Черный подснежник - Сергей Иванович Зверев Страница 20

шинель без единой награды или медали, лицо нового командира походило на маску: кровавые рубцы волнами вместо щек и лба, тонкая щель рта, пустая глазница под наростом из бугров обожженной кожи. Единственный глаз воинственно сверкал чернотой из уродливых багровых складок, но голос, мощный и хлесткий, действовал, как удары хлыста, мгновенно отвлекая внимание от необычной внешности.

– Первая рота идет первым эшелоном, ориентир – стога после пролеска! Массированный огонь по условным целям! Ориентиры в танковых карточках у командиров отделений! Один выстрел – одно попадание! В «молоко», ребятишки, будете из рогаток лупить! Вторая рота на поддержке, левый фланг! Движение вперед с интервалом триста метров по приказу командира первой роты! Третья рота! Организовать засаду в лесу! По команде произвести стрельбу непрямой наводкой по боковому уровню! Тридцать минут на выполнение приказа! По машинам, полный вперед!

Танкисты бросились к своим бронированным коням. Безногий выхватил колючим взглядом крепкого Логунова:

– Стоять, старшина! – Тот замер в ожидании следующего приказа. – Давай помоги забраться к вам на броню, – скомандовал инвалид, и сам тут же ловко ухватился за траки и сильными пальцами буквально затащил коротенькое тело на гусеницу.

Василий Иванович подхватил майора за ремень и подсадил на башню. Там майор нырнул в люк так, что снаружи остались только голова и плечи. Пристроился, уперевшись обрубком корпуса в скобу:

– Шлем давай. – Он натянул поданный шлемофон и рявкнул в ларингофон: – Говорит майор Грозин, всем экипажам полный вперед!

«Семерка» быстро пристроилась в хвост третьей роте. Она шла на низких оборотах, пропуская остальные машины батальона, замыкала процессию, чтобы добраться к лесополосе после того, как ее пройдут основные силы, и потом уже по приказу Грозина организовать там засаду. Но майор гаркнул вниз на водителя, перекрикивая гул мотора:

– Дуй за первой, на малых!

Бабенко послушно прибавил скорость, нагнал остальные экипажи и пристроился к ним в одном темпе. Т-34 и ИС тяжело гудели, идя по вязкой почве, снег проседал проталинами, а гусеницы перемешивали его в серую снежистую грязь. Вдруг в эфире раздался трубный, приправленный отборным матом крик майора:

– Куда ты прешь, полудурок! Стоять, сука! Стоять!

Головная «тэшка», остановилась так резко, словно ударилась о невидимый камень. Колонна растерянно замерла, в тишине голос Грозина проревел словно из утробы:

– Командир экипажа, вон из машины! И шагом марш вперед!

Из люка показался удивленный башнер, он соскользнул вниз на землю и зашагал вперед по направлению движения машин. Высунувшийся из люка Грозин орал, красный от натуги:

– Давай быстрее, быстрее, пошел, вперед! Давай.

Танкист шагнул в очередную серую проталину и вдруг ухнул в болотную топь по самое колено. Он вскрикнул, дернулся назад, а болото тут же утянуло его еще глубже. Мужчина снова попытался выбраться, хотя от каждого его движения ноги все глубже и глубже уходили в водянистую жижу из грязи. Остальные бойцы высыпали из замерших «тридцатьчетверок», кто-то бросился на помощь, протягивая палки и сучки тонущему в болоте товарищу.

– Отставить! – остановил их рев командира учений, выбравшегося из танка с помощью бойцов.

С трудом, по замерзшим кочкам и сугробам, безногий майор прополз до края болота:

– Ну че, сука, куда мчался-то? К бабе своей под бок, что ли, торопился? Чуть не утопил танк! А?! Если бы я не остановил тебя, то сейчас бы тут «тэшка» стояла кверху задом, а не твоя тупая башка! Что надо было сделать? Скажи, что?! Давай, командуй!

– Я… я не знаю. – Мужчина дрожал от холода и страха, стараясь не шевелиться. Черная ледяная жижа уже дошла ему до колен, от каждого движения с хлюпаньем поднималась вязкая черная грязь.

От его слов Грозин пришел в ярость, он ухватил сук из рук ближайшего танкиста и со всей силы огрел стоящего в болоте башнера по спине:

– Ты, идиот, не знаешь, что надо сначала разведку проводить? Рекогносцировка местности, слыхал о таком?! Идиот! Себя погубил, танк, экипаж! Ты командир роты?! Ты?! Да ты портянки только способен мотать! Не болото сожрет, так немец расстреляет тебя! Или ты сдохнуть решил пораньше?! Так ты сиди в болоте, сиди, даже могилу тебе, идиоту, не придется копать, силы расходовать! Сам сдохнешь и лежать тут будешь, как падаль!

Каждое свое ругательство майор подкреплял ударами палки, пока совсем не выдохся. Растрепанный, со слетевшей шапкой, безногий командир отшвырнул ее в сторону:

– Ну давай думай, голова садовая. Как болото на танках проходить? Обнаружил ты, что тут топь, и дальше что? Назад повернешь, к мамке под юбку?

– Клиренс, там клиренс надо, – подал кто-то голос из толпы в надежде помочь застрявшему танкисту.

– Что клиренс?! Что? – заорал разъяренный Грозин. – Нюхать его, жрать, что делать с ним?! Ну? – Палка пошла снова в ход, теперь тыкая того, кто попытался помочь башнеру в болоте.

– Надо, надо клиренс и, ну, глубину грунта мерить, чтобы вот грунт, как зазор был… – неуверенно протянул подсказчик.

Тут в «семерке» не выдержал сердобольный Бабенко, он выкрикнул в открытый люк своего отделения управления:

– Товарищи, померяйте в ширину участок. Если заболоченность до пятидесяти метров, то можно проскочить с хода на большой скорости. Но лучше партиями, не следом, чтобы не успевал просесть грунт! И глубину палкой замерить, сколько до твердой основы!

В зимнем воздухе установилась тишина, только стучали зубы у замершего башнера, находившегося в болоте уже до бедер. Грозин сплюнул теперь беззлобно и прикрикнул:

– Ну, чего встали, рты раззявили. Вытаскивайте вашего горе-командира! – Он повернулся к замершим экипажам: – По машинам! Мехводы, прогревать двигатели! Заряжающие и радисты, взяли жерди и вперед на замер глубины, выставляйте вешки для прохода! Идем через болото на высоких оборотах, не меняя положение рычагов. Разгон начинаете за триста метров. Хоть одна машина в болоте застрянет, я вас всех, как котят, там притоплю!

Воздух разрезал удар багровой ладони с изуродованной ожогами кожей, только теперь танкисты уже вздыхали с облегчением. Решение у трудной задачки нашлось, болото оказалось не таким уж непроходимым. В люке «семерки» снова раздался громкий хрип:

– Пускай по болоту катаются, там метр всего глубина до торфа, сильно не утопнут.

Соколов понял, что майор Грозин заранее все продумал и даже успел сам лично промерить глубину топи, чтобы преподать остальным урок, вбить жестким приемом раз и навсегда важный опыт. Бабенко перебегал от одной машины к другой, поясняя, как проходить вязкую жижу:

– След в след не идите, выставите вешки для каждого отдельно. Передачи, фрикционы не трогайте! Вот поставил, как рычаги в одно положение, и держи, вскользь, налетом идешь! Так сила тяги не будет повышаться и гусеницы не уйдут в глубину.

На ходу выкрикивая последние указания, мехвод побежал обратно к «семерке» – по приказу комбата «тэшка» двинулась в сторону третьей точки, на которой танковая рота должна была обустроить засаду. Безногий командир тем временем уже всматривался в глубину лесочка, где что-то взволнованно кричали экипажи третьей роты, увечные пальцы разминали очередную самокрутку из газеты перед тем, как сунуть в рот. Бочкин с любопытством с кормы наблюдал за новым комбатом, он заметил с самого начала, что тот только засовывал самокрутки в рот, но ни разу не прикурил их. Любопытный ефрейтор не выдержал и сказал:

– Товарищ майор, у вас чинарик не горит, подкурить забыли.

Вместо ответа Грозин хрипло расхохотался, будто ворона закаркала на весь лес:

– Ну, ефрейтор, приметливый, сукин сын. – И тут же посерьезнел, сдвинулись хмуро две полоски шрамов вместо бровей. – Врачи запретили, легкие выжгло, когда в танке горел. А курить охота страсть, вот хоть так приходится перебиваться.

Колька замялся, разбирало желание расспросить подробнее про сгоревший танк и как майор выбрался из него, но парень побаивался доставать вопросами сурового инвалида. Тот в это время уже вытянулся в струнку в люке, всматриваясь в суматоху у деревьев. Протянул красную клешню заряжающему:

– Давай-ка, помоги вниз спуститься и телегу мою скидывай.

Машина плавно подкатывалась к границе лесочка, когда Бочкин, придерживая под мышки квадратное тело, спрыгнул вниз на снег. Мирон Григорьевич ловко оседлал свое средство передвижения и по рыхлому снегу заскользил к веренице Т-34.

– Смирно! Рота, стройся!

Танкисты начали медленно расходиться к своим стальным машинам. За их спинами остался сидеть на снегу, привалившись к гусенице «тэшки», окровавленный башнер, у которого на лбу алела рваная рана. Он с трудом поднялся на ноги. Майор буркнул:

– Доложить о выполнении боевой задачи!

– Товарищ командир, не успели организовать засаду. Препятствие из стволов встретилось по верху, от снега надломились, наверное. Вот, голову рассекло. Разрешите в медпункт