отвисшие челюсти, – впрочем, в жизни еще не такое бывает. Вы слышали песенку из «Мэри Поппинс, до свиданья»… там еще поется: «Это было прошлы-им ле-е-етом, в середине января-а-а… в три-идесятом короле-е-евстве, там, где нет в помине короля!» – фальшиво пропел он. – Ну так вот, ситуация с летом в середине января, оказывается, вполне реальна. Такое сплошь и рядом происходит в Южном полушарии, скажем, в Австралии, где лето приходится как раз на декабрь, январь и февраль. Давай их сюда, Афоня!

Последняя фраза была адресована уже Фокину, который в самом начале свиридовского соло бесшумно возник за спинами купцовских парней и на фразе «это было прошлым летом» сгреб их в охапку и стукнул лбами так, что один начал сползать на пол, а второй попытался было сопротивляться, но тут же получил такой удар в солнечное сплетение, что потерял всякую ориентацию в пространстве и времени на ближайшую минуту.

– А что это за мымра с тобой была? – спросил Фокин.

– Да так… одна знакомая. Правда, она так и не поняла, что знает меня, – неопределенно ответил Владимир. – Надеюсь, она поняла, что здесь сугубо мужская компания, и ушла?

– Ага… Ну что, Купцов, как будем решать накопившиеся противоречия? – помпезно спросил отец Велимир у капитана, полулежащего на кровати под дулом свиридовского пистолета.

– Что вы хотите? – стараясь возвратить себе спокойствие, хрипловатым от волнения голосом отозвался тот. – Вы отдаете себе отчет…

– Ладно, Купцов, хоррош горбатого вылеплять!– оборвал его Свиридов. – Можешь пока не дрожать за свою поганую шкуру, хотя тебя стоит пристрелить на месте, как бешеного пса, и за Горбункова, и за Колю Морозова, и за нас с Афанасием – по отдельному тарифу. Но сейчас нам нужно не это. Веди нас к своему шефу.

– Но Козенко тут нет!

– Да на хрена нам твой Козенко?! Я говорю об Адриане. Так, что ли, зовут его высокопреосвященство?

Купцов побледнел: несмотря на свой, прямо скажем, довольно туповатый вид, он был достаточно понятлив, чтобы уяснить безнадежность своей партии.

– Ничего хорошего из этого не выйдет, – мрачно сказал он, поднимаясь с кровати. – Лучше сдайтесь, ребята, и тогда у вас будут определенные шансы…

– Лучше подумай о себе! – оборвал его Свиридов. – В общем, так… иди впереди нас по коридору тихо и мирно, и чтобы никаких фокусов. Малейший геморрой, который мне только почудится, – и ты оформишь в личную собственность замечательную жилплощадь в три квадратных метра по адресу «Елшанское кладбище».