Данил Корецкий - Антикиллер-3: Допрос с пристрастием Страница 21

– Да… Вначале задействуют интерес, потом страх, – сказал Пастряков, будто размышляя вслух. – Учись, Спиридонов!

Начальственный басок сменился короткими гудками.

Мэр медленно, чтобы не спугнуть удачу, опустил телефонную трубку на аппарат.

«Не учи ученого, дядя! – презрительно посоветовал он далекому Пастрякову. – Я за тебя под пули не пойду!» Правда, этот совет он дал даже не шепотом, а мысленно. А к самому себе обратился уже вслух.

– Молодец, Коля! – тихо сказал он и постучал костяшкой среднего пальца по умной голове. – Всех обвел!

И действительно, проявив изворотливость и мудрость, он враз сохранил жизнь, должность и стал миллионером! Теперь он почувствовал себя настоящим мэром. И эта работа ему нравилась. Правда, Коломиец как огня боялся областного начальства. «Руки вяжут, кровь пьют, пернуть без спроса не дают!» – частенько жаловался он. Из-за этого страха и погиб. Надо было больше киллеров бояться! Те стреляют – и жизнь кончается. А областное руководство… Когда вопрос встал ребром, не захотели подставлять свои лбы!

Новый хозяин Придонска ухмыльнулся. Немного свысока, как по-настоящему богатый и могущественный человек. Чувства, которые им владели, он сформулировал в не очень изящную, но верную фразу:

– Все ссут, когда страшно!..

Прокуратура стоит над остальными правоохранительными органами. В основном потому, что именно она расследует дела в отношении сотрудников всех других ведомств.[11]

Попался на фальсификации милицейский следователь – обвинение ему предъявляет прокурорский коллега. Схватили за руку судью-взяточника – арестовывает его следак из прокуратуры. Разоблачили предателя в ФСБ или изменника в Службе внешней разведки – уголовное дело ведет опять же следователь прокуратуры, только военной. Даже если сам прокурорский следователь или, еще хуже, надзирающий прокурор оскоромятся – ведь люди есть люди, привлекает их к ответственности все тот же следователь, на этот раз из вышестоящей прокуратуры.

Надо сказать, что прокурорские, судейские и эфэсбэшные чины – не частые гости следственных кабинетов. Это элита правоохранительных органов, «белая кость», оберегаемая неприкосновенностью, особыми условиями привлечения либо могущественным руководством. В основном отдуваются милиционеры, которые без белых перчаток роются в уличном мусоре и защищены только бронежилетами, да и то не всегда.

Городская прокуратура Тиходонска каждый год отдавала под суд пять-семь ментов, еще с десяток по ее представлениям увольняли из органов – с позором и без пенсии. Поэтому дело подполковника Коренева было вроде бы совершенно рядовым и обыденным – превышение должностных полномочий с применением оружия и причинением тяжких последствий. Типичная ментовская статья – от трех до десяти лет. И сложностей тут вроде бы никаких нет: показания потерпевших имеются, свидетелей – выше крыши, заключения экспертиз – железные…

Старший следователь Карен Апресян – маленький худощавый человечек лет сорока, тяжело вздохнул. Именно он специализировался на «милицейских» делах и «съел на них собаку». Вроде бы все просто: предъявляй обвинение, арестовывай или отбирай подписку, да передавай в суд, а там как хотят – так пусть и решают…

Вроде бы, вроде бы, вроде бы… Апресян вздохнул еще раз, покосился на пухлую папку «вроде бы» обыденного уголовного дела. Нерядовым, сложным и непростым делала его личность подозреваемого. Вроде как обычное ДТП,[12] в котором за рулем оказался генерал. Или мэр. Или губернатор. Коренев, конечно, не генерал и даже не полковник. Но он Лис. И этим все сказано.

Апресян встал, нервно прошелся по кабинету. Несколько лет назад его коллега – старший следователь городской прокуратуры Горский арестовал Коренева. Тогда еще майора, но уже Лиса. Наплевал на то, что репутация у него серьезная, что он в «уважухе» – как среди своих, так и среди бандюков. Раскрутил майора по полной, собрал железные доказательства – даже прямую видеозапись преступления нашел, и отдал под суд. А тот вынес обвинительный приговор, и отправился ершистый мент прямо в нижнетагильскую спецзону. Горский тогда внеочередную звездочку получил и ходил гоголем, улыбался пренебрежительно: мол, вы все его боялись – Лис, да Лис, а я его законопатил, как положено, пусть теперь гниет в зоне! Прямо былинным богатырем себя чувствовал, героем…

Только ведь не сгнил Лис в зоне! Вдруг ни с того ни с сего дело отправилось на пересмотр в областной суд, где и развалилось. Хваленая видеозапись оказалась подделкой! Лиса реабилитировали и восстановили в органах, теперь он уже подполковник, начальник основного отдела РУБОПа. А где старший следователь Горский?

По какому-то странному стечению обстоятельств, после возвращения везучего мента к полковнику юстиции Горскому густым косяком пошли неприятности. Сначала развалилось несколько громких, как теперь говорят, «резонансных» дел. Обвиняемые вдруг стали дружно отказываться от признаний, а те рычаги, которыми старший следователь их выдавливал, вдруг перестали действовать. Свидетели уточняли свои показания, и общая картина существенно менялась: обвинительные доказательства получали совсем другую трактовку и превращались в нейтральные факты. Дела возвращались на доследование, по двум даже вынесли оправдательные приговоры, что в то время и вовсе не практиковалось.

Как раз поменялся городской прокурор и сделал вывод, что лучший при прежнем руководстве следователь на самом деле оказался беспомощным фальсификатором. Горский получил два выговора, неполное служебное соответствие и был вынужден уволиться от греха подальше… Как водится, устроился адвокатом, но уже через три месяца взял деньги под судью, был пойман с поличным и, с шестью годами за спиной, поехал в нижнетагильскую спецзону.

Следователь Апресян стал старшим следователем и занял более светлый и просторный кабинет Горского. И вот перед ним лежит дело подполковника Коренева! Колесо жизни сделало очередной оборот, и теперь ему предстоит привлекать Лиса к уголовной ответственности. Если бы Карен Георгиевич мог выбирать, он бы предпочел других обвиняемых.

В дверь без стука, по-свойски, уверенным шагом вошел начальник оперативного отдела РУБОПа.

– Добрый день. Давненько я здесь не был…

– Проходите, Филипп Михайлович. Присаживайтесь.

Апресян старался быть предельно корректным и учтивым и в этом старании перегибал палку.

– Может быть, хотите кофе или чаю?

Коренев едва заметно усмехнулся.

– Кофе еще надо заслужить. Своих клиентов я угощаю, когда они уже признались…

Апресян пропустил «шпильку» мимо ушей и достал протокол допроса.

– Надо кое-что уточнить, Филипп Михайлович. Скажите, налет… гм, захват офиса «Общества по защите малого и среднего бизнеса» проходил под вашим руководством? То есть вы официально командовали операцией?

– Я командовал.

– Поймите меня правильно, Филипп Михайлович, – очень мягко и доброжелательно произнес следователь. – Лично я хочу вам добра. Но факты упрямая вещь. Офис разгромлен, причинен значительный материальный ущерб. Генеральный директор и его заместитель получили травмы различной степени тяжести. Но это вызвано непосредственными действиями СОБРа. А СОБР, насколько мне известно, вам не подчиняется…

Апресян действительно сделал все, что от него зависело: подсказал лазейку, через которую Коренев может выскользнуть из дела. Стоит ему заявить, что СОБР перестарался, и вина будет мгновенно переложена на командира группы захвата. А сам подполковник отделается выговором. В самом худшем случае – строгим. Следователь наглядно подтвердил, что желает Лису добра. И тот это оценил.

– Спасибо, Карен Георгиевич. Группа захвата была придана мне в оперативное подчинение, и я ею командовал. Характер наших действий определялся опасностью для жизни гражданина Хондачева.

– Да в том-то и дело, что никаких оснований для боевой атаки не имелось! – развел руками Апресян. – У нас имеется запись разговора с банкиром, есть результаты экспертизы лекарства, которое ему якобы собирались ввести, – это обычный витамин. Собраны показания всех участников событий. Так вот – никакой угрозы жизни не было! И шантажа, соответственно, тоже. Достаточно внимательно прочитать распечатку переговоров, и любой суд признает, что штурм со столь тяжкими последствиями совершенно безосновате…

– Да, подстава грамотная, – скучным голосом прервал его Лис. – А спрашивается, зачем же я туда полез?

Он очень внимательно смотрел в черные блестящие глаза следователя, и тот запнулся, внезапно представив, как ушлый мент вот так же сидел когда-то напротив Горского. Слушал, кивал, сохраняя непроницаемое выражение лица, скупо отвечал на вопросы… Некстати вспомнилась и еще одна легенда: как Смотрящий за Тиходонском вор Черномор неуважительно отнесся к пришедшему по делу Лису, а через несколько дней его изобличили в предательстве и он застрелился. Говорят, что этот дьявол знает все и обо всех. Наверное, и о нем тоже… Вон как смотрит… Может, что-то и раскопал, все ведь не святые…