Сергей Зверев - Разборки дезертиров Страница 21

– Жутковатый анклав, – сказала в заключение журналистка, – государство в государстве. Я не исключаю, что многим чиновникам обо всем доподлинно известно, но меры не принимаются по вполне понятным причинам – деньги. Я не исключаю, что многие спецслужбы замараны в этом по уши, но кровно заинтересованы в устоявшемся положении дел. Алмазные месторождения со стопроцентным доходом! Полнейшее отсутствие поборов! В то время как компания АЛРОСА приостанавливает эксплуатацию подземных алмазных рудников, переключаясь на нефтегазовые месторождения, поскольку при нынешних арендных платежах эксплуатация рудников просто нерентабельна…

– И вы не побоялись откомандироваться в эту мглу? – содрогнулся я. – Взвалили на свои могучие плечики… страшно подумать. Даже если десятая доля того, что вы наболтали, похожа на правду…

– А я отчаянная девушка, – улыбнулась журналистка, – люблю ходить на поводу низменных желаний. Возможно, я себя переоценила. Но несложно догадаться, что мы имеем дело с самым взрывоопасным материалом за последние двадцать лет – со времен так называемой перестройки и порожденных ею ужасов.

– Уж лучше себя переоценить, чем недооценить, – совершенно мудро заметил Булдыгин. – Если вы буддистка, конечно, и верите в бесконечную череду перерождений. Забавно мы устроены, господа, – вздохнул стареющий прокурор, – всегда интересуемся тем, что нас совершенно не касается.

– Военная прокуратура не интересуется преступлениями? – вскинула голову девица.

– Не будем предаваться словоблудию, – миролюбиво заметил я. – Вы наболтали много невероятного, Маша. Если ваш материал настолько взрывоопасный, почему он до сих пор не взорвался? Если люди знают…

– Люди не видят дальше собственного носа, – вспыхнула девица. – Им сказали, что есть «Аль-Каида» – они безоглядно в нее верят. Им сказали, что есть легенда под названием «Республика дезертиров» – они охотно принимают ее за легенду. К черту свидетельства. Кому это надо? Свидетельств встреч с инопланетянами еще больше. А если вы имеете в виду спутники, способные разглядеть несуществующие на карте деревни, то давайте посмеемся вместе. Американских или наших чиновников не волнуют деревни. А если волнуют, то они имеют с этого прямую выгоду и будут нагнетать таинственность до последнего.

– Но вы же не в одиночку сюда сунулись? – догадался Аристов.

– Конечно, – кивнула девица. – Некоторые женщины не так глупы, как хотелось бы мужчинам. Поездку негласно одобрил руководитель, а спонсировал двоюродный брат, работающий в коммерции. Со мной были два бронированных джипа, восемь крепких ребят с автоматическим оружием и договоренность с властями, по территории которых мы должны проехать. Уговор через посредника с жителем Быстровки, знающим пару троп. Надежное место, чтобы в случае опасности уйти на дно… Нас караулили на подворье проводника, когда мы покинули машины и дружно топали в дом. Замкнули ворота, открыли огонь без предупреждения… – В глазах девицы заблестели слезы. – Не знаю, удалось ли кому-то выжить… Меня ударили по голове, очнулась связанная, в машине, какие-то грубые голоса за бортом, ржание… Я подкатилась к борту – там была щель в брезенте, кругом темно, скалы, брезент откидывается – такие жуткие бородатые хари, просто образины… – Воспоминания изменили цвет лица говорящей. – Даже не знаю, с чем сравнить… Представьте себе Кудеярово войско, только с автоматами – вонючие, рваные, тошнотворные, глаза горят…

Рядовой Балабанюк, жадно черпающий тушенку из банки, приостановил процесс поедания, сглотнул и с укоризной уставился на Машу.

– Давайте о чем-нибудь светлом, – поежился Аристов, невольно обнимая автомат. – Вы знали о том, что милицейская опергруппа собирается проводить в Быстровке захват?

Заславский чуть не поперхнулся. Булдыгин услужливо похлопал его по спине.

– Не знали, – пожала плечами Маша. – Мы только и успели въехать в Быстровку…

– Ну, вы даете, господа, – откашлявшись, прохрипел майор. – Операцию, вообще-то, не рекламировали.

– Оно и видно, – ухмыльнулся я. – Хотели всех удивить, а удивились сами. Вам что-либо известно о Республике дезертиров, майор?

– О ТАК НАЗЫВАЕМОЙ Республике дезертиров, – поправил опер. – Следите за формулировками, прокурор. Ничего не известно. Считаю все сказанное Марией типичным журналистским бредом.

– Спасибо, – улыбнулась Мария.

– Существуют деревни, орудуют банды, контрабандисты таскают груз – охотно верю. Но не надо сгущать краски. Полагаю, нас с Марией везли не в окутанную завесой тайны, мистики и мрака «республику», а в логово контрабандистов – в качестве «языков». А не в качестве обеда… – Усмешка на губах опера получилась какой-то дрожащей. – Люди, меня схватившие, типичные гэбисты. Питаются консервами и традиционным мясом. Вонючих, бородатых мужиков я не видел.

– Да ладно вам, – махнула рукой Маша, – никто не будет с вами спорить. Это то же самое, что спорить с дистрофиком об эффективности «кремлевской» диеты. «Республика» действительно представляет собой замкнутую территорию, в которую практически невозможно попасть. А в тех местах, где существуют проходы, сидят агенты и информаторы.

– А по миру разбросаны агитаторы, – добавил я. – Живописующие прелести тамошней… прошу прощения, тутошней жизни. Везде, где хреновая жизнь…

– Например, в стройбатах, – прозрел Аристов. – Райнову и Пыряеву кто-то посоветовал удариться в бега во имя райской жизни! Они ведь по долгу службы общались с гражданскими лицами. Пыряев, например, числился дежурным монтером на комбинате бетонных изделий…

– Заметьте, мы сюда попасть НЕ ХОТЕЛИ, – проворчал Булдыгин. – Но мы прошли, никто не остановил.

Маша тактично улыбнулась:

– Повезло.

– Вы так считаете?

– Конечно. Вас могли убить, могли взять в рабство. Хотите до конца жизни проишачить на алмазном прииске, о существовании которого не подозревает государство?

– Вытекает резонный вопрос: что нам делать дальше? – заключил я. – Тема продолжения творческой командировки Маши с повестки снимается. Будет возникать – вяжем и увозим. А в следующий раз, Маша, посетите эти красивые места в сопровождении воздушно-десантной дивизии, имеющей опыт чеченской кампании.

– Я понимаю, что хватила лишнего, – покраснела Маша.

– Заводить квадриги и чесать по дороге на юго-запад, – предложил мужественное решение Аристов, – пока не хватились этих ребят. Помощи не будет. Вряд ли прилетят части элитного спецназа, чтобы сделать нам «зеленый» коридор. Да и с мобильной связью в труднодоступных местах, думаю, как-то не очень…

– Снова убивать… – вздрогнул Булдыгин.

– Да, это нас не красит, – согласился Ленька. – Мы привыкли действовать в правовом поле… гм… или где-то в его окрестностях. Но ты не расстраивайся, Павел Викторович, нас убьют первыми.

– Не проедем, – прошептала Маша.

– Чушь, – фыркнул Заславский, – прорвемся. На хорошем грузовике, мимо какой-то вшивой банды…

– В обратную сторону мы точно не поедем, – уверил я. – Далеко до… хм, республики, Маша?

– Мы уже на территории. Но люди живут не здесь – дальше. Здесь можно нарваться на какой-нибудь залетный дозор или на… одичалого уродца с дубиной.

– Ну, хватит! – подскочил Булдыгин. – Ни минуты здесь не останемся! Луговой, командуй, ты же у нас претендуешь на роль заводилы?

Я понятия не имел, как нам ехать по дороге и как себя вести, если во что-то (или в кого-то) упремся. Всех людей, способных дать полезный совет, мы успешно перестреляли.

И тут до нашего уха донесся слабый стон.

Мы испуганно переглянулись. Палец машинально скользнул на переводчик огня (он же предохранитель). Булдыгин начал зеленеть. Заславский облизал чернеющие губы. Балабанюк, отставив банку, украдкой перекрестился.

– Стонали… – завороженно протянул Ленька.

– Кажется, в овраге, – сглотнула Маша.

В овраге, если память не подводит, лежали мертвые тела, укрытые ветками. А мертвые люди по определению не стонут.

Тихий стон повторился. О звуках, издаваемых лесом, речь, похоже, не шла. Равно как о коллективной галлюцинации.

– Может, посмотрим? – предложила Маша, переводя дыхание. – Имеется опасение, господа военные прокуроры, что вы кого-то недострелили.

Мы столпились на краю оврага. Взорам изумленной публики предстала душещипательная картина. Волосы дыбом. Замогильный, скребущий по нервам стон, шевелились ветви, наваленные на мертвые тела, чья-то скрюченная кисть безвольно упала на землю, мертвое лицо оборотилось к небу, и под ногами образовалось шевеление. Выполз человек с кровавым пятном на груди, слепо шарил глазами, пытался подтянуться. Физиономия перекошена. Перед нами был «грибник» – водитель замыкающего автомобиля, обретший тихое счастье воскресшего мертвеца.