Юрий Мокшин - Узники смерти Страница 21

— А-а, в этом-то все и дело! Они образуют пустое место для вставки. Если преступнику не нужно влезать в систему, то она этого "пустого" места не замечает, так как цифры-то случайные. Но как только появляется какая-то определенная программа-сигнал, сразу вносит соответствующие изменения. Затем эта вставка самоликвидируется, и все шито-крыто.

— Значит, нужно искать программу-оригинал.

— Бесполезно: это может быть все, что угодно. Программа наверняка является плановой и в тоже время ключом. А теперь представь, сколько у нас этих программ! Ведь сигнал может задаваться не обязательно в день преступления.

Зотов покачал головой, постукивая вилкой по тарелке.

— Ну хорошо, — произнес он наконец. — Теоретически мы все знаем, а как с практикой?

— Улики только косвенные.

— На безрыбье и рак рыба. Давай что есть.

— Я в дружеской теплой обстановке провел беседу со всеми своими девчатами и выяснил, что в мае месяце, когда мы проводили профилактику всей системы, надо полагать, и были заменены несколько перфокарт. Ты же помнишь, какой у нас тогда был аврал перед московской проверкой: вкалывали днями и ночами. Бедные девочки потом неделю отсыпались. Так вот, есть у меня некая Румянцева — подружка Кудановой…

Зотов крякнул. В глубине души он уже понял, чем все это закончится.

— В конце рабочего дня, — продолжал Сеня, — Куданова пришла в вычислительный центр за своей распечаткой. Естественно, это никого не удивило, так как доктор входит в список 01. Взяв распечатку, она предложила Румянцевой покурить. Та согласилась и подружки ушли в курилку. Не успела Куданова сделать первую затяжку, как вспомнила, что забыла на столе Румянцевой секретную папку. Оставив подружку, Вера Александровна снова пошла в машинный зал, и вот тогда-то и заменила перфокарты на столе Румянцевой, зная, что та занимается операционной системой.

Зотов пожал плечами:

— Чтобы проделать подобный трюк, Куданова должна была заранее ознакомиться с распечатками. Когда она умудрилась это сделать?

— Она сама прекрасный программист. К тому же основа системы не изменяется, вносятся лишь дополнения, поправки…

Сеня явно чего-то недоговаривал, стараясь увильнуть от прямого ответа.

— Да, старик, — Зотов хлопнул друга по плечу. —

Мнешься, как девка на сеновале. И не надо никого выгораживать — это слишком серьезно.

Программист вздохнул, сообразив, дальнейшие препирания бесполезны.

— Ты, наверное, в курсе, что во время запарки мои девочки иногда уносят работу на дом. Это строго запрещено инструкцией, но у нас тут все свои… раньше были, — дополнил Сеня, печально покачав головой.

— Не дави на чувства и давай ближе к делу.

— В общем, Румянцева не была исключением. В тот месяц она круто зашивалась с работой, а я не мог ей помочь, так как готовился к проверке. Чтобы успеть к сроку, Наташка попросила о помощи Кудапову как лучшую подругу. Так что у Веры Александровны было время, чтобы ознакомиться с программой и внести свои корректировки.

Румянцева была Сениной невестой, и программисту иногда приходилось закрывать глаза на некоторые вещи. Зотов погрозил пальцем:

— Предупреждаю как друга: когда все это кончится, получишь выговор по высшему разряду за низкий уровень руководства. И моли Бога, чтобы это было лучшее, что я смогу для тебя сделать.

— А Наташа?

— Постараюсь, чтобы ее фамилия не фигурировала в протоколе.

— Спасибо! — Сеня благодарно и преданно посмотрел на майора.

— Трави дальше.

— Итак, допустим, в день “икс" Куданова садите. я за свой дисплей и набирает очередную плановую программу, являющуюся одновременно сигналом для компьютера открывать свое пустое место. Она спокойно вносит нелегальную программу, зная, что это не вызовет никакой защитной реакции компьютера. Мало того, сам же компьютер уничтожит и все следы вставки.

— В чем она заключается?

— Я думаю, она внесла дополнительное время открытия и закрытия дверей шахты для спецотходов. Это единственная дверь наружу, находящаяся под защитой только одного компьютера.

— Но тогда оригиналы записей должны отличаться от рабочих копий. Ты их сравнивал?

— А как же! Все сходится, точнее, расходится и именно в тот день, когда был убит Макарин.

— А в другие дни?

— Есть и другие. Я составил график. Но это еще не все. Вчера я посматривал распечатки последних двух дней и наткнулся на еще одну вставку.

— Что-о?! — Зотов удивленно и скорее испуганно поднял брови. — Ты можешь назвать точное время?

— Вплоть до минуты. Вставка была сделана четырнадцатого июня в пять часов, десять минут.

Майор стал размышлять.,

"Проклятье! Это же в ту ночь, когда растворили Куданову! Но ведь в это время лаборатория была пуста! Саблин с ребятами завершили осмотр в половине пятого, Черков тоже закончил ночные опыты и был уже дома. После их ухода дежурные провели тщательную проверку помещений. За шахтой был установлен постоянный контроль. Как и откуда в лаборатории снова мог появиться неизвестный? А может быть, он никуда и не уходил, и вставка была сделана отнюдь не на открытие дверей шахты?"

— Кроме этого я не исключаю и такую возможность, — продолжал Сеня, перебивая мысли майора, — что обратись мы сейчас с проверкой к системе, мы вдруг не уничтожим весь информационный массив. Кто знает, какой вирус Куданова занесла в компьютер.

— Значит, надо менять систему, — неопределенно ответил Зотов, явно думая о своем.

— Если ты дашь добро, мы попробуем провести проверку.

— Это есть в инструкциях. Но неужели не осталось никаких следов?

— Так я говорю, что начни мы искать следы — можем уничтожить весь массив. Кроме того у тебя есть "пустое место".

Зотов зло сплюнул:

— В задницу мне его что ли засунуть!

Сеня неопределенно пожал плечами.

— Черт возьми, — продолжал негодовать майор, — мы создали всю эту технику, чтобы обеспечить более надежную защиту, а оказалось наоборот.

— В некотором смысле парочка охранников с овчарками надежнее.

Зотов злорадно хмыкнул, пожимая Сене руку:

— А ведь ты, старик, дал мне неплохую наводку!

Идея, промелькнувшая в голове майора минуту назад, теперь окончательно сформировалась в логическую цепочку, которую он и решил проверить незамедлительно.

22

Включился свет. Елена Николаевна из последних сил старалась сохранить здравый рассудок, боясь открыть глаза, боясь увидеть новый кошмар, уготованный ей чьей-то дьявольской рукой. Она слышала, как открылась дверь и кто-то направился в ее сторону.

Бортник открыла глаза. Белая комната исчезла: доктор лежала на операционном столе в лаборатории Черкова. Ее голова была опутана проводами, к полуобнаженному телу и "третьему глазу" были прикреплены проводники в виде тонких пластинок.

Чуть слышные шаги опять привлекли внимание женщины, и через мгновение она увидела Черкова. Профессор медленно протянул к Елене Николаевне руки, чтобы поправить металлические пластины, но Бортник показалось, что он хочет задушить ее и его руки вот-вот сомкнутся в смертельной хватке. Она изо всей силы ударила его. Затем, сгруппировавшись, сильным толчком ногами Бортник отбросила его к стене. Профессор упал.

Сорвав с себя провода, Елена Николаевна встала со стола и тут же, застонав, опустила голову на подушку. От сильного головокружения в глазах потемнело, перехватило дыхание, тело стало ватным и непослушным. Пошатываясь, она с трудом встала на ноги и увидела, как Черков, придя в себя, идет на нее, держа в руке длинный скальпель.

Это уже не было кошмарным сном, вызванным черковской аппаратурой. Глаза профессора выражали одновременно и панический страх, и страшную угрозу для Бортник. Сопротивление женщины вызвало в его больном мозгу волну бешенства и отчаяния. Если в начале он еще мог контролировать себя и, естественно, не собирался убивать Елену Николаевну, то теперь в его сознании жила одна единственная мысль — уничтожить, убрать с дороги новое препятствие любым путем, вплоть до убийства.,

Превозмогая страшную головную боль и слабость, Елена попятилась к стене. Все, что было дальше, она видела, как в замедленном кино. Черков взмахнул скальпелем. Защищаясь, Бортник успела подставить руку и перерезанная кисть бессильно повисла в воздухе. Елена Николаевна не почувствовала боли и с удивлением посмотрела на-брызнувшую из руки кровь. Убийца выругался. Подойдя вплотную к женщине, он снова занес над ней свое оружие. Собрав последние силы, Елена Николаевна увернулась от удара, и нож вошел в щель между обшивочными панелями. Черков попробовал его вытащить, но безрезультатно. Тогда он схватил Елену за горло. Бортник захрипела, несколько раз дернулась, умоляюще смотря на убийцу, но сопротивляться и звать на помощь сил уже не было, да и бесполезно — через бетонные перекрытия невозможно докричаться даже до стоящих в коридоре.