Анна Данилова - Волчья ягода Страница 20

В часы, когда я оставалась одна и у меня пробуждался аппетит, я вставала с постели и шла на кухню, где, наслаждаясь тишиной и покоем, но главное – отсутствием шумной и суетливой Доры, накладывала себе полную тарелку еды и спокойно ужинала, прислушиваясь к завыванью ветра за окном. А потом возвращалась в спальню и занималась тем, что переключала телевизор с одного канала на другой, стараясь не думать о том, что пора уже давно быть в Лондоне, что Гаэль, наверно, сходит там с ума, волнуясь по поводу того, что ни от меня, ни от Пола Фермина нет никаких вестей… Вся надежда была на возвращение Вика. Я верила, что он мне поможет как можно скорее улететь домой. А уж я найду способ, как его отблагодарить.

Но с наступлением темноты со мной начинало твориться что-то страшное. В голову лезли мысли об убийцах Пола, которые теперь, наверно, разыскивают и меня, причем цели у них могут быть разные: содрать с меня деньги, посадить за решетку или просто убить за то, что я ограбила кого-нибудь из их близких. Я так и не поверила в то, что мною всерьез занимаются ФСБ и Интерпол. Здесь, в Москве, в тихой квартирке, у меня было достаточно времени, чтобы проанализировать детально все, что произошло со мной, начиная с четвертого октября – дня, когда я приехала на похороны Милы, – вплоть до сегодняшнего. Четвертое, одиннадцатое – даты моего прибытия в Москву… Боже, я и не заметила, что прошло так много дней… Зато я отлично запомнила дату, когда впервые наткнулась на коробку, полную писем от моей сестры… Это было четырнадцатое октября тысяча девятьсот девяносто восьмого года.

Но перед тем, как наткнуться на эту злосчастную коробку, перевернувшую всю мою жизнь, я весь вечер предавалась воспоминаниям о Вике.

Да, я все еще ждала его, рисуя в своем воображении те счастливые дни, которые он, если судить по рассказам Доры, проводил с “положительной во всех отношениях” женщиной по имени Татьяна. Я даже пыталась представить себе ее… Но мысли все равно почему-то возвращались к нашему с Виком прошлому, когда он чувствовал себя счастливым со мной.

В то холодное утро, когда мы впервые вышли на московские улицы, чтобы окунуться в этот огромный и жестокий мегаполис, называемый Москвой, в котором одинаково быстро и без проблем можно было как распрощаться со своей честью и жизнью, так и разбогатеть в два счета, провернув пару грязных, а то и “мокрых” дел, Вик бросился под колеса белого “Форда”…

И если я закричала от ужаса, не понимая, что произошло и зачем он это сделал, то Вик все прекрасно знал и сделал это сознательно, рискуя жизнью…

За рулем сидела молодая девушка в меховой куртке и красном бархатном берете. Она от страха, что задавила насмерть человека, казалась безумной и не могла даже говорить, а просто стояла возле своей машины, перед которой лежал с окровавленной головой мужчина, и смотрела на него широко раскрытыми, полными слез глазами…

Я поняла, что задумал Вик. Но поняла только тогда, когда успела поймать его вполне осмысленный взгляд, обращенный в мою сторону – он словно успокаивал меня, говоря, что с ним все в порядке и что я не должна волноваться за его жизнь. Потом он закрыл глаза, чтобы продолжить доигрывать роль тяжелораненого (ему повезло в том, что небольшая рана на лбу, которая сильно кровоточила, запекшись, образовала на виске нечто наподобие второй раны, которая по-настоящему испугала девушку). Хотя на самом деле у него, как позже выяснилось, было небольшое сотрясение мозга и ушибы ног…

Он рисковал, но он и выиграл. Девушка, которую мы потом звали просто Лора, довольно дорого заплатила сначала за то, чтобы по этому факту не было заведено уголовного дела, а потом и за полнейшее выздоровление Вика. Уже спустя пять минут после происшествия она знала, что я – родная сестра потерпевшего (мне показалось, что Вик одобрил бы мою выдумку, поскольку, представившись просто его знакомой, я бы стала, быть может, потенциальной соперницей Лоры), а потому, придя в себя после потрясения, Лора тут же взяла себя в руки и спросила:

«Сколько?»

Надо было понимать: сколько вам нужно, чтобы уладить этот дело.

Я не была готова к такому вопросу, и тогда она, умоляя меня помочь ей уложить “пока еще живого” Вика к себе в машину, на кроваво-красное роскошное велюровое сиденье, сказала мне, что сделает все возможное, чтобы спасти его, и заплатит, сколько нужно, чтобы мы не возбуждали уголовного дела. Тем более что ГАИ еще не подоспела, и у нас была возможность обо всем договориться без посторонних.

Я обрадовалась, когда поняла, с кем мы имеем дело. Лора оказалась вполне смышленой и самостоятельной девушкой, прекрасно знающей цену своему покою, а потому я могла не сомневаться, что с ее помощью (и с помощью, конечно. Вика) я уже очень скоро смогу купить себе немного приличной одежды, чтобы во всем блеске появиться перед господином Р. из Федерального агентства по банкротству.

Но случилось так, что после больницы, где Вику сделали перевязку и снимки, лишь подтвердившие мою догадку о том, что он практически не пострадал, мы поехали сразу к Лоре. Она жила вдвоем с мужем, который вскоре появился дома и произвел на нас с Виком самое благоприятное впечатление. Это был интеллигентный, с замашками мецената, русский миллионер, который, если бы захотел, мог бы стереть нас с Виком в порошок или закатать в бетон, это уж как ему было бы угодно… Другое дело, что ему как раз в тот момент захотелось поиграть в этакого добренького богатого человека, способного одним движением руки уладить все проблемы, а то и повлиять на судьбу обездоленных и несчастных…

То, что он неимоверно богат, я поняла сразу, как только увидела их огромную, практически лишенную стен и перегородок между комнатами квартиру, заставленную стильной, но грубоватой мебелью в духе Трисии Гилд, выполненной в холодной сине-зеленой гамме – все это стоило целое состояние! – а затем еще более убедилась в этом, поговорив с ним буквально несколько минут. Думаю, что отсюда и началась моя полоса везений…

Но кто бы мог предположить, что мирный ужин со взаимными извинениями и предложенной “на перевязки” тысячей долларов может закончиться бурным романом Лоры и Вика?! И хотя Вик еще тогда уверял меня, что роман был “односторонним”, я не верила ни единому его слову… Но у меня появились деньги (нет, не те, что подарил Вику муж его любовницы, а другие и в гораздо больших количествах, которые Вику давала уже сама Лора, умиравшая от любви к нему). Это позволило мне приодеться и встретиться наконец-то с господином Р. Так, с помощью Вика я постепенно начала прокладывать себе путь в большой бизнес. Банковский бизнес. И Р. – этот жирный поросенок, умнейший и хитрейших из всех людей, которых я когда-либо знала (не считая моего первого возлюбленного, Игоря), клюнул на меня… Но не как на женщину, а именно как на человека, с которым можно успешно работать… Ведь я пришла к нему не с пустыми руками. У меня была целая папка идей, позаимствованных мною у покойного Игоря. Это были совершенно гениальные планы по преобразованию банковской системы, позволяющие свободно распоряжаться частными вкладами и средствами, поступающими от западных инвесторов, минуя государственный контроль. И Р., который хоть и сидел в Федеральном агентстве по банкротству и, казалось бы, не имел никакого отношения к банковскому делу, дня не мог прожить, чтобы не придумать и создать что-нибудь новенькое, свеженькое, оригинальное и, главное, БЕЗОПАСНОЕ… К примеру, создать очередной филиал несуществующего банка, президентом которого назначался его брат или племянник… Таких людей за карточным столом зовут шулерами, Р. же за глаза называли ласково “банкрот”, что означало: он – ходячий банк, и ему палец в рот не клади…

Он обожал риск за острые ощущения, за сладость предвкушения добычи… И в этом мы были с ним похожи. Но я больше чем уверена, не последнюю роль в том, что мы так быстро нашли общий язык с Р. и он принял меня как родную дочь, сыграла моя природная прямота, которую я продемонстрировала ему прямо в первую нашу встречу.

Для начала он взял меня к себе в агентство, а потом уже, где-то через пару месяцев, предоставил мне довольно тепленькое местечко конкурсного управляющего на одной московской фабрике… А так как я уже была знакома с подобной работой, мне не составило труда с помощью Р. выкупить на средства разваливающейся фабрики довольно приличную квартиру в районе Крылатского. Р. подбадривал меня и говорил, что это только начало…

Видел бы Р. меня сейчас! Но его уже не было в живых. Таких людей-птиц подстреливают на лету… Как моего Игоря…"

Долгое отсутствие Вика начинало действовать на нервы, и Анна стала задавать Доре уже вполне конкретные вопросы: где живет Татьяна и насколько серьезны отношения Татьяны и Вика, чтобы предположить, что он переехал к ней жить?

– Да как же он может к ней переехать, если весь его гардероб здесь?! Вы что, не знаете своего бывшего мужа? Да он же форменный пижон, каких свет не видывал…