Сергей Зверев - Остров с кодовым замком Страница 21

Борис перехватил ее бездонный взгляд с какой-то сумасшедшинкой в до предела расширившихся зрачках, и у него разом перехватило дыхание. Он ощутил что-то подобное и в себе самом, порывисто обнял девушку и крепко прижал ее к себе.

Утром капитан проснулся в начале шестого. Он осторожно выбрался из спальника, быстро сделал разминку и искупался в море, остывшем за ночь. Затем Гаврилин достал из пакета остаток продуктов, развел костер и в банках из-под сока вскипятил чаю. Когда проснулась Лотта, ее уже ждал завтрак у костра.

Она отпила чая, глубоко вздохнула и заявила:

– Как здорово! Последний раз так я завтракала, когда наш скаутский вигвам ходил к озеру. Это было бесподобно! Кстати, Алекс! Ты тоже был великолепен. Мне давно уже не было так хорошо. Поэтому сегодня вечером я снова останусь здесь, и мы с тобой продолжим. Ты же не против?

Борис усмехнулся и утвердительно кивнул в ответ.

Вскоре на остров должны были прибыть сталкеры. Поэтому он собрал в тот же пакет пустые банки и прочую тару, пусть и без опознавательных знаков, но все-таки способную дать повод к ненужным вопросам. За этим последовало короткое, но трогательное прощание с Лоттой.

Гаврилин быстро двинулся к своему пещерному отелю. По пути он встретил Захара Гольчакина и поручил ему присмотреть за мистером Огимли, запомнить все, что тот будет говорить сталкерам.

Капитан шел по едва приметной тропе и вспоминал вчерашний вечер.

На берегу моря между ними все произошло, можно сказать, как взрыв мины. Потом они искупались в волнах, необычно теплых для Балтики. Погода вчера и в самом деле расстаралась вовсю. Это был миг какого-то веселого, безмятежного сумасшествия под плеск волн и крики перламутровых чаек.

К палаткам Борис и Лотта вернулись, когда солнце уже скрылось за вершинами сопок. Вопрос о том, кто где будет спать, теперь уже не стоял.

Когда они загрузились в двухместный спальный мешок, Лотта положила его руку себе на грудь и с ноткой мечтательности произнесла:

– Как бы мне хотелось еще раз пережить то мгновение!.. А тебе?

– А мне еще больше! – ответил он и крепко обнял девушку.

Вспоминая события вчерашнего дня, Борис невольно поймал себя на мысли о том, что это были лучшие мгновения его пребывания на Фишфанге. А минувшей изумительной белой ночью, после раскаленного продолжения банкета, они постепенно остывали от недавнего жара чувств и эмоций и снова болтали о всякой всячине.

По ходу разговора Лотта вдруг призналась, что уже лет пять состоит в законном браке. Но ее муж смолоду был ярым чайлдфри, то есть противником брака, сопряженного с рождением детей. Он когда-то додумался сделать себе операцию, которая не препятствовала его отношениям с женщинами, но исключала отцовство.

Позже, став мужем Лотты, он пересмотрел свои взгляды и попытался восстановить детородные функции. Увы! Это ему не удалось. Как оказалось, эскулап, выполнявший ту, первую операцию, допустил какую-то досадную ошибку. Поэтому искусственное бесплодие оказалось необратимым.

– Значит, теперь ты хочешь родить от другого мужчины? – понимающе кивнув, спросил Гаврилин.

– Если честно, да. Надеюсь, тебя это не оскорбило? – внезапно всполошилась Лотта. – Если обидела, прости, пожалуйста. Но ты мне и в самом деле очень понравился. Честно!

– Нет-нет, ничего обидного в этом я не вижу. Все в порядке, – поспешил успокоить ее Гаврилин. – Просто если вдруг твои надежды оправдаются, то муж не предъявит тебе претензии, не начнет выяснять, почему ребенок на него не похож?

– Никаких претензий не будет. К тому же в вас есть что-то схожее, особенно глаза. Но у тебя они как теплое море, а у него – как два осколка льда. Знаешь, нам предлагали еще одну операцию в американской клинике за огромные деньги. Правда, сразу предупредили, что шансы – пятьдесят на пятьдесят. Я согласилась и на такие условия, а вот Ивор – нет. Пожадничал на деньги. Он мне сам предложил. Мол, найди подходящего донора и роди от него ребенка.

– Ну а ты?.. – участливо спросил Борис.

– Искала, – сказала Лотта и тихо вздохнула. – Как будто даже нашла. Подвернулся один, тоже очень похожий на Ивора. Он откуда-то из Голландии. Сперва мы с ним пошли в кафе, потом – к нему в гостиницу. По пути на нас напали трое мигрантов с Ближнего Востока. Мой кавалер сразу же испугался, бросил меня и ринулся наутек, зовя на помощь полицию. Тут очень кстати появились двое военных моряков. Они отогнали азиатов, и я смогла убежать. Клеился ко мне один француз, но к ним я не настроена.

– А французы-то чем тебе не нравятся? – Борис с любопытством взглянул в лицо Лотты.

– Не знаю. – Она безмятежно пожала плечами. – Просто не хочу я с ними, вот и все. Поляки? Слишком высокого о себе мнения. Англичане? Чрезмерно чопорные. Норвежцы ничего, но сейчас среди них слишком много голубых. Американцы. После милых приключений с Гарри я испытываю к ним вполне естественную антипатию. Вот теперь, после встречи с тобой, буду знать, что немцы – отличные парни.

– А о русских что думаешь? – осведомился Гаврилин и улыбнулся.

– А почему ты спрашиваешь о них? – с удивлением поинтересовалась его собеседница.

– По женской линии у меня в роду есть русские, – мгновенно нашелся Борис.

– С ними я близко не сталкивалась. Слышала, что они очень агрессивны. Это ведь у русских говорят: «Бьет – значит, любит»? Неужели чувство мужа в России и в самом деле выражается тем, насколько часто он отвешивает своей жене оплеухи? Нет, с русским в постель я ни за что не легла бы.

Слушая ее, Борис едва не рассмеялся. Знала бы она, что за немец сейчас лежит рядом с ней!

Когда Борис спустился к пещере, ему навстречу вышли все, кто там находился. Артур доложил, что за ночь никаких происшествий отмечено не было.

Гаврилин видел, что тот устал, измотался. Капитан назначил дневальным Мишку Дубарова и поспешил вернуться к лагерю сталкеров. Он нашел Гольчакина, обосновавшегося на склоне сопки, и поинтересовался, не появилась ли поисковая команда.

Спецназовец, не отрываясь от бинокля, сообщил командиру, что именно в этот момент катера как раз и показались на горизонте. Сегодня, как и вчера, в сторону острова шли три небольших судна. Два, как обычно, были РИБами. За ними держался мотобот.

Когда эта мини-флотилия пришвартовалась у берега, первым на сушу ступил Огимли. Как видно, за ночь он, что называется, оклемался после вчерашнего фиаско и теперь вновь вышагивал, выпятив грудь колесом.

Следом за ним выгрузилась команда сталкеров. Насколько можно было разглядеть даже через подзорку, не говоря уже про мощный бинокль Захара, среди прибывших было немало новых лиц, тогда как часть прежних персон почему-то отсутствовала. На сей раз общая численность поисковиков выросла почти до двух десятков человек.

Из мотобота на берег выбрался худощавый мужчина лет тридцати пяти. Он потерянно бродил по прибрежному песку, явно что-то разыскивал. Или кого-то?

Глядя на него, Гаврилин неожиданно догадался, что это, скорее всего, муж Лотты.

Его предположение подтвердил Захар, который, не отрываясь от бинокля, сообщил:

– Дед! Вон тот чувак в ветровке песочного цвета спрашивает, как ему найти Лотту. А этот Огимли сейчас трындит о том, что сегодня на Фишфанг прибудет отделение натовских морпехов, которые гарантированно очистят остров от всяких оборотней и чупакабр.

Это известие насторожило Бориса. Похоже, где-то в верхах НАТО и ЦРУ патовая ситуация с поисками архива стала вызывать нешуточное раздражение. Поэтому там было решено подключить армейские силы. Ситуация складывалась так, что капитану и его подопечным нужно было срочно что-то предпринимать, как-то нейтрализовать натовских вояк.

Гаврилин вновь перевел объектив подзорки на типа в ветровке.

Тот ходил между сталкерами и о чем-то их расспрашивал, потом направился к палаткам. В этот момент Лотта откинула полог, вышла ему навстречу, уперла руки в бока и о чем-то его спросила.

– Дед, Лотта поинтересовалась у этого типа, зачем он приплыл на Фишфанг, – немедленно перевел Гольчакин. – Мужика зовут Ивор. Он спрашивает, почему Лотта осталась на острове одна.

Она: «На этот счет было распоряжение господина Огимли».

Он: «Был ли с тобой кто-нибудь еще?»

Она: «Конечно! Два тролля и дюжина гоблинов».

Прикалывается, похоже.

Он: «Ты была совершенно одна и не испугалась здешних монстров?»

Она: «Зачем приперся?»

Он: «Твою мать вчера увезли в больницу. У нее тяжелый сердечный приступ».

Она: «С этого и надо было начинать, а не задавать никчемных, глупых вопросов».

Гаврилин молча наблюдал за происходящим и слушал перевод Захара. Он и сам видел, что прибытие мужа Лотту никак не обрадовало. Лишь известие о болезни матери заставило ее начать сборы.

Когда она вновь вышла из палатки с пакетом в руках, Ивор заглянул туда и что-то спросил.

Гольчакин тут же перевел: